Представим себе, что в некотором царстве, в некотором государстве (может быть, даже в России) руководящие лица изучат науку педагогику по этому учебнику и решат ликвидировать все парадоксы своей образовательной системы и создать совершенную систему.
Как это будет делаться, сколько на это потребуется времени и что это даст данному царству-государству в итоге? Ниже мы отвечаем на этот вопрос относительно разных возможных систем, но здесь, опираясь на некоторое представление читателя о персонализированном образовании, отвечаем на этот вопрос с его (ПО) позиций. Разработка и внедрение системы персонализированного образования должны производиться постепенно, начиная с первого класса школы. Можно параллельно производить разумные совершенствования образования и во всех других классах, если хватит творческих сил и энтузиазма учителей. В любом случае, однако, полная перестройка образовательной системы, то есть получение полного эффекта от персонализированного образования (как и от любой другой целостной системы) нельзя ожидать ранее срока жизни, по крайней мере, одного поколения учащихся, а может быть и больше. Это кажется слишком долгим сроком, но, во-первых, не надо забывать, что образование это очень большая и инертная система как по времени функционирования, так и пространству, в котором она существует. Не надо также забывать, что когда мы говорим, что система образования это очень большая система, то мы имеем также в виду то ее особое качество, что в этой системе, при малейшем ее преобразовании, затрагиваются интересы и психологические установки миллионов и миллионов людей — учителей и родителей, которые могут ожесточенно сопротивляться изменениям. Ведь могло же предложение Я. А. Коменского — дать учебник каждому школьнику — (знаменитая «Дидахография») оспариваться и тормозиться целых двести лет и до сих пор оставаться не до конца реализованным. Важно также, чтобы, начав работу по преобразованию традиционной системы образования быть последовательным до конца и не исказить исходные идеи, когда, не получая немедленных поразительных результатов из-за промежуточных ошибочных решений руководящих невежд, бросают всю затею посреди дороги и шарахаются обратно к заведомо дефектной, но привычной системе, как это с нами случилось при построении социализма и коммунизма. На руинах такой недоделки долго ничего путного расти не будет. Если же у руля данного царства-государства стоят действительно мудрые кормчие и им удастся удержать руль в правильном направлении, то уже к концу срока преобразования образовательной системы страна получит такое разумное и творческое поколение и такой импульс ее всестороннего развития, которые умножат многократно ее благосостояние и силу, сделают ее прогрессивное движение надолго недосягаемым примером для всего остального мира.
А если оставить все, как есть, то чем это грозит нам в будущем? Поскольку связь образования и благоденствие общества не прослеживаются так однозначно и немедленно, как другие научные и технологические новации, то общество будет находиться в счастливом неведении того, что подтачивает медленно, но неуклонно его цивилизационные устои. И только рухнув с одного уровня развития и мировой значимости на другой, с потерей всех достоинств прежнего, общество придет к запоздалым и неутешным сожалениям. Подобные падения высокоразвитых цивилизаций заполняют историю человечества и немалую долю в их причинах занимают неспособность правителей привести систему образования в соответствие с требованиями общественно-исторического прогресса. Этот процесс падения цивилизации из-за практического разрушения образовательной системы переживает сейчас Россия. Чем же еще, как не дефицитом профессионализма, можно объяснить все уродства современной российской криминализированной жизни и неспособности ее руководства справиться с разрухой? Невредно напомнить, что большевики в подобной ситуации крепко взялись за образование народа и «кадры решили все». Потом они подавили подлинно научное образование и заменили его ущербной доктринерской идеологией тоталитаризма и закономерно просуществовали недолго.
В США дефицит собственной образовательной системы разрешается экстенсивным способом: закупают и завозят необходимые умы со всего света. Но надолго ли хватит такой подход? Если американская цивилизация не модернизирует свою систему образования и не создаст свою кадровую базу для XXI века, то ее падение станет эпохальным историческим явлением подобным падению коммунистической империи.
Для лучшего понимания существа педагогической системы персонализированного образования, просуммируем в несколько другом виде сказанное в предыдущем параграфе. Прежде всего еще раз подчеркнем, что в приобщении человека к жизни в человеческом обществе, как говорят, в его социализации, одним из важнейших, если не центральных, является просвещение — специальная организация образования. За прошедшие две с лишним тысячи лет, как показано выше, просвещение человека оформилось во всем мире в практически однотипную структуру, удобную для его организаторов, но неестественную для тех, для кого оно создано — для учащихся. Мощная сила традиций и беспредельная адаптивность человеческой психики позволили этой неестественной структуре превратиться в своеобразный канон, о который веками разбивались и разбиваются все реформаторские усилия педагогических Платонов и Ньютонов, включая остроумные концептуальные придумки многих наших уважаемых современников. И ничего здесь удивительного нет, поскольку, во-первых, природа, создав человека практически беспредельно приспособленным к обучению, позволяет ему в любых, даже неблагоприятных учению условиях, чему-то научаться даже у очевидно бездарных и педагогически невежественных преподавателей. Учащиеся чему-то научаются, интуитивно исправляя ошибки педагогов как в подборе и организации содержания обучения, так и огрехи в педагогической технологии, примененной к ним. Ни один, даже сверхсовершенный компьютер, ни сегодня, ни завтра, ни через тысячу лет не сможет работать под руководством невежественного программиста, а ученик работает даже под таким руководством! Другое дело, что качество этой работы несравненно ниже возможного, но кто это сумеет определить? И это, во-вторых. Кто сегодня может доказательно ответить на вопрос: «Что такое качественное образование подрастающих поколений?» Каков критерий правильности ответа на этот «вопрос вопросов» образования? Какая педагогическая система может и должна заменить нынешнюю традиционную систему, недостатки которой уже всем очевидны? Может быть предложено множество ответов на поставленные выше вопросы в зависимости от тех идеалов образования, которые исповедуются отвечающим на эти вопросы. Идеал, описываемый в этой книге, опирается на современные выводы из многих психолого-педагогических исследований и разработок. Он состоит в том, что каждый ребенок от природы одарен некоторым уникальным талантом (способностью), отличающим его от других детей. Талант этот в своей начальной стадии очень хрупок и его легко загубить. В то же время, при благоприятном стечении обстоятельств, его можно развивать до уровня гениальности. Отсюда может быть предложен простой и очевидный критерий качества образования: если учащиеся не проявляют признаков одаренности и исключительных способностей к вполне определенной деятельности еще в школе, значит, их способности уже подавлены или близки к этому, и такое образование, иначе чем ущербным, назвать нельзя. Образование же, которое выполняет такую роль мы назвали персонализированным образованием. Если же кому-то удастся найти лучшую систему образования, что вполне возможно, появится соответствующая книга, и мы все с удовольствием ее прочитаем и последуем ее советам. Сейчас же положение дел в образовании таково, что дальнейшее использование традиционной системы уже похоже на преступление по отношению к подрастающим поколениям и обществу в целом. Ущербность современного образования хорошо ощущается (но еще не вполне осознается!) всеми участниками просвещения во всем мире. Уже предпринимаются различные технологические усилия, чтобы уйти от просвещения, штампующего одинаковых человечков во имя пресловутого «Единого образовательного пространства», к просвещению, ориентированному на самого человечка. Отсюда жажда реформ. Но что реформировать и как реформировать — вот в чем вопрос.
История педагогики отличается от истории других областей человеческой деятельности двумя парадоксальными особенностями: постоянным осознанием кризисного состояния просвещения и многовековым, почти полным отсутствием его прогресса. Это относится именно к просвещению в целом как системе организованной социализации подрастающих поколений, а не столько к образованию или обучению — его технологическим составляющим, как это представляется многим педагогическим реформаторам. Просвещение уже много веков тому назад обрело во всем мире его и поныне существующую традиционную структуру, содержание и формы. По структуре это несущественно варьирующие известные ступени просвещения от детского сада до аспирантуры и докторантуры. По содержанию это гетерогенная учебная группа с предметно-центрированным учебным планом, а по форме — классно-урочная, аудиторная, преимущественно вербальная методика обучения. Вместе с мировой структурной конвергенцией просвещенческих и образовательных систем произошла и конвергенция целей функционирования этих систем: это, главным образом, усвоение некоторого почти стандартного набора учебных предметов, незначительно варьирующего в учебных планах различных национальных систем просвещения. Декларируемые в предисловиях к учебным планам цели личностного развития учащихся и их гуманистического воспитания, не обеспеченные специальной технологией их реализации, в итоге оказываются довольно аморфным и несовершенным побочным продуктом в ходе усвоения знаний. Персонализированное образование наоборот утверждает, что цели личностного психического и нравственного развития должны быть ведущими в просвещенческих проектах. Эти цели могут быть достигнуты при разных наборах учебных дисциплин, зависящих от диспозиции личностных качеств учащегося, а поэтому стандартизация учебных планов, а не целей образования — полная нелепость. Цели личностного психического и нравственного развития до сих пор не сформулированы по причине почти непреодолимых трудностей их диагностичного описания. Даже в прогрессивных системах, так называемого «развивающего обучения» от Выготского и Занкова до Эльконина и Давыдова, цели развития личности так и не сформулированы диагностично. Не будучи сформулированными диагностично, они не позволили создать инструмент точной диагностики степени достижения таких целей. Парадоксально, что никто пока и не торопится преодолевать эти трудности, за исключением некоторых энтузиастов. Следует, в связи со сказанным, напомнить, что и в области усвоения знаний никто пока не торопится применять уже имеющиеся методы диагностичного целеполагания и инструменты их точной диагностики. И причинами этому являются не только педагогический консерватизм и инерция, а все еще существующая социальная слепота к качеству образованности человека и его определяющему влиянию на жизнедеятельность всего общества. Тем не менее, педагогические аналитики во всем мире уже давно выражают общественное неудовлетворение сложившейся системой просвещения. Их серьезно беспокоят социальные последствия низкой морально-нравственной подготовки подрастающих поколений к адекватной жизнедеятельности в современном мире, всевозрастающая их криминализация и аморальность. С другой стороны, педагогические аналитики не могут не замечать, что никакие лозунговые декларации и даже технологические новации не меняют дела просвещения к лучшему. В преддверии третьего тысячелетия осознанной человеческой истории усилились попытки оценить прошлое и предсказать развитие самых разных сторон нашей жизни в будущем. Не составляет исключения и просвещение. Уже опубликовано ряд статей на эту животрепещущую тему и даже фундаментальных монографических исследований. Знакомясь с прогнозами различных ученых и высоко оценивая их пионерские усилия, приходится каждый раз с сожалением отмечать их общий недостаток. В поле их зрения попадают лишь средства просвещения, оставляя неизменной его общую искусственно созданную структуру и содержание, как целого. Справедливости ради, надо сказать, что хотя тенденция коренного изменения системы просвещения пока еще очень слабо наметилась в общем эволюционно вихревом потоке развития общества, но ее уже можно довольно четко распознать в многочисленных попытках структурных педагогических новаций на уровне просвещения в целом, а не только его технологических компонент. Я имею в виду возникновение различных колледжей, гимназий, лицеев, университетов и академий, где делается попытка вывести предметную структуру учебных планов и программ из более общих целей психического развития учащихся. К сожалению, эти попытки столь интуитивны, что в них трудно увидеть осознанные и тем более целенаправленные и научно обоснованные действия. В чем же состоит истинная причина кризисных явлений в просвещении?