Ориентация на идеологическое управление влияет на содержание и литературную манеру промонархических изданий. Здесь в обязательном порядке помещаются пространнейшие отчеты о церемониалах и происшествиях, имевших место при дворе, во всей деталях описываются наряды и манеры царствующей фамилии № ее клики. Познакомимся с фрагментами отчета о Высочайшем CMOT-J ре потешным частям на Марсовом поле, помещенного в журнал^ «Огонек» (1913) — художественно-литературном, т.е. отдаленной
60
Ох политики издании. Имеются в виду военные игры, которым, «стати сказать, журнал посвятил и несколько крупноформатных снимков, запечатлевших в первую очередь участие в смотре императорской фамилии:
«В 11 часов на яхте «Александрия» прибыли Государь Император и проследовал с Наследником Цесаревичем и Августейшими Дочерями на катере "Петергоф" к Марсову полю, в сопровождении лиц свиты и начальствующих особ. Потешные склонили стяги, взяли на караул, забили барабаны, заиграла музыка. Командующий парадом... рапортовал Его Императорскому Величеству. Государь Император верхом въехал на поле, Наследник Цесаревич и Августейшие Дочери следовали в коляске. При звуках гимна и кликах ребят Государь объехал, здороваясь, ряды потешных. Перед царской палаткой расположились министры и высшие военные чины. Государь верхом занял место перед ними, и начались гимнастические упражнения... Осмотрев приготовленные для лучших потешных частей призы, Государь отпустил стоявшего на часах потешного, благодарил заведующих организациями и проследовал в Мраморный дворец, где депутации ожидали Его Величество с подношениями. Приняв депутации, Государь отбыл на яхту "Александрия" для следования в Петергоф». Собственно действию на Марсовом поле отводится один абзац, да еще упоминание о том, что в Народном доме участников смотра «обильно накормили обедом и сладостями».
Феодально-монархическая пресса насыщена пропагандистскими приемами и интонациями, временами высокопарна, безапелляционна при утверждении официально признанных духовных ценностей. Такой стиль мышления и действия неизбежно приводит к консерватизму, косности, и это служит причиной перетекания читательского интереса к оппозиционным органам печати (если они есть), которые обычно отличаются большей свежестью идей и их разнообразием. Мы не случайно употребляем здесь настоящее время глаголов, потому что феодально-монархическая модель прессы не исчезла в прошлом. Ее можно встретить и в наши дни, хотя и в несколько модернизированных вариантах. Менее всего это относится к конституционным монархиям Европы, где королевский трон сохраняется скорее как символ преемственности эпох, в большей степени — к режимам единоличной власти, даже если они облада-10т формальными признаками демократии.
Религиозно-клерикальная модель прессы имеет самостоятельное значение в тех общественных системах, где церковь фактически осу-'Чествляет политическую власть. В светских государствах, которых на 3еМном шаре большинство, конфессиональная (церковная) печать —
61
это одно из направлений специализации по интересам части аудитории, такая же, как специализация по возрасту, профессиональным признакам и т.п. Свободное учреждение и деятельность подобных СМИ в полной мере отвечает гуманистическим принципам свободы совести, свободы слова и информации.
Со времени возникновения прессы взгляды на нее церкви как влиятельной общественно-политической силы претерпели существенную эволюцию -- от категорического неприятия и запретов (чем особенно «прославилась» католическая инквизиция) до построения собственной мошной системы СМИ. Ныне все мировые конфессии располагают не только специальными службами, курирующими массово-информационную деятельность, но и теоретическими разработками, призванными обеспечить эффективность влияния на аудиторию.
Начало же религиозно-клерикальной модели журналистики в Европе положили-попытки церковных правителей взять под свой контроль всякое распространение новостей. Еще в XVI в. высшие иерархи католицизма устанавливали правила, согласно которым никто не имел права печатать новости без согласия местного епископата, и грозили смертной казнью тем, кто будет заниматься этим без ведома официальных властей14. Церковь выступала единым фронтом с монархией против свободы печати, поскольку она сама была элементом государства. Между прочим, Теофраста Ренодо поставил во главе крупнейшей газеты Франции не кто иной, как кардинал Ришелье — первый министр и фактический правитель во времена Людовика XIII. В царской России печать длительное время подвергалась двойной цензуре — правительственной (светской) и религиозной. Постепенно складывался самостоятельный тип церковной периодики. Православная печать в России возникла в начале XIX в., католическая конфессия пришла к необходимости создать свою прессу в конце того же столетия.
Клерикальной модели журналистики присущи многие черты, которые мы обнаружили у феодально-монархической. Сходство объясняется прежде всего причинами исторического порядка -*: общностью судеб светской и религиозной власти в странах, где они когда-то составляли единое целое. Конечно, у клерикальной журналистики по сравнению с феодально-монархической заметно усилена собственно религиозная направленность в стратегии И тактике действий. Происходит как бы замещение главных фигур'
14 Урина Н. В. Клерикально-католическая журналистика в системе буржуазия пропаганды. М., 1976. С. 38.
62
вместо монарха в центре внимания оказывается религиозный лидер, вместо национально-государственного патриотизма — ценность единоверия и т.п. Клерикальная пресса отчетливо догматизирована по содержанию и способам преподнесения материала.
Здесь не было бы проблем, если бы речь шла о специализированной информации, адресованной верующей части аудитории. Но если церковь является ведущей политической силой в государстве или даже правит в нем, то появляются негативные следствия монополизма в духовной жизни, возникает опасность принуждения граждан к единомыслию, а то и к аскетическому ограничению информационных контактов. Так произошло в одной из азиатских стран, где у руля власти стали исламские фундаменталисты. Теперь населению запрещено пользоваться домашними телевизорами, видеомагнитофонами и другими средствами связи с «нечистым» внешним миром, нельзя работать со съемочной техникой и давать интервью, мулла превратился в единственного передатчика и интерпретатора знаний. При этом официальная печать, конечно же, сохранилась.
На европейском континенте примеры религиозно-клерикальной журналистики дает Ватикан. Это крохотное государство уникально во многих отношениях: оно является мировой столицей католической веры, в нем сохранилась как реликт средневековья абсолютистская (без парламента) форма правления, к тому же монархия здесь особая — теократическая. Необычна и пресса Ватикана: тиражи печатных изданий многократно превышают численность населения. В папской резиденции выходят официальные бюллетени римско-католической церкви и ежедневная газета «L'Osservatore Romano» («Римский обозреватель»), действуют также Радио Ватикан, вещающее на десятках языков, телекомпания, информационное агентство. Под контролем понтифика находятся международные ассоциации католических журналистов. Как сообщают наблюдатели, система СМИ приносит бюджету теократического государства большие убытки. Но Ватикан, разумеется, не откажется от нее, поскольку без массированной пропаганды он лишится влияния на течение религиозных и политических процессов в мире. К слову, на рубеже тысячелетий католическая церковь стала гораздо терпимее относиться к иным конфессиям, чем На прежних этапах истории, и в целом ее идеология уже не отличается былым радикализмом.
Черты буржуазной модели прессы тем или иным образом воз-
никают перед нами при изучении различных тем курса. Поэтому
3Десь можно ограничиться наиболее общей характеристикой этого
Крупнейшего явления современной цивилизации. В историческом
Ремени его развитие разделяется на две фазы — раннюю и зрелую.
63
На ранней фазе мы имеем дело с прессой, которая непосредственна «вытекала» из идеологии Просвещения и по своему социальном* существу, по конечным устремлениям носила буржуазно-демокра* тический характер. Заявившая о себе при феодализме, будучи оп* позиционной к режиму власти, она имела заостренную антифеодальную и антиклерикальную направленность, в творчестве самых решительных своих представителей выступала против монархической власти, за утверждение бессословного равенства и гражданских свобод. Эти уже знакомые нам свойства буржуазно-демократической прессы определяли содержание и стиль изданий.
Для подтверждения сказанного мы обратимся к редкостно выразительному примеру — многогранной деятельности издателя и публициста Н. И. Новикова. Расцвет его творчества пришелся щ царствование Екатерины II (вторая половина XVIII в.), т.е. на период, когда в России все настойчивее звучали голоса в защиту либерально-гражданских ценностей.
Новиков -- великий русский просветитель и провозвестник будущих буржуазно-демократических веяний в духовной и политической жизни страны. Он избрал для себя рискованную миссию быть прямым оппонентом императрицы в спорах о судьбах общества и, в частности, о назначении журналистики. Правда, он вынужден был принимать условия игры, предложенные царицей: та анонимно выступала в собственном журнале «Всякая всячина», и Новиков обращался к госпоже «Всякой всячине», выражая свое с ней несогласие. Для читателей, впрочем, не составляло труда определить, какие реальные действующие лица скрывались за литературными масками. Современники наблюдали за откровенной полемикой журналов Новикова «Трутень» (открытое противопоставление более лояльному к власти журналу А. П. Сумарокова «Трудолюбивая пчела»), «Живописец» и других с официально-охранительными воззрениями. Если Екатерина проповедовала гражданскую покорность и послушание, то Новиков гневно выступал против крепостного рабства; если она считала задачей литератора критику безличных пороков человеческого рода, то он отстаивал право бичевать конкретных носителей зла; если государыня призывала к сатире «улыбательной», то он своим примером утверждал обличительную. Позднее Н. И. Добролюбов посвятит сатире екатерининского времени обширную и критическую по мысли статью, в которой придет к выводу, что она «Не находила возможности развивать свои обличения», поскольку Н* ставила вопрос о необходимости «общей силы закона», призваН' ного заменить феодально-государственный произвол. Но при это»* он заметит, что «весьма немногие из тогдашних сатир брали зло 8 самой его сущности; немногие руководились в своих обличений"