– Учитывая все это, с точки зрения диалектического христианства никто не отвечает за то, каким он родился. За это отвечают его родители. А сам он отвечает только за свои поступки. Причем линия раздела между праведниками и грешниками идет не по области плоти, а по области духа. Это граница не биологическая, а духовная, и проходит она внутри легиона. И вот тут-то мы и подходим к проблеме религии, к проблеме спасения души. Но если, несмотря на все столь либеральные уступки, данный легионер все-таки грешит, например, бунтует против советской власти, то... – Здесь генерал-профессор Курощупов, он же председатель Комитета по делам религии при совете Министров СССР, многозначительно погрозил пальцем: – То за эти грехи данный грешник будет отвечать не только на небе перед Богом, но и на земле – перед 13-м отделом Министерства внутренних дел СССР. – Потом генерал-профессор пожал плечами: – А куда же мы пришли? Да просто к современной психологии! Достоевский, Фрейд, Кинси, экзистенциализм, модернизм. И даже немножко дальше... И немножко глубже...
Потом пошли курсы такие трудные, что о них даже трудно говорить. Например, теория Христа и антихриста. Или теория марсиан, которые как бы пытаются захватить власть на земле.
В высшей математике есть интегралы и дифференциалы – такие теоретические штучки, с помощью которых можно решать многие практические задачки. А в высшей социологии эту роль играют Христос и антихрист.
Например, с точки зрения диалектического христианства антихрист – это просто гитлеровский нацизм в превосходной степени, возведенный в степень религии. А с точки зрения высшей социологии – это главный поставщик дегенерации, то есть придворный поставщик князя мира сего. Но это вещи такие сложные и секретные, что уж лучше о них и не говорить.
С самого начала слушателям Института черной профессуры строжайше запрещалось выносить свои записки из здания института. Для этого у каждого имелся свой стол для занятий с ящиками и замками. Кроме того, содержание лекций раздавали в форме отпечатанных конспектов, которые потом подшивались в специальную красную папку со штемпелем “Особо секретно”. Эту-то красную папку слушатели и называли “Красное евангелие”.
Профессора советской инквизиции постоянно подчеркивали, что легион – это вещь парадоксальная, что всяких комбинаций там больше, чем в шахматах, и что без легионеров жизнь была бы чрезвычайно скучная и нудная. Представьте себе – без убийств и самоубийств, без войн и революций и даже без разводов мужа с женой. Жизнь была бы такая пустая, серая и однообразная, как в том раю, что на картинах Босха, а бедным писателям-бумагомарателям не было бы даже о чем и писать.
Но поскольку дьявол, с одной стороны, князь мира сего, а с другой стороны, он лжец и отец лжи, то писателям нужно еще учитывать следующее. Скажешь о легионе правду, и распнут тебя, как Иисуса Христа. Но зато если сделаешь то, что с теологической точки зрения называется osculum infame, то есть, поцелуешь дьявола в зад, то невидимый легион превознесет тебя до небес. Так, как это получилось с Пастернаком и Евтушенко. Вот, писатель, и выбирай.
Потому оставим лучше дьявола в покое и поговорим о чем-нибудь другом. Поговорим лучше о людях. И вы увидите, что не так страшен черт, как его малюют.
***
После смерти Сталина и ликвидации Берии частично распустили заключенных из концлагерей и специзоляторов. Многие из жертв Великой Чистки были сосланы без права переписки, и их давно уже считали мертвыми. Теперь же эти живые трупы вдруг стали возвращаться в Москву.
Таким образом, воскресли из мертвых героиня революции Зинаида Генриховна Орбели, полукняжна и полумарсианка, а также и ее хромоногий братец – полугерой Перекопа. Они тихо поселились в Березовке, дачном поселке недалеко от Москвы, и жили на маленькую пенсию.
Бывший герой Перекопа теперь уже совсем седой. Все дни он проводит на крылечке, греет на солнышке свои старые кости и обиженно молчит. Только иногда, когда приходят старые приятели по сибирской ссылке, бывший герой оживляется и, размахивая руками, в сотый раз повторяет, что пострадал он совершенно невинно, просто потому, что у него был любовный роман с женой одного сотрудника НКВД. А когда тот об этом узнал, то жену свою застрелил, а его, героя Перекопа, вместе с сестрой загнал в Сибирь.
Зинаида Генриховна, наоборот, почти не выходит из своей комнаты и даже запирает дверь изнутри на крючок, словно она все время чего-то боится. Герой Перекопа говорит, что такая склонность к уединению появилась у нее в результате многолетнего заключения в специзоляторах. Эта изоляция на нее так подействовала, что она, бедненькая, потеряла контакт с окружающей средой и теперь сама изолируется.
Чтобы восстановить утерянное душевное равновесие, Зинаида Генриховна, бывшая воспитанница Смольного института благородных девиц и бывший генерал ЧК-ГПУ-НКВД, теперь сидит и пишет книгу о несправедливостях Великой Чистки, где Сталин уничтожал самых лучших, самых настоящих революционеров. Такую книгу, что люди будут читать и плакать.
А полугерой Перекопа сидит на крылечке и грозится, что если эту книжку не напечатают в Советском Союзе, то он, как Пастернак, перешлет ее для опубликования за границу, где у него найдутся собратья, хорошие люди, которые любят свободу и правду.
Но не все такие хорошие люди. Говорят, что больше всего нужно опасаться твоих хороших друзей, которые потом сплетничают за твоей спиной. Так вот было и с полугероем Перекопа.
Его лучшими друзьями были два сибиряка, которые долго работали вместе с ним на кирпичном заводе, где они даже получили соответствующие справки, что они каменщики 3-го и 4-го разряда. А потом эти друзья сидят и сплетничают:
– А за что этот герой, собственно, сидел? – говорит каменщик 3-го разряда.
– По делу “Голубой звезды”, – говорит каменщик 4-го разряда. – Знаешь, часть из них в 22 году повысылали за границу. А остальных подмели во время Великой Чистки.
А потом начинались такие вещи, которые действительно можно отпечатать только за границей.
– Слушай, этот герой рассказывал басни, что какая-то царица якобы умерла под жеребцом. А потом он трепался, что и он тоже был такой сверхмужчина, что обычные женщины его не удовлетворяли. Когда он был героем Перекопа, так у него была белая кобыла. И он божился, что он эту белую кобылу того...
– Знаю. А после белой кобылы у него был мотоцикл. А когда он выпьет, так говорит, что он и этот мотоцикл тоже того... А на самом деле он импотент и шизофреник – сам не знает, где правда, а где ложь. Кроме того, у него еще мания величия.
– А кем он был раньше?
– Сначала был в школе для дефективных детей. Потом был дамским парикмахером. И сам он тоже был немножко дамочкой. Левый мальчик. Потом у него еще был романчик с собственной сестрицей.
– Погоди, как же так, если он импотент?!
– Ах, как, как? Очень просто! По-французски.
– А почему же он всегда твердит про роман с женой какого-то сотрудника НКВД?
– Роман был. Только не у него, а у его сестрицы – Зинаиды Генриховны. Обычная история. Брат был в душе бабой, а сестра была в душе мужчиной. Все наоборот. Он – в школе для дефективных, а она – смолянка, красавица и умница, из столбового дворянства. Кисейная барышня – и садистка. Зачитывалась романами Чарской – и пошла работать в ЧК. Советская Жанна д’Арк. Хотя ее и тянуло к бабам, но она с этим боролась... Пока не повстречалась с некоей Ольгой, женой одного из ее сотрудников по НКВД.
– Ага, все ясно. И она эту жену, значит, того... соблазнила.
– Нет, нет. Как раз наоборот. Эта Ольга была настоящая змея. Двуполая, двурушница, оппортунистка. И она соблазнила даже эту Жанну д’Арк. Для Ольги это была только очередная забава. А для генерала НКВД Зинаиды Генриховны это была настоящая большая любовь – в первый и последний раз в ее жизни. Как в романах Чарской. Только конец другой.
– А что было потом?
– Потом Ольга спуталась с какой-то другой бабой. Некоторые даже говорят, что она спуталась с женой самого Сталина (См. книгу “Мемуары Литвинова” с предисловием профессора Карра и генерала Беделл Смита, изд. Морроу, Нью-Йорк). А бедная Жанна д’Арк не выдержала этой измены.
Она застрелила Ольгу из пистолета ее мужа. И обставила все так, чтобы это выглядело как самоубийство. Но потом это дело как-то раскрыли, и Зиночку подмели за убийство. Кстати, обе они были полукровки...
– Какие полукровки?
– Ну, сам знаешь, какие... Те самые... Потом пошли такие детали, такие всякие подробности, которые нельзя отпечатать даже за границей.
– Слушай, – сказал каменщик 3-го разряда, – а откуда ты это все так хорошо знаешь?
– Да как же, – горько усмехнулся каменщик 4-го разряда. – Ведь когда-то, до Сибири, я был доктором-психиатром. И мой отец тоже был доктором-психиатром, в Петербурге, один из первых фрейдистов в России. И он был одним из руководителей этой “Голубой звезды”. За это меня и подмели. Знаешь, частенько детям приходится отвечать за грехи своих родителей.
В числе таких детей был также и бывший король московских бандитов Федька Косой. Он тоже жив и здоров. Даже в концлагере при помощи князя мира сего он тоже выбился в маленькие князьки – стал бригадиром и обрабатывал дубинкой других заключенных, особенно политических, которых он презрительно называл контриками. Когда же ему объявили, что его выпускают на свободу, то тут Федька Косой серьезно призадумался.