В следующем году Образцова выступила в качестве оперного режиссера, поставив в Большом театре оперу Массне "Вертер", где с успехом исполнила главную партию. Дирижером-постановщиком выступил ее второй муж — А. Жюрайтис.
Образцова с успехом выступала не только в оперных постановках. Имея обширнейший концертный репертуар, она выступала с концертами в "Ла Скала", концертном зале "Плейель" (Париж), нью-йоркском "Карнеги-холл", лондонском "Вигмор-холл" и во многих других местах. Ее знаменитые концертные программы русской музыки включают циклы романсов Глинки, Даргомыжского, Римского-Корсакова, Чайковского, Рахманинова, песни и вокальные циклы Мусоргского, Свиридова, цикл песен Прокофьева на стихи А. Ахматовой. В программу зарубежной классики входят цикл Р. Шумана "Любовь и жизнь женщины", произведения итальянской, немецкой, французской музыки.
Известна Образцова и как педагог. С 1984 года она профессор Московской консерватории. В 1999 году Елена Васильевна возглавила Первый Международный конкурс вокалистов имени Елены Образцовой в Санкт-Петербурге.
В 2000 году состоялся дебют Образцовой на драматической сцене: она сыграла главную роль в спектакле "Антонио фон Эльба", поставленном Р. Виктюком.
С успехом продолжает выступать Образцова и как оперная певица. В мае 2002 года она в знаменитом вашингтонском "Кеннеди-центре" вместе с Пласидо Доминго пела в опере Чайковского "Пиковая дама".
"Сюда я приглашена, чтобы петь в "Пиковой даме", — сказала Образцова. — Кроме того, 26 мая состоится мой большой концерт… 38 лет мы работаем вместе (с Доминго. — Прим. авт.). Мы пели вместе и в "Кармен", и в "Трубадуре", и в "Бале-маскараде", и в "Самсоне и Далиле", и в "Аиде". А последний раз выступали минувшей осенью в Лос-Анджелесе. Как и сейчас, это была "Пиковая дама".
Ее дочь тоже стала певицей, и сейчас готовится к выступлению семейный дуэт Образцовых.
ПЛАСИДО ДОМИНГО
(1941)
Хосе Пласидо Доминго Эмбиль родился 21 января 1941 года в Мадриде в семье певцов. Его мать (Пепита Эмбиль) и отец (Пласидо Доминго Ферер) были известными исполнителями в жанре сарсуэлы — так называется в Испании комедия с пением, танцами и разговорными диалогами.
Хотя мальчик с раннего детства вошел в мир музыки, его увлечения были разнообразными. В восемь лет он уже выступал перед публикой как пианист, позднее увлекся пением. Вместе с тем Пласидо страстно любил футбол и играл в спортивной команде. В 1950 году родители перебрались в Мексику. Здесь они с успехом продолжали свою артистическую деятельность, организовав собственную труппу в Мехико.
"Когда мне исполнилось четырнадцать лет… перед родителями встал вопрос, стоит ли готовить меня к профессиональной карьере музыканта, — пишет Доминго. — Наконец они решили отправить меня в Национальную консерваторию, где студенты изучали и музыкальные, и общеобразовательные предметы. Поначалу мне было там трудно. Я любил Барахаса, привык к нему и очень долго приспосабливался к своему новому учителю. Но я верю в la fona del destino, в провидение, все, что ни происходило в моей жизни, обычно оборачивалось к лучшему. Действительно, если бы мой учитель был жив, я мог и не попасть в консерваторию и в моей судьбе не случился бы тот переворот, который произошел в скором времени на этом новом жизненном пути. Оставаясь у Барахаса, я, вероятнее всего, стремился бы стать концертирующим пианистом. И хотя игра на фортепиано давалась легко — я хорошо читал с листа, обладал природной музыкальностью, — сомневаюсь, что из меня получился бы большой пианист. Наконец, если бы не было новых обстоятельств, я никогда не начал бы петь так рано, как это случилось".
В шестнадцатилетнем возрасте Пласидо впервые выступил в труппе своих родителей как певец. В театре сарсуэлы он провел несколько спектаклей и в качестве дирижера.
"В консерватории вместе со мной учился Мануэль Агилар, сын видного мексиканского дипломата, работавшего в США, — пишет Доминго. — Он всегда говорил, что я зря трачу время на музыкальную комедию. В 1959 году он устроил мне прослушивание в Национальной опере. Я выбрал тогда две арии из баритонального репертуара: пролог из "Паяцев" и арию из "Андре Шенье". Члены слушавшей меня комиссии сказали, что мой голос им нравится, но, по их мнению, я тенор, а не баритон; меня спросили, не могу ли я спеть теноровую арию. Я вообще не знал этого репертуара, но слышал некоторые арии и предложил им спеть что-нибудь с листа. Мне принесли ноты арии Лориса "Любви нет запрета" из "Федоры" Джордано, и, несмотря на фальшиво спетое верхнее "ля", мне предложили заключить контракт. Члены комиссии уверились в том, что я действительно тенор.
Я был поражен и взволнован, тем более что контракт давал приличную сумму денег, а мне исполнилось всего восемнадцать лет. В Национальной опере существовало два вида сезонов: национальные, в которых выступали местные артисты, и интернациональные — для них приглашали петь ведущие партии известных вокалистов со всего мира, а певцы театра использовались в этих спектаклях на вторых ролях. Меня, собственно, и пригласили главным образом для исполнения именно таких партий во время интернациональных сезонов. В мои функции входило также разучивание партий с другими певцами. Мне довелось быть концертмейстером во время работы над многими операми. Среди них оказались "Фауст" и глюковский "Орфей", при подготовке которых я сопровождал репетиции хореографа Анны Соколовой.
Моей первой оперной ролью стал Борса в "Риголетто". В этой постановке в заглавной партии выступал Корнелл Макнейл, Флавиано Лабо пел Герцога, а Эрнестина Гарфиас — Джильду. Это был волнующий день. Мои родители, как владельцы собственного театрального дела, снабдили меня великолепным нарядом. Лабо удивлялся, как это начинающему тенору удалось раздобыть такой красивый костюм. Несколько месяцев спустя я выступил в более значительной партии — пел капеллана в мексиканской премьере оперы Пуленка "Диалоги кармелиток".
В сезоне 1960/61 года я впервые получил возможность выступать рядом с выдающимися певцами Джузеппе Ди Стефано и Мануэлем Аусенси. В числе моих ролей были Ремендадо в "Кармен", Сполетта в "Тоске", Щеголь и Аббат в "Андре Шенье", Горо в "Мадам Баттерфляй", Гастон в "Травиате" и Император в "Турандот". Император почти не поет, но наряд у него роскошный. Марта, с которой я как раз в то время познакомился ближе, даже теперь не упускает случая напомнить о том, как я гордился великолепным одеянием, хотя сама роль была пустяковая. Когда мне предложили сыграть Императора, я совсем не знал "Турандот". Никогда не забуду своего первого появления в репетиционном зале, где в тот момент хор и оркестр разучивали номер "О луна, что ты медлишь?". Возможно, если бы я стал свидетелем их работы сегодня, то отметил бы, что оркестр играет плоско, да и хор поет не так уж хорошо, но в те минуты музыка совершенно захватила меня. Это было одно из самых ярких впечатлений в моей жизни — такой прекрасной вещи мне еще не доводилось слышать".
Вскоре после дебюта Доминго уже пел в Далласском оперном театре, затем на протяжении трех сезонов был солистом оперы в Тель-Авиве, где сумел приобрести необходимый опыт и расширить репертуар.
Во второй половине 60-х к певцу приходит широкая известность. Осенью 1966 года он становится солистом Нью-Йоркского городского оперного театра и в течение нескольких сезонов исполняет на его сцене такие ведущие партии, как Рудольф и Пинкертон ("Богема" и "Мадам Баттерфляй" Дж. Пуччини), Канио в "Паяцах" Р. Леонкавалло, Хозе в "Кармен" Ж. Бизе, Гофман в "Сказках Гофмана" Ж. Оффенбаха.
В 1967 году Доминго поразил многих своей разносторонностью, блестяще выступив в "Лоэнгрине" на гамбургской сцене. А в самом конце 1968 года благодаря случайности дебютировал и в "Метрополитен-опера": за полчаса до спектакля почувствовал недомогание знаменитый Франко Корелли, и Доминго стал партнером Ренаты Тебальди в "Адриенне Лекуврер". Отзывы критиков были единодушно восторженными.
В том же году испанский певец был удостоен чести петь на открытии сезона в "Ла Скала", в "Эрнани", и с тех пор остается неизменным украшением этого театра.
Наконец, в 1970 году Доминго покорил окончательно и своих соотечественников, выступив сначала в "Джоконде" Понкьелли и в национальной опере "Поэт" Ф. Торробы, а затем и в концертах. В октябре того же года Доминго впервые выступил в "Бале-маскараде" Верди — в ансамбле с прославленной испанской певицей Монтсеррат Кабалье. В дальнейшем они составили один из самых широко известных дуэтов.
С тех пор за стремительной карьерой Пласидо Доминго уже невозможно уследить перу летописца, его триумфы трудно даже перечислить. Число оперных партий, вошедших в его постоянный репертуар, превысило восемь десятков, но, помимо этого, он охотно пел и в сарсуэлах — излюбленном жанре испанского народного музыкального спектакля. Сотрудничал со всеми крупнейшими дирижерами современности и с многими кинорежиссерами, экранизировавшими оперы с его участием, — Франко Дзеффирелли, Франческо Рози, Джозефом Шлезинджером. Добавим, что с 1972 года Доминго систематически выступает и как дирижер.
На протяжении 70–80-х годов Доминго регулярно поет в спектаклях ведущих театров мира: лондонского "Ковент-Гарден", миланского "Ла Скала", парижского "Гранд-опера", гамбургской и венской оперы. Прочные связи установились у певца с фестивалем "Веронская арена". Видный английский музыковед, историк оперного театра Г. Розенталь писал: "Доминго явился настоящим откровением фестивальных спектаклей. После Бьёрлинга мне еще не приходилось слышать тенора, в исполнении которого было бы столько завораживающего лиризма, настоящей культуры и тонкого вкуса".