Панорама отличная, так и просится на полотно.
Тэдди и Кэдди
Нежданно-негаданно раскрылась сказочная лесная поляна: на её северной стороне – обширная приземистая бревенчатая изба с надворными постройками, обнесённая, под стать дому, низкой изгородью из жердей-нетёсанок, а на южной части поляны, меж молодыми рассаженными берёзами, небольшая пасека с крошечным домиком-теремком в центре.
Недалеко от жилого дома играла под солнцем водная гладь небольшого запруда с тремя торчащими истлевшими от влаги полустволами осин.
Стоя на бережку, у самой кромки обрыва, пьёт воду молодой пятнистый оленёнок. Чуть коснувшись губами воды, тут же вскидывается и обводит взглядом почти всю поляну. Пейзаж дополняли островерхий стог свежесмётанного сена и несколько ухоженных кустов калины с ярко-красными увесистыми гроздьями.
Вдруг раздался стук железа, сопровождаемый пронзительным свистом. Из-за избы с двумя ведёрками в одной руке вприпрыжку понеслась к пруду лёгкая фигура. Оленёнок вскинул голову, нехотя повернулся к лесу и зашагал прочь: было видно, что он тут гость частый.
Я подошёл к пруду, и мы познакомились с девочкой. Элиза в один миг выложила всю свою биографию и историю этой сказочной поляны. Тут она живёт давненько. Пруд сооружён её отцом, лесником, на месте еле заметного родника: в пруду полным-полно карасей. На водопой сюда приходят многие обитатели леса.
– А почему ты свистишь? – спрашиваю Элизу.
Оказывается, так она предупреждает диких животных, чтобы они знали о неожиданном появлении человека и по своему разумению решали бы, как им быть.
Элиза пригласила меня в дом. Налила холодного квасу, пахнущего всеми цветами леса, рассказала, как однажды утром, спеша за водой, чуть не наступила ногой на валявшийся в траве тёмный комочек: им оказался дикий кабанёнок. Он лежал почти бездыханный. Элиза взяла в руки зверёнка, несколько раз выдохнула ему в нос. И кабанчик медленно раскрыл глаза. Она понесла зверёнка домой, обогрела и не отходила от него трое суток. Но выходила.
Кабанчику дали кличку Тэдди. Поправлялся Тэдди медленно. Заметили – очень мало ест. Скучает. И лесник принёс с базара в напарники Тэдди поросёнка Кэдди.
Вместе зажили веселее. Сдружились. По-своему затевают игры. И маленькая дворняжка принята в их семью. Так непрошеный лесной гость пришёлся ко двору: Тэдди здесь полюбили. И кабанчик ластится к людям, а к Элизе особенно: услышав голос молодой хозяйки Тэдди первым несётся девочке навстречу, при этом ревниво отталкивая Кэдди и дворняжку.
А для меня та пешая прогулка по незнакомому лесу с «Зенитом» на плече стала отрадой на долгое время.
Позже я ещё раз побывал в гостеприимном доме лесника. Мне рассказали: когда Тэдди окреп и подрос, всё чаще стал уходить в лес, но много раз возвращался: завтракал, нежился и опять пропадал...
Позднее его узнавали в кабаньем стаде, которое приходило к запруде. Но на зов Элизы Тэдди не отзывался: шум леса и вольная жизнь оказались дороже.
Купцы на десятом меридиане
Гамбург един в трёх лицах: он и город, и порт, и федеральная земля с наибольшим числом иностранцев, составляющих 10,4 процента его населения. Второй по величине город Германии после Берлина входит в десятку крупнейших портов мира с акваторией около 100 квадратных километров.
Некогда он был крепостью Хаммабург, возведённой сыном Карла Великого Людовиком Благочестивым в 831 году в устье Эльбы, в том месте, где в конце ледникового периода сползал в море гигантский глетчер.
В биографии города немало фактов о событиях, благотворно отразившихся на его развитии. В 1321 году он вступил в союз ганзейских городов, в 1558-м открылась первая немецкая биржа, в 1919-м здесь прошли первые свободные выборы с участием женщин, в 1921-м он стал парламентской республикой и получил демократическую конституцию.
Но было много и трагического. Город сжигали викинги, захватывали французы и датчане, бомбили союзники. Самой позорной страницей гамбуржцы считают французскую оккупацию, длившуюся с 1810 по 1814 год (в 1813-м его ненадолго освободили русские войска). Во время бомбёжек в конце второй мировой войны погибло 35 тысяч жителей, разрушено было 50 процентов жилых домов. В концентрационном лагере Нойенгамме нацисты уничтожили 55 тысяч человек, 300 человек погибли в 1966 году во время наводнения.
Зрительное своеобразие Гамбургу создают зелёные крыши, отражающиеся в бесчисленных водоёмах, а также сами сооружения: от портовых пакгаузов до патрицианских домов эпохи грюндерства и ратуши, построенной в стиле немецко-итальянского ренессанса. В ней больше помещений чем в Букингемском дворце.
Гамбург – город мостов, их насчитывается 2302. Самый древний – «Мост утешения» – 800 лет назад соединил берега речушки Альстер, давшей впоследствии имя двум внутренним водоёмам – Малому и Большому Альстеру. Кто не видел Альстера (озеро величиной с княжество Монако), тот не видел Гамбурга, говорят местные жители, гордясь им не меньше, чем парижане Елисейскими полями.
Через горловину Альстера перекинуты два моста, один из которых носит имя президента Кеннеди. По нему проходит 10-й меридиан к востоку от Гринвича.
Мосты – символ исторической традиции Гамбурга: соединять людей с помощью торговли. С тех пор, как здесь впервые получило признание ремесло купца, гамбуржцы сумели создать свою собственную культуру торговли и «разбогатели, как крезы».
Историки рассказывают в этой связи такую притчу. Когда Вильгельм II посетил Гамбург, сенат отказался оказать ему почести приёма у ворот ратуши. Короля приветствовали как равного на первом этаже, а бургомистр, обратившись к нему, назвал его величество «коллегой».
Составьте два варианта плана текста, строя его как повествование и как описание. Отредактируйте текст, следуя выбранному Вами варианту плана.
«Милый Гоголевский бульвар»
Минула дата, которая обошла своим вниманием и телепередачи, и газетные страницы – исполнилось 90 лет памятнику автора «Мёртвых душ». Правда, на своём месте на Гоголевском бульваре творение скульптора Николая Андреева простояло из года 1909 – с 1952 года бронзовый Николай Васильевич «отдыхает» под сенью дерев во дворе одного из домов по Никитскому бульвару. Его сменил другой Гоголь – изваянный руками Николая Томского. А у нас появился повод прогуляться по окрестностям прежней обители памятника – знаменитому бульвару.
Вы, конечно, заметили, как причудлив ступенчатый рельеф Гоголевского, в «девичестве» Пречистенского? Отгадка проста – до 70-х годов прошлого века протекал на месте теперешнего транспортного проезда ручей со странным названием Черторый. И ходили по его берегам люди уважаемые, строгие, многие волею судеб угодившие в справочники и энциклопедии. Как, например, генерал-майорша Ермолова, обитавшая в самом начале «боливара» – малоэтажная застройка безмолвно взирает на окружающую жизнь и сейчас. Несколько шагов вперёд и взгляду предстанет дом № 5, где некогда жил архитектор К.А. Тон. По долгу службы приходилось ему шагать недалече – наблюдать усталым взором, как идёт строительство Храма Христа Спасителя. Неспроста – он был автором проекта. Дальше – дом 6: здание строилось для С.М. Третьякова, потом перешло оно к архитектору А.С. Калининскому и революцию встретил в нём толстосум П.П. Рябушинский. Далее им владели товарищи Ревтрибунал и Военная прокуратура. Впрочем, кажется, мы забежали вперёд и есть резон вернуться обратно...
Дом 10 – усадьба некоего Чурикова, после – господина Нарышкина. Коли шагнёте вы под серую мемориальную доску, да дождётесь сумерек, услышите, верно, горячий шёпот, стук копыт и тени давно ушедших господ. Тут некогда замышляли свои светлые деяния члены тайного общества декабристов. Спустя десятилетия останавливалась на Пречистенском карета И.С. Тургенева – знаменитого литератора. Прочие дома пробежим единым духом – времени уже нехватка.
От времён энциклопедических и исторических добежать до пней сегодняшних недолго – по разогретой мостовой шагов десять, не более. Народ, как и в прежние времена на Гоголевском бульваре разный – мечтательный, задумчивый, разбитной. Под клёнами, вязами, ясенями люди влюбляются, грустят и ищут приключений. Особо усталых принимает заботливо гранитная стенка...
Перед очередной, бессчётной уже прогулкой по старинным местам я наткнулся на стихотворные строки: «И струится вдоль тротуаров, мимо тихих влюблённых пар самый шахматный из бульваров милый Гоголевский бульвар». Увы, давно ушли интеллигентные старички, которые на скамейках привычно ставили «сицилианку», защиту Каро-Кан и замысловатый мат. Теперь их чёрно-белые доски пылятся в домах окрест, а мат в воздухе часто стоит иной – тоже замысловатый, но вовсе не благозвучный. Впрочем, кони и ферзи остались: вернее, шахматный клуб в доме 14. Поневоле снова припомнишь Черторый, – ручей опять здесь, но уже не с холодной водицей, а с пивом, которое льётся бесконечным потоком у метро «Кропоткинская», 1935 года рождения. Но к пенистому напитку душа и желудок у автора этих строк не лежат. Побреду-ка я лучше назад, к глядящему иронически, разморенному на солнышке Николаю Васильевичу: «Кто не видал чугунных граждан города? Степенный вид, неяркие чины: Пожарский, Минин, Пушкин, Гоголь, Фёдоров – в большую жизнь Москвы вовлечены».
Про иных в другой раз, речь сегодня о Николае Васильевиче. Оживи он нынче, непременно помчался бы господин писатель с глаз долой в родной Сивцев Вражек, где пропасть его друзей и знакомых. Чтобы не мешать празднику другого Николая Васильевича, который прячется в скверике у Никитского бульвара, у которого минул юбилей. Впрочем, он и сам, наверное, о нём позабыл. Годы-с...
Сократите материал на 1/3. Предложите свой вариант заголовка. Выправьте текст.
В Торонто и возле него
От Торонто до Ниагары примерно два часа езды по ухоженной ровной дороге, вдоль водной линии. Слева – устье канала, который соединяет озеро Онтарио с озером Эри, по каналу ходят океанские корабли, возят руду и пшеницу, а справа – металлургические заводы. Правда, они не все ещё работают, один большой завод бастует. Я грешным делом думал, что Ниагарский водопад расположен где-нибудь в непроходимых джунглях Амазонки и добираться до него по меньшей мере на вертолёте, а водопад, оказывается, в самом центре цивилизованного мира.