В отечественной философии и социологии проблемами предвидения наиболее плодотворно занимаются Э.А.Араб-Оглы, И.В.Бестужев-Лада, А.М.Гендин, В.В.Косолапов, В.А.Лисичкин и др. В их работах нашел отражение поиск более точной интерпретации различных форм предвидения, его соотношения с прогнозированием, его влияния на другие функции управления.
В современной научной литературе научное предвидение обычно подразделяется на естественно-научное (перспективы развития природы в целом или отдельных ее явлений) и социальное (перспективы развития личности и общества).
Предвидение в научной литературе в большинстве случаев трактуется в двух смыслах: а) как предсказание тех или иных событий; б) как предпочтительное знание о событиях и явлениях, которые существуют, но не зафиксированы в опыте.
Это противоречие, когда явление или событие существуют (или возможно их существование), но, не будучи отражены в опыте, порождают до- и ненаучные формы предвидения, основанные на подсознании, на жизненных наблюдениях и возможных вариантах поворота человеческих судеб.
Особо следует сказать о псевдопредвидении (пророчества, прорицания, «откровения», гадания), когда его носители пытаются претендовать на такие формы опереженного познания, которые неизвестны науке, но которые присущи отдельным индивидам в силу их личных особенностей сознания и поведения. Так, астрология стремится своеобразно трактовать опыт, обращая внимание на фиксацию повторяющихся событий в физическом пространстве (при определении расположения светил). Но знаки Зодиака, светила, помноженные на многообразие человеческих судеб, дают такое количество вариантов развития событий, что сосуществование научного и ненаучного объяснения становится не только возможным, но и успешно конкурирующим.
Социальное предвидение имеет несколько форм конкретизации.
Прежде всего, надо отметить предчувствие (простое предвосхищение), которое может выступать как психофизиологическое или биологическое явление, практически присущее всему живому организму, и как социальное явление, которое находит воплощение и отражение в жизни многих людей и связано обычно с ожиданием вероятностных событий.
Более высокой формой является предугадывание (сложное предвосхищение), которое присуще только человеку и выступает как вид его интеллектуальной деятельности, как размышление о будущем на основе личного опыта. Это проявляется в представлении о будущности своей личной судьбы, своей профессии, своего ближайшего окружения и контактной среды (микросреды) (И.В.Бестужев-Лада, 1995).
Следующим уровнем является конкретное научное предвидение как логический вывод из закономерностей развития определенного природного или общественного явления, когда известны причины его зарождения и функционирования и ход развития представляется в виде определенного алгоритма.
Иногда конкретное научное предвидение обретает вид предсказания, когда оно локализировано во времени и пространстве.
Высшей формой научного социального предвидения является определение совокупности будущих изменений, которые ожидаются в рамках всего общества, касаются всего человечества или его крупных частей.
Иногда в научной литературе пишут о квазипредвидении, особенно когда пытаются реконструировать прошлое по некоторым сохранившимся фрагментам, в основном материальной культуры.
Но особые разногласия возникают тогда, когда пытаются определить соотношение предвидения и прогнозирования. Так, И.В.Бестужев-Лада рассматривает прогнозирование как один из уровней (или форм) предвидения [2]. Другая точка зрения исходит из того, что если предвидение ограничивается утверждением, что событие наступит обязательно, особенно не задаваясь вопросом о времени и форме реализации, то прогнозирование представляет будущее в вариантах. Иначе говоря, социальное прогнозирование – не один из видов предвидения, а следующий этап процесса управления. Именно поэтому можно сделать вывод, что социальное предвидение представляет собой форму опережающего отражения действительности, направленную на определение общественных явлений, относящихся к будущему или неизвестных в данный момент, но поддающихся выявлению и использованию в теории и практике управления [3].
Особо следует отметить, что важнейшая функция научного предвидения состоит в том, чтобы дать информацию о степени неопределенности различных неуправляемых параметров, влияющих на результаты управления. В этой связи имеет смысл остановиться на классификации неопределенностей.
Неопределенности, т.е. неполное и неточное представление о значениях различных параметров в будущем, порождаются различными причинами. Если классифицировать неопределенности в зависимости от причин, по которым они возникают, то можно выделить два их вида. К первому будут относиться неопределенности, являющиеся следствием неполного знания объективных тенденций и закономерностей, по которым развивается тот или иной процесс, а ко второму – неопределенности, порождаемые другими причинами, в том числе и случайностью.
Очевидно, что по мере углубления знаний об интересующем нас объекте неопределенности первого вида уменьшаются. Что же касается неопределенностей случайного характера, то они объективно присущи реальной действительности, и их нельзя устранить. Такие неопределенности можно только учесть при сравнении альтернатив и выборе наилучшей.
Для учета неопределенностей применяются разные методы. Если классифицировать неопределенности, отнесенные ко второму виду по принципу общности методов, применяемых для их учета, то образуются три группы.
В первую группу входят неопределенности, возникающие под действием случайных факторов, которые подчиняются известным объективным законам. Они обычно учитываются с помощью различных статистических методов.
Ко второй группе относятся неопределенности, обусловленные воздействием случайных факторов, подчиняющихся неизвестным законам. В эту группу в основном входят неопределенности, относящиеся к состоянию среды. Неопределенности подобного рода учитывают путем сопоставления преимуществ и недостатков каждой альтернативы в результате рассмотрения матрицы возможных результатов при различных состояниях среды или на основе рассмотрения так называемых игр с природой.
Третью группу составляют неопределенности, возникающие в конфликтных ситуациях, когда противостоящая сторона стремится помешать нам достичь той или иной цели. В основе учета таких неопределенностей лежит предположение об активном поведении противостоящей стороны. Иногда для выбора наилучшего варианта действий при наличии неопределенностей, относящихся к этой группе, применяют методы теории игр [4].
Все это относится к ограничениям, которые накладываются на достоверность и эффективность предвидения, но в то же время подчеркивают факт, что наше знание о незнании служит более эффективному обоснованию при принятии управленческих решений.
В процессе социального предвидения осуществляется анализ (описание) как того, что уже имеется в реальности, так и того, что скрывается в латентном виде в общественных явлениях и событиях. На этом этапе от исследователя требуется не только описание очевидных фактов, но и внимательный анализ того, что дезорганизует развитие событий, деформирует их, или, наоборот, повышает активность тех социальных сил, которые еще незначительны по своему воздействию, но их влияние имеет устойчивую тенденцию к росту.
Диагноз как метод социального предвидения требует, во-первых, выявления главной тенденции, определения перспективы развития социального процесса, установления тех генеральных направлений, которые и будут характеризовать состояние общества, его отдельных сфер и направлений. Именно такое выявление главной перспективы помогло Г.Форду в 1915 году сделать сознательную ставку на производство массового и дешевого автомобиля на основе превращения своих рабочих в будущих покупателей. И эта установка себя реализовала в 30-х годах, когда начал формироваться средний класс, который и стал потребителем продукции его концерна.
Во-вторых, процесс предвидения не должен отвлекаться «на мелочи», на детали, в его основе лежит не простое накопление известных переменных, а учет тех индикаторов, которые характеризуют назревание качественных переменных. В 80-е годы XIX века в Москве было осуществлено предсказание того, как будет выглядеть общественный транспорт в городе. Творцы этого документа исходили из верной и в целом обоснованной предпосылки, что население города вырастет в несколько раз. Но что касалось будущего транспорта, то авторы предсказания «опустились» до мелочей – сколько будет извозчиков, сколько будет «конок» (конных трамваев), полностью исключив из расчетов то, что находилось еще в зачаточном состоянии – открытие электричества, начало массового потребления нефти, что в будущем вызовет переворот во многих отраслях национального хозяйства, в том числе и в общественном транспорте. И не десятки и сотни извозчиков потребуются будущей Москве, наоборот, они полностью исчезнут и вместо них появятся принципиально новые виды транспорта: автомашины, трамваи, троллейбусы, метро.