Процесс наименования не мог ограничиться исключительно звукоподражанием или внутренними ассоциативными связями, его основу составляли разнообразные психолингвистические процессы и, в частности, ассоциации по сходству или по смежности. То, что послужило основой для создания системы средств вторичной номинации, широко использовалось и при создании нейтральной лексики первого уровня.
Фонематическое сходство звуковых комплексов, соответствующих слову 'мама', в весьма отдаленных языковых системах говорит в пользу того, что этот звукоряд возник не случайно. С одной стороны, «слово 'мама', по механизму своего происхождения, самое простое: слог 'ма' происходит, если при совершенно покойном положении всех мышц, голосовых и разговорных, произвести разом звук в гортани и открыть вместе с тем рот» [Сеченов, 119]. С другой стороны, способ образования звука [м], лежащего в основе этого слова, соответствует причмокива­ющему движению губ младенца, сопровождающему процесс сосания. С этого же звука во многих языках начинаются слова, соответствующие русскому слову 'молоко'.
Первые записи, выполненные человеком, сделаны с использованием символических рисунков-пиктограмм, в основе которых лежало иконическое (приближенное к объекту) или условное (символическое) сходство с изображаемым предметом. Уже в пиктографическом письме наряду с полным изображением объекта широко использовалось изображение деталей или отдельных частей, однозначно на этот объект указывающих.
По способу графического отражения объектов действительности к пиктографическому письму тесно примыкает письмо идеографическое, в котором каждый знак обозначает уже не только слово в любой его грамматической форме, но и целый круг понятий, связанных с данным изображением. В создании идеограмм используется широкий спектр ассоциативных связей. «В отличие от пиктографического, идеографическое письмо уже не воспроизводит целостную ситуацию. Хотя каждый элемент записи – идеограмма – картинно воспроизводит некоторые характерные черты изображаемого предмета, тем не менее, это уже не обычный рисунок, а изображение обобщенных представлений и понятий в той их связи, которая воспроизводит объективную связь изображаемых предметов и явлений» [Спиркин, 62].
В следующем по времени возникновения логографически-силлабическом письме функции идеографического знака – логограммы значительно расширяются. Логограммы предназначаются не только для обозначения отдельных предметов, они могли использоваться как знаки для выражения последовательностей звуков. Словесно-слоговым способом передавались тексты различной сложности, по-видимому, это и предопределило широкое его распространение в пространстве и преемственность во времени. Древний словесно-слоговой тип письма дошел до нашего времени в китайском языке.
Прообразом широко используемого в настоящее время алфавитного письма, в котором за каждым знаком закреплен отдельный звук, явилось письмо силлабическое, в котором каждый знак передает какую-либо последовательность звуков. На силлабическом принципе основываются письменные варианты языков Индии, Южной и Юго-Восточной Азии. Как силлабическое, так и алфавитное письмо дают возможность с помощью минимального количества необходимых для запоминания знаков-слогов или знаков-букв фиксировать речь любой степени сложности.
С переходом от изображения (идеограммы, логограммы) к знаку алфавита отпала необходимость в поиске ассоциативно-образных соответствий между явлениями действительности. Язык из инструмента художественно-символического осмысления окружающего мира переходит в средство технического оформления результатов познания отдельных его сторон. Утрата образных элементов и усиление рационалистических позиций в языке, возможно, способствовали тому, что со времен античности в течение долгих лет языком как таковым, его структурой, особенностями художественного, идеологического и прагматического описания, по-настоящему никто не занимался. Единственной наукой, которую в то время интересовала языковая сущность, была логика, но и она при обращении к языку преследовала свои сугубо утилитарные цели: вырабатываемые в процессе мышления логические структуры (представления, суждения, умозаключения) не могли существовать без языка как единственно возможной формы их материального воплощения. «Процесс выделения общего в явлениях действительности есть процесс формирования понятий о них. Мышление осуществляется посредством оперирования понятиями. Образование понятий и оперирование ими в составе суждений, умозаключений, доказательств и т. д. невозможно без слова, без языка» [Горский, 97].
При изучении средств выражения форм мысли в языковых структурах Аристотель выделил такие части речи, как имя (обозначает предмет мысли), глагол (выражает то, что сказывается о предмете) и союз, сообщающий единство сложному высказыванию. В силу своей ориентации на мыслительные процессы сознания предложенная Аристотелем грамматическая система нашла отражение в других языках и получила универсальное распространение. Еще у истоков развития языкознания было положено начало параллельному существованию науки о языке и науки о формах мышления. «Логика Аристотеля есть наука не о сущем, но о мышлении сущего и, в противоположность формалистическим течениям в логике, – наука о средствах установления истины, т.е. соответствия мысли действительности, а не только о средствах согласия рассудка с самим собой» [Ахманов:1953, 27].
Лингвистические описания XVI – XVII вв., так называемые философские грамматики, рассматривали грамматические категории через призму категорий мышления. Наибольшую известность получила изданная во Франции «Всеобщая и рациональная грамматика Пор-Рояля», авторы которой – аббаты монастыря Пор-Рояль А.Арно и К.Лансло – описывали язык с точки зрения средства выражения мысли. Логическим формам мысли – «операциям рассудка» – ставились в соответствие языковые категории, или части речи (существительные, прилагательные, местоимения, артикли, глагольные формы, союзы), описание которых восходило к выработанным в античном языкознании традиционным методам описания языка.
Лишь к XIX веку язык переходит из разряда средств выражения логических форм мысли в самостоятельную структуру и становится объектом изучения собственно лингвистических исследований. Вместе с тем еще долгие годы исследование языка проводилось в рамках законов, выработанных логикой.
Психология, логика и языкознание в процессе исследования человеческой активности
На уровне чувственного отражения действительности между психологией, логикой и языкознанием не было существенных противоречий. По мере абстрагирования мыслительных процессов каждая из областей знаний определяла свои границы и свои цели исследований, осуществляя процесс познания с разных сторон и по разным направлениям человеческой активности.
Основу психологического направления составило предметно-деятельностное отражение действительности. Психология исследует такие сферы жизнедеятельности человека, как труд, познание и общение. Вопросы, рассматриваемые в психологии, затрагивают проблемы сознания, соотношение деятельности и психики, динамику психических процессов в индивидуальной деятельности, проблемы коммуникации [4]. Соответственно мышление в психологии рассматривается как способность к решению практических задач и осуществлению коммуникационной связи между членами сообщества на бытовом уровне. Возникающий в сознании индивидуума «психический образ есть продукт жизненных, практических связей и отношений субъекта с предметным миром, которые являются несопоставимо более широкими и богатыми, чем любое модельное отношение» [Леонтьев: 1975, 56].
Объектом рассмотрения логики являются формы теоретического мышления. С переходом от наглядно-чувственного к абстрактному мышлению утрачивается непосредственная материальная связь между субъектом и предметами материального мира, возникает необходимость в выработке определенных законов или руководств к действию, которые бы позволили индивидууму оперировать понятиями без обращения к опыту, без проверки на практике результатов мыслительного процесса. «Теоретическое мышление не может обходиться без руководства некими предписаниями или правилами, которые служили бы для него ариадниной нитью. Без этого, писал Лейбниц, наш разум не смог бы проделать длинного пути, не сбившись с дороги … В связи с усложнением и "удлинением" того пути, который проходит процесс познания во внутреннем только мысленном плане, возникает необходимость сознательно контролировать и регулировать этот процесс: иначе говоря, возникает задача сделать предметом познания само мышление. Этой задачи и служит наука о мышлении – логика» [Леонтьев: 1964, 92-93].
Процесс познания осуществлялся эмпирически на протяжении многих тысячелетий, и его результаты находили свое отражение в языке как в единственной доступной человеку структуре, способной к закреплению и воспроизведению полученных знаний. Задача логики заключалась в том, чтобы обнаружить и систематизировать выработанные на практике мыслительные схемы осуществления познания, ведущие к постижению истины. Стихийно осуществляемый процесс мышления необходимо было поставить на промышленную основу, то есть создать структурные формы, позволяющие без особых усилий «отливать» готовые истины. То, что могло быть проверено лишь на практике, интуитивно или при обращении к здравому смыслу, в рамках логического рассуждения должно выводиться на уровне формул. Если исходный материал (суждения) соответствовали определенным параметрам, то не могло быть сомнения в правильности конечного результата (умозаключения):