У Аристотеля мы находим тесно связанными между собой три фундаментальных понятия: цели, блага и разума38. Приведем один из наиболее интересных отрывков из «Метафизики», где раскрывается органическое единство этих понятий. «"То, ради чего" — это конечная цель, а конечная цель — это не то, что существует ради другого, а то, ради чего существует другое; так что если будет такого рода последнее, то не будет беспредельного движения; если же нет такого последнего, то не будет конечной цели. А те, кто признает беспредельное (движение), невольно отвергают благо как таковое; между тем, никто не принимался бы за какое-нибудь дело, если бы не намеревался прийти к какому-нибудь пределу. И не было бы ума у поступающих так, ибо тот, кто наделен умом, всегда действует ради чего-то, а это нечто — предел, ибо конечная цель есть предел»39.
Согласно Аристотелю, как видим, разум тоже есть «способность целей », и это потому, что цель — это сущее-ради-себя; все остальное — ради нее, но она больше не отсылает к другому, она замыкает, завершает ряд, кладет ему предел и тем самым останавливает механическое, беспредельное движение от одного к другому. Именно такой незавершенный, не содержащий в себе конца, цели ряд есть нечто несовершенное, а потому и чуждое разуму.
Элиминирование принципа целесообразности из естествознания нового времени как раз превращало природу в такой вот незавершенный, не имеющий в себе конца, а значит, и смыслового измерения ряд. Проекция механического воззрения на мир из области естествознания на человеческую жизнь и деятельность, на сферу нравственности грозила устранению понятий цели и смысла и из этой сферы. Все это вело к устранению также и понятия разума, который к концу XIX века — по крайней мере в науках
-25-
о природе — был сужен до так называемой научной рациональности, означавшей объяснение всех явлений с помощью установления между ними причинно-следственной связи — в смысле действующей, механической, а не целевой, конечной причины. Сегодня мы видим, что как наше механистическое понимание природы, так и наше зауженное толкование рациональности имеют общий корень. Только в том случае, если мы вернем рациональности ее изначальное значение, если поймем ее как разум, как смысл, мы сможем положить в основу как наук о природе, так и наук о культуре единое начало, единый принцип целесообразности, преодолев, наконец, их застарелый дуализм. Ибо частичное спасение начала целесообразности и, соответственно, смыслового начала, как его мыслили представители неокантианства (учение о ценностях), Дильтей (учение о понимании), современная герменевтика, не освобождает нас от субъективизма и связанного с ним культур-релятивизма.
От научной рациональности, понятой как техника овладения природой, необходимо вновь обратиться к разуму — как к той высшей человеческой способности, которая позволяет понимать — понимать смысловую связь не только человеческих действий и душевных движений, но и явлений природы, взятых в их целостности, в их единстве: в их живой связи. А это предполагает оживление интереса к философии природы — к натурфилософии40.
На протяжении двух столетий человечество стремилось главным образом изменять природу; чтобы не истребить ее окончательно и не покончить таким образом и с самим собой, человечеству сегодня необходимо вернуть себе способность понимать природу. А это и значит — от слишком узко понятой научной рациональности перейти на точку зрения философского разума.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Zimmerli W. Die Grenzen der Rationalitдt als Problem der europдischen Gegenwartsphilosophie. — In: Zur Kritik der wissenschaftlichen Rationalitдt, hrsg. von H. Lenk, Freiburg-Mьnchen, 1986. S. 327; Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994.
-26-
2 См., например: Wilson В. (ed.) Rationality. Oxford, 1970; Kekes J A Iustification of Rationality. Albany, 1976; Newton-Smith W.H. The Rationality of Science. London, 1981; Rationality in science and politics. Dordrecht etc., 1984.
3 Назову некоторые из них: Грязнов Б.С. Логика и рациональность. Методологические проблемы историко-научных исследований. М., 1982; Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988; Пружинин Б.И.. Рациональность и историческое единство научного знания. М., 1986; Никифоров А.Л. Научная рациональность и цель науки / Логика научного познания: актуальные проблемы. М., 1987; Касавин И.Т., Сокулер З.А. Рациональность в познании и практике. М., 1989; Порус В.Н. Парадоксальная рациональность (Очерки о научной рациональности). М., 1999; Швырев B.C. Рациональность как ценность культуры // Вопросы философии, 1992, № 6; Швырев B.C. Судьбы рациональности в современной философии/ Субъект, познание, деятельность. К 70-летию В.А. Лекторского. М., 2002.
4 Lenk H. Typen und Systematik der Rationalitдt. — In: Zur Kritik der wissenschaftlichen Rationalitдt. S. 12.
5 Feyerabend P. Wider den Methodenzwang. Frankfurt a.M., 1976. S. 15, 406; Feyerabend P. Erkenntnis fьr freie Menschen. Frankfurt a.M., 1979; Feyerabend P. Farewell to reason. L.-N.Y., 1987.
6 Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. С. 450.
7 В своей работе «An Essay on Metaphysics» (1940) Коллингвуд дает исторический анализ ряда научных понятий и принципов. Как отмечает М.А. Киссель в недавно вышедшей интересной работе, посвященной Коллингвуду, английский философ дает оригинальное историческое исследование идеи причинности (см.: Киссель МЛ. Метафизика в век науки. Опыт Р.Дж. Коллингвуда. СПб., 2002. С. 197-205).
8 Возникшую дилемму хорошо показал В.Н. Порус в своей книге «Парадоксальная рациональность». Характеризуя точку зрения внеисторичности научной рациональности как абсолютизм, он пишет: «Абсолютизм стремится определить научную рациональность как таковую, как некое универсальное свойство научной деятельности и ее результатов, используя для этого методы нормативной эпистемологии. С помощью этих методов формулируют критерии рациональности. Но как только эти критерии объявляются адекватными выразителями научной рациональности, они становятся ложем Прокруста. Релятивизм отбрасывает требование универсальности и абсолютности, поворачивается к реалиям науки и ее истории, отказывается от априорных определений рациональности... Но при этом аннулируется само понятие «рациональности»... Абсолютизм не в состоянии сладить с фактом исторического движения в сфере рационального, в особенности — в науке. Релятивизм, напротив того, исходит из историчности, придает ей решающее значение. Но за движением ему не удается рассмотреть того, что движется. И тот, и другой в конечном счете утрачивают предмет своих исследований и притязаний» (Порус В.Н. Парадоксальная рациональность. С. 86).
9 Hьbner К. Kritik der wissenschaftlichen Vernunft. Freiburg-Mьnclien, 1986. S. 424
-27-
10 Hьbner К. Die Wahrheit des Mythos. Mьnchen, 1985.
11 См. Zimmrli W. Die Grenzen der Rationalitдt,op. cit. S. 331/
12 Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950. С. 374.
13 Спиноза Б. Избранные произведения. Т. 1. М., 1957. С. 522.
14 Бэкон Ф. Сочинения в 2-х томах. М., 1971. С. 220.
15 Лейбниц Г. Переписка с Кларком // Сочинения в 4-х т. Т. 1. М.,1982. С. 492. Внимательный анализ сочинений Декарта показывает, что и у него целевая причина остается предметом метафизики. См. глубокий и содержательный разбор понятия «Я», субъекта в философии Декарта в кн.: Микешина Л .А. Философия познания, М., 2002. С. 123-157.
16 Еще в 60-х годах XIX века критику этого «механицизма» в сфере нравственности дал русский философ П.Д. Юркевич, показав ее внутрен-нее родство с механистической теорией «происхождения мира единственно из обстоятельств» (Юркевич П.Д. Философские произведения. М., 1990. С. 164). Эта теория, по словам Юркевича, «рассуждает просто, что обстоятельства сходятся на пустом месте и рождают так называемую душу; но эта так называемая душа и после рождения не есть нечто определенное, как надо бы ожидать; она и теперь не смеет обнаруживать себя как нечто относительно самостоятельное и качественное, хотя этим преимуществом пользуется самомалейшая песчинка в водах моря; когда этой душе приходится действовать, то качество ее поступков будет зависеть не от нее, а все-таки от обстоятельств» (Там же).
17 Степин B.C. Теоретическое знание. М., 2000. С. 633-634.
18 Hьbner K. Wie irrational sind Mythen und Cцtter? / Duerr H.P. (Hg). Der Wissenschaftler und das Irrationale. 2 Bde. Frankfurt a.M., 1981. Bd. I. S. 35.
19 Lenk H. Typen und Systematik der Rationalitдt / Zur Kritik der wissenschaftlichen Rationalitдt. S. 20-21.
20 Schnдdelbach H. (Hg.) Rationalitдt t. Frankfurt a.M., 1984. S. 8.
21 Кант И. Сочинения. Т. 3. М., 1964. С. 340.
22 Там же. С. 341.
23 Там же. С. 340.
24 Там же. С. 346.
25 Современный немецкий философ К.-О. Апель, стремясь как-то систематизировать множество значений понятия «рациональность», сводит их к двум основным: «формально-логической и математической рациональности, с одной стороны, и (трансцендентально-) философской рациональности, с другой» (Apel K.-O. Das Problem einer philosophischen Theorie der Rationalitдtstypen / Rationalitдt. S. 25). Нетрудно видеть, что Апель по существу воспроизводит здесь два способа применения разума, предложенные Кантом.
26 Кант И. Сочинения. Т. 3. С. 581-582. — Выделено мной. — П.Г.
27 Там же. С. 591.
28 Там же. С. 586. «Полное целесообразное единство... есть совершенство» , — замечает Кант (Там же). Не случайно математики нередко считают, что самым убедительным признаком истинности математического доказательства, построения и т. д. является его красота (например, так полагал П. Дюгем). Здесь речь идет не о субъективно-произвольном критерии истины, а напротив, о высшем, т. е. разумном, ее критерии.
-28-
Совершенство, красота — это целесообразность, т. е. печать высшего единства, требуемого разумом.
29 Это не значит, что для достижения этой целесообразности надо насильственно навязывать природе цели там, где их не удается обнаружить: такая «телеология» гибельна для науки. А вот искать целесообразность, проводя строго научное исследование, — это, по Канту, продуктивный эвристический подход.
30 Кант И. Сочинения. Т. 3. С. 351.
31 Там же. С. 352-353.
32 Кант И. Основы метафизики нравственности // Сочинения. Т. 4. Ч. 1.С. 289.
33 Там же. С. 250.
34 Там же. С. 275.
35 Там же. С. 269.
36 Метафизика, I, 2.
37 Метафизика, XII, 7.
38 «Все, что есть благо, само по себе и по своей природе есть некоторая цель» (Метафизика, III, 2).
39 Метафизика, II, 2.
40 Об оживлении этого интереса свидетельствуют некоторые работы зарубежных ученых. См., например: Science et philosophie de la Nature. Un nouveau dialogue, ed. Luciano Boi. Bern, Berlin, Frankfurt a. M., New York, Oxford, Wien, 2000. См. также: Hoffmann Th. S. Philosophische Physiologie. Stutgart, 2002.