Смекни!
smekni.com

Г. П. Климова “Князь мира сего” издательство “Глобус”, Сан-Франциско 1980 г (стр. 37 из 56)

Товарищ Ста-алин, вы большой уче-еныш,

Во всех нау-уках знаете вы толк.

А я просто-ой советский заключе-енный,

И мой това-арищ – се-ерый брянский волк.

Человек в шляпе, когда-то мечтавший о золотом коммунистическом сортире, теперь подвел итог:

– Да-а, чтобы обещать людям золотой сортир, а потом говорить, что 9/10 этих людей можно перестрелять, – для этого действительно нужно быть сумасшедшим. Вот мы и видим результаты – на собственной шкуре...

А пьяненький нищий запел:

То дождь, то сне-ег, то мошкара над на-ми,

А мы в тайге с утра-а и до утра-а.

Вы там из искры разжигали пла-амя,

Спасибо ва-ам – я греюсь у костра.

Бывший владелец советских заводов, что обещал Ленин, тяжело закашлялся и хрипло сказал:

– Говорят, что теперь Сталина рядом с Лениным в Мавзолее положат. Если б в мире была справедливость, то Сталина нужно б было бросить в тот золотой сортир, что обещал Ленин. Чтоб каждый мог воздать ему по заслугам. По мощам и елей. Вот это была б диалектика.

– Да, идея неплохая, – согласился худой человек с усталым лицом и в потертом солдатском ватнике, который до этого молча сидел над своей кружкой с пивом. Из-под ватника у него выглядывали нашивки инвалида на старой солдатской гимнастерке.

Пьяненький нищий, что бродил между столами, снял шапку и стал собирать пожертвования. Потом он остановился около инвалида с усталым лицом и с непринужденностью простых людей тронул его за плечо:

– Чтой-то ты, горемыка, приуныл, словно и взаправду отца родного потерял? Сидишь горюешь, как сирота казанская. Давай я спою тебе что-нибудь такое, веселенькое. Чтоб у тебя на сердце полегчало. Ну, давай заказывай...

Человек в шляпе угрюмо надвинул свою шляпу на лоб и задумчиво, как несбывшуюся мечту о золотом сортире, размазывал пальцем разлитое по столу пиво. Пьяненький гармонист, получив заказ, растянул свою гармошку и простуженным голосом затянул:

Полюбил-ил всей душой я деви-ицу,

За нее жизнь готов я отда-ать...

Полуинтеллигент в кепке положил голову на мокрый стол и мирно спал. Чарли Чаплин качал головой в такт песне и чему-то печально улыбался.

Бирюзой разукра-ашу светли-ицу,

Золотую поставлю крова-ать...

Саботажник, что сидел в концлагере вместо быков, сыпал в пиво соль и сосредоточенно наблюдал поднимающиеся кверху пузырьки. Из громкоговорителя над стойкой доносились обрывки траурных речей.

Разукра-ашу ее, как картинку,

И отда-ам это все за любо-о-овь...

Мрачный дядя в калошах на босу ногу перешел с пива на водку. Он вытащил из кармана полбутылку и потягивал ее прямо из горлышка. А гармонист дребезжащим, голосом пел старую песенку про обманутую любовь:

Но если в сердце сомне-енье вкрадется,

Что краса-авица мне неверна-а-а...

В душном воздухе пивной волнами ходил запах мокрых валенок и талого снега, табачный дым и пьяный разноголосый гомон. Гармонист растянул свою гармошку до отказа:

В наказа-анье весь мир содрогне-ется!

Ужасне-ется и са-ам сатака-а-а!

Мечтатель в шляпе потянулся и зевнул. Инвалид с усталым лицом молча дал гармонисту на пиво, нахлобучил старую шапку-ушанку, кряхтя поднялся из-за стола и пошел к выходу.

* * *

Хотя и наступил март, но на московских улицах было еще по-зимнему холодно. С крыш и карнизов угрожающе свисали тяжелые сосульки. Дворники лениво счищали с тротуаров грязный лед и мусор, накопившийся за зиму под снегом. Первыми почувствовали приближение весны бесшабашные воробьи. Они хорохорились на крышах и спорили, как делегаты Объединенных Наций, решая мировые проблемы, которые от них не зависят.

Пока воробьи на крышах решали свои воробьиные проблемы, под одной из этих крыш, в секционном зале кремлевской больницы, стояла большая эмалированная ванна, в которой обычно купали больных, и где санитарки попутно стирали свои чулки. Теперь за неимением другого подходящего сосуда эта ванна была наполнена раствором формалина.

В этом растворе в ожидании бальзамирования одиноко мок голый труп старого человека с желтой, сморщенной кожей. Никто не опустил ему веки, и мертвые глаза трупа бессмысленно смотрели в потолок. Из оскаленного в предсмертной судороге рта выглядывали кривые и гнилые зубы, как будто этот человек боялся ходить к дантисту. Чтобы тело не поднималось на поверхность, к шее и ногам для груза были привязаны булыжники. Такие булыжники москвичи, что попроще, употребляют для груза в бочках с квашеной капустой.

Собственно, это был не настоящий труп, а остатки трупа, приготовленные для бальзамирования. Вскрытая грудная клетка и выпотрошенная брюшная полость немного напоминали что-то вроде освежеванного барана, что висят на крюках в мясных лавках. Для бальзамирования необходимо, чтобы вены наполнились формалином. А для этого из трупа нужно выпустить всю кровь, как в кошерной мясной. Потому все тело старика было обработано кошерным способом и носило густые следы анатомического ножа.

На секционном столе были аккуратно расставлены банки с препарированными частями тела. В одной из этих банок плавал в формалине мертвый мозг, который еще недавно правил половиной мира. А в другой банке болталось еще что-то бесформенное. Когда медсестры и санитарки проходили мимо, они с любопытством косились на эту банку, потом отворачивались и хихикали.

Рядом стоял и внимательно рассматривал результаты своей работы генерал-майор медицинской службы, еще сравнительно молодой человек в роговых очках и в белом халате, из-под которого выглядывала форма МВД. Когда на соседнем столе зазвонил телефон, он снял окровавленные резиновые перчатки и подошел к аппарату:

– Халло... Доктор Быков слушает.

– Ну, Иван Василич, как там у вас делишки?

– Да вот как раз закончил вскрытие.

– Я на всякий случай хочу проверить, чтобы не упустить что-нибудь. А то с трупом Ленина врачи возились-возились, пока он не завонялся. Как там насчет желез внутренней секреции?

– Все секреты препарированы.

– Все восемь?

– Да.

– Что показывает предварительный осмотр?

– Как и следовало ожидать. Очень характерная гипертрофия одних и типичная недоразвитость других.

– Хорошо, сразу же пошлите все эти секреты в нашу лабораторию для окончательных анализов. Теперь, как у него левая рука?

– Врожденная кахексия. Типичный сухоручка.

– А вы уверены, что это не результат увечья в детстве?

– Так они все говорят, чтобы замаскироваться. Но это от рождения. Кроме того, левая рука полностью не сгибается.

– Да, из-за этого его забраковали для военной службы во время первой мировой войны. А Вильгельм Второй, который развязал эту войну, тоже был сухоручкой. Ох-ох-ох, сами воевать эти сухоручки не могут, а развязывать войны – это они очень даже могут. А как пальцы на ноге?

– У него два пальца сросшиеся вместе. Практически он четырехпалый.

– Да, это было отмечено уже в жандармских протоколах. А как ваше общее заключение?

– Да все ясно. Меня интересует другое... Первый ребенок его матери умер в младенческом возрасте. И второй ребенок тоже. И третий тоже. Практически – три мертворожденных ребенка. А он – четвертый и единственный, кто выжил. И это комбинация довольно подозрительная. Отец алкоголик и бродяга. А за алкоголизмом частенько скрываются всякие армянские шутки. И вполне возможно, что мать прекрасно знала, почему у нее трое мертворожденных детей. А в таких условиях женщины часто пускаются на всякие трюки... Его матери тогда было 20 лет, и она работала поденщицей в богатых домах. Я бы не удивился, если она мыла пол и подставила зад кому-нибудь из хозяев. К сожалению, мы не знаем группу крови его отца, чтобы проверить...

– Нужно учитывать, что по Кавказу рассыпано четверть миллиона горских евреев. Очень характерно, что у всех его трех детей – смешанные браки с евреями. Семья его первой жены перемешана с евреями. И его третья жена – Роза Каганович. Что это – голос крови?

– М-да, – сказал голос в трубке. – И еще подозрительно то, что совершенно отсутствуют фотографии его отца. А ведь тогда было принято, что хоть раз в жизни, на свадьбу, но сфотографируются. Тогда можно было бы проверить, есть ли хоть частичное внешнее сходство между отцом и сыном. Но на месте отца – почти абсолютное белое пятно. И похоже на то, что сынок умышленно заметал следы. И такая же история с дедом Гитлера: вместо деда – белое пятно.

Генерал-майор медслужбы МВД сел на стул и закинул ногу на ногу.

– Остается только дедуктивный психоанализ. Мы знаем, что отец бил мать и сына смертным боем. Возможно, что и сам отец сомневался в происхождении своего сына. Отец вскоре умер. А мать хотя еще довольно молодая, но больше замуж не выходила. Похоже на то, что мужчины были ей просто не нужны. Зато у сына, как говорит товарищ Фрейд, явный матерный комплекс.

– М-да, – сказал голос в трубке. – И характерно еще то, что мать обязательно хотела сделать из него священника. И мать Гитлера тоже мечтала сделать из своего сына пастора. А Дзержинский хотел стать ксендзом.

– В общем, картина ясная. А, кроме того, еще эти смешанные браки у его детей. Потому старик и бесился.

– Хорошо, Иван Василич, а как там насчет наших лекарств?

– Действуют прекрасно.

– Что показала атопсия внутренних органов?

– Обычное явление. Прогрессирующая карриома печени, изменение метаболизма крови и в результате тромбоз мозговых сосудов.

– Мозг препарирован?

– Да. И комплекс власти тоже. Санитарки бегают кругом и любуются. Думают, что самый сильный в мире.

– А мумия в порядке?

– Как малосольный огурчик. Но там еще остались всякие ненужные потроха. Что с ними делать?