Зависимость характеризующего значения метафоры от варианта образного воплощения предопределяет использование при отражении одного и того же предикативного признака разных ассоциативных образов. Вспомогательные субъекты в высказываниях «Наш милый самовар будет в восторге. (Самоваром он называл знаменитую графиню Лидию Ивановну за то, что она всегда и обо всем волновалась и горячилась)» (Л.Толстой) и «Известно, порох (о Раскольникове – О. Г.), не мог обиды перенести ... Вспылил, вскипел, сгорел – и нет» (Ф.Достоевский), не обладают контекстуальной взаимозаменя­емостью, несмотря на общее значение, актуализирующееся с помощью метафорических образов, так как самовар и порох имеют в системе национальных ориентиров различную коннотацию: в первом образе вспыльчивость сочетается с безобидностью, а во втором – есть дополнительное указание на потенциально опасный характер проявления данного признака.
Лексемы, не обладающие в сознании носителей языка ярко выраженным позитивным или негативным статусом, могут совмещать в себе как положительные, так и отрицательные качества. Например, зверь ассоциируется как с жестокостью: «Век мой, зверь мой, кто сумеет Заглянуть в твои зрачки» (О.Мандельштам); так и с силой, выносливостью: « – Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Веришь ли, Федор Иванович, шестьдесят верст звери летели» (Л.Толстой). Лексема медведь в переносном значении используется не только для выражения неуклюжести, но при соответствующем контекстуальном оформлении может олицетворять силу, мощность, добродушие. Выбор лексемы определяется субъективно-авторским отношением к объекту для сравнения и сам по себе или в контексте обладает высокой или сниженной коннотацией, что, в целом, обусловливает наше положительное или отрицательное его восприятие.
Наряду с лексемами, ориентированными на выражение индивидуально-личностных качеств, в языке имеется целый ряд устойчивых ассоциативных образов, которые используются для обобщенно-типовой метафорической номинации. Их функционально-смысловой статус весьма разнообразен. Лексемы солнышко, птичка, рыбка, зайчик характеризуются положительной семантикой; ведьма, гад, гадина, змея, свинья имеют ярко выраженную отрицательную коннотацию; бродяга, чёрт, барбос, леший обладают значением дружественно-фамильярного порицания: «Вот и Тимофеич явился к тебе на поклон, Евгений. И он, чай, обрадовался, старый барбос» (И.Тургенев). Особенностью употребления средств обобщенно-типовой номинации является то, что собственно языковое значение вспомогательных образов-символов отходит на второй план, стирается, а в поле зрения говорящего остается только их общий – положительный или отрицательный – статус.
В художественных текстах встречаются метафорические образы, не зафиксированные во фразеологических структурах, но обладающие в сознании носителей языка устойчивым значением. Для выражения несвободы, зависимого положения используются словосочетания орел в неволе, тигр в клетке, загнанный в угол волк: «Сижу за решеткой в темнице сырой, Вскормленный в неволе орел молодой» (А.Пушкин); значение беспомощности, зависимого положения актуализируется в конструкциях подстреленная лань, полураздавленный червяк: «Со мной все кончено. Попал под колесо. Вы посмотрите, что за безобразное зрелище: червяк полураздавленный, а еще топорщится» (И.Тургенев).
Типовым значением обладают и имена собственные (антропонимы), которые употребляются в номинативно-метафорической функции: «Она сидела у стола С блестящей Ниной Воронскою, Сей Клеопатрою Невы» (А.Пушкин). При использовании имени собственного в качестве средства вторичной номинации к нему чаще всего присоединяются определения или локализаторы, указывающие на ограниченное распространение данной лексемы и, соответственно, предопределяющие в тексте переносное ее толкование. Употреблению лексемы без распространителей, как правило, предшествуют предварительные разъяснения, позволяющие адресату речи установить метафорическое значение антропонима: «Михаил Семенович был черный и бритый, с бархатными глазами, чрезвычайно похожий на Евгения Онегина»; «После этого женщина, кутающаяся в серый пуховый платок, истерзанная полчаса тому назад и смятая поцелуями страстного Онегина, ответила так ... » (М.Булгаков).
Конструкции походить на ... (похожий на ...), напоминать ... (напоминающий ...) выступают в качестве синонимических вариантов метафорических приложений: «Вскрывали деревянные окованные ящики с патронами, вынимали бесконечные ленты и похожие на торты круги для льюисовских пулеметов» (М.Булгаков); «Знатная дама напоминала паву, высидевшую яйцо лебедя» (А.Грин); «Она была похожа на прекрасный, хотя еще полный запахов, но уже отцветший, без запаха цветок» (Л.Толстой); «Дверь открылась, и вошел похожий на белохвостого хорька капитан – помощник начальника снабжения» (М.Булгаков).
Общепринятые метафорические номинации выражают условно-схематические типовые значения. Безусловно, украшением художественного текста являются авторские метафорические переносы, основанные на неожиданном и ярком образном сравнении: «Профессор, снимите очки-велосипед!» (В.Маяковский); «Вокзал, несгораемый ящик Разлук моих, встреч и разлук» (Б.Пастернак). Субъективно-авторские переносы отражают индивидуальное, а не коллективное видение мира и противопоставляются языковой метафоре, построенной в соответствии с традиционными предметно-логическими связями, соответствующими национальной символике или предшествующему опыту субъектов коммуникации.
В системе средств метафорического переноса метафорическую номинацию отличает способность к единовременному выражению комплекса ассоциирующихся с образом-символом предикативных характеристик, способность к экспликации не только внешних, но и внутренних характеристик персонажа и тесное взаимодействие между ними на основе системы аксиологических ценностей, закрепленных в сознании носителей языка. Метафорическая номинация дает возможность выразить не только качества или свойства, имеющие эквиваленты в нейтральных языковых структурах, но и значения, не поддающиеся точной языковой экспликации при использовании нейтральной лексики.
Метафорическая предикация
Система ассоциативно-образных средств, используемых при метафорической номинации, может обладать в предложении различным статусом, в частности, выступать в качестве предиката. В предложении выбор синтаксической позиции для воплощения метафорического значения определяется субъектом речи в зависимости от функциональной нагрузки метафорического образа и контекстуальных условий реализации его значения.
Метафорическая предикация имеет место в том случае, если в предложении в качестве предиката употребляется лексема, соотносимая с субъектом не прямо, а опосредованно, через вспомогательный субъект, обладающий в сознании носителей языка значением типового образа – носителя данной предикативной характеристики. В предложении «Вы ехали в Ергушево, – говорил Левин, чувствуя, что он захлебывается от счастья, которое заливает его душу» (Л.Толстой) 'счастье' сопоставляется с жидкими субстанциями на основе общности потенциальных предикативных характеристик: способности к быстрому распространению, заполнению ёмкостей и т.д. Метафорическая предикация обладает усечённой структурой, при которой эксплицитно представленный предикативный признак 'заливает' актуализируется в сознании носителей языка вспомогательным метафорическим субъектом 'жидкость'.
Как и другие разновидности метафорического переноса, метафорическая предикация возникает на основе субъективно-авторского восприятия действительности и вместе с тем, как правило, не выходит за рамки имеющихся в языке базовых, типовых, значений. Метафорический перенос ориентирован на адресата, поэтому при его использовании субъект речи должен быть уверен в том, что его реальный или потенциальный слушатель, используя хранящиеся в его памяти наглядно-чувственные образы, раскроет скрытое за метафорической оболочкой значение точно в соответствии с его замыслом.
В качестве главного субъекта при метафорической предикации часто выступают лексемы с абстрактно-отвлеченным значением. Соотношение с конкретным образом, представленным через метафорический предикат, апеллируя к наглядно-чувственному восприятию действи­тельности, дает возможность раскрыть абстрактное содержание понятия, так как наряду с художественно-эстетической функцией метафорическая предикация обладает и эвристической функцией. Отсутствие эксплицитно представленного вспомогательного субъекта в структуре метафорического переноса позволяет сделать акцент на сопоставлении предикативных значений, подчеркнуть наиболее существенные ситуативные или вневременные характеристики главного субъекта.
При использовании составного предиката сопоставление главного и вспомогательного субъектов происходит в рамках предикативной единицы и не распространяется на другие элементы высказывания. Вспомогательный субъект из разряда скрытого за предикативным значением образа переходит в эксплицитно представленный, а главный субъект приобретает имплицитные формы выражения или актуализируется в качестве составного элемента предиката. Вспомогательный субъект серебро в предложении «Деревья в зимнем серебре» (А.Пушкин) соотносится с главным, не имеющим в предложении языковых форм выражения субъектом снег: Деревья (покрыты) снегом, как серебром. Поскольку сопоставление снег – серебро не обладает достаточно устойчивой ассоциативной связью, на главный субъект метафорического переноса дополнительно указывает прилагательное зимнее, которое в данном контексте облегчает процесс декодирования.