Благоговейное, возвышенное отношение к природе, в лучшем случае, было уделом художников да романтически настроенных «чудаков», но считалось неуместным для деловых людей, призванных перерабатывать вещество природы, изменяя окружающую среду, и торговать для удовлетворения интересов бизнеса и непрерывно растущих потребительских запросов. Мир, прежде всего, есть мастерская и рынок для человека — так можно вкратце выразить это буржуазное технократически-антропоцентристское миропонимание. Весь период с раннего Средневековья вплоть до последних десятилетий нашего века, характеризуется отрицанием любых форм экологической духовности, другими словами, его можно определить как период воинствующего антиэкологизма.
Итак, древние анималистские формы экологической духовности первобытных обществ в основном выражали экофильные тенденции. Политеистические формы экологического сознания античных времен характеризуются сочетанием противоположных тенденций. Иудаизм, христианство, а затем и ислам, резко противопоставив небесное, божественное, вечное как духовную субстанцию, противоположную всему земному, тварному, телесному и бренному, фактически явились формами отрицания экологической духовности и способствовали утверждению экофобных тенденций.
Механический материализм, провозгласивший установку на абсолютное покорение природы, методологически обоснованную бэконовским тезисом о бесконечно могущественном потенциале науки, объявил эпоху тотальной войны человечества против окружающей среды, охватившей все континенты. Однако дух антиэкологизма выражали представители и других направлений философской мысли нового времени: дуалист Декарт и Фихте, утверждавшие, что человеческая свобода требует подчинить себе всю лишенную разума природу и беспрепятственно властвовать над ней, руководствуясь собственными законами, и даже великий Гегель, воспринимающий природу как инертную, неразвивающуюся массу, преобразуемую лишь силой творческого духа, но отрицающий духовность ее. Категорический императив максимальной наживы и сциентистско-технократический культ «покорительского» беспредела фактически привели почти к полному подавлению экологической духовности в любых ее формах.
Мотивы одухотворения природы возродились с новой силой в пантеистски и эволюционистски окрашенной философии всеединства В. С. Соловьева, Н. Ф. Федорова, правда, в мистических формах.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гусев В. Где берет свои истоки ненависть к природе? // Молодая гвардия.1999. № 2.
2. Ширяева А. С. К предыстории экологического знания // Международная конференция «Экологический опыт человечества: прошлое в настоящем и будущем»: Тезисы докладов. М., 1995. С 3-5.
3. Коринфский А. А. Народная Русь. М., 1901. С. 13-14.
4. Международная конференция «Экологический опыт человечества». М., 1995. С. 43-44; М., 1996. С. 77.
5. Международная конференция «Экологический опыт человечества». М„ 1995. С. 4-5, 44; М., 1996. С. 53.
6. Морально-этические нормы, война, окружающая среда. М. Мир.1989. С. 32,104.
7. Гор Эл. Земля на чаше весов. Экология и человеческий дух М.: ППП, 1993. С. 266-268.
8. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 410.
9. Schwartz I. Bal Tashit: A Jewish Environmental Precept // Environmental Ethics. Vol. 19. № 4, winter 1997.
10. Дуглас У. О. Трехсотлетняя война. М., 1975.
11. Shepard P. Man in the Landscape: a historic view of esthetics of nature. N. Y., 1967.
2.4. Мировоззренческо-методологические аспекты природопользования
Ище совсем недавно казалось, что естествознание в основном постигло механизм мироздания и науке предстоит лишь уточнить детали, чтобы затем взять в свои руки управление всеми природными процессами на планете. «Знать, чтобы владеть силами природы и подчинять их воле и интересам человека, — таков лозунг века» — эта сформулированная Ф. Бэконом и Р. Декартом цель продолжала волновать умы ученых как фактически актуальная задача. Некоторые авторы полагали, что уже в 60-х гг. мы находились на подступах к «стадии глобальной реконструкции природной (географической) среды».
В частности, М. Ф. Грин, отвергая предупреждения Г. Ф. Хильми о необходимости приступать к сколько-нибудь существенному преобразованию природы только тогда, когда будут выяснены ее законы, как позицию, обрекающую на бездействие, ратовал за немедленную грандиозную реконструкцию природы, в связи с тем, что «эта эпоха, сулящая поистине фантастический рост производительных сил общества, потребует в недалеком будущем такой дани от природы, которой она просто не в состоянии платить человеку в своем нынешнем состоянии ... (!?)» [I]. М. И. Будыко утверждал, что проблема воздействия на климат, которая еще недавно считалась перспективой отдаленного будущего, «сейчас превращается в связи с возможностями растопления льдов Арктики в одну из центральных проблем климатологии и метеорологии...», «что в ближайшее время будут разработаны проекты, осуществление которых положит начало преобразованию климата нашей страны» [2]. М. Ф. Грин писал о преобразовании водного баланса, а П. М. Борисов о преобразовании природы СССР за счет крупных гидротехнических сооружений, включая поворот сибирских рек в Среднюю Азию и «тепловую мелиорацию Севера» путем «организации прямотока теплых атлантических вод через Арктический бассейн в Тихий океан» [З].
И лишь выявившиеся многочисленные непредвиденные, но катастрофические последствия гораздо менее масштабных «преобразований» в бассейне Волги, Оби, Енисея, Ангары, Байкала и, самое главное, решительные выступления академиков А. А. Трофимука, А. Л. Яншина и других авторитетнейших ученых заставили отказаться от многих крайне опасных проектов такого рода.
В связи с тем, что в последние десятилетия стала очевидной несостоятельность упрощенных представлений о взаимосвязях в природе и техносфере (в мире гораздо больше еще непознанного, совершенно непонятного, чем хорошо известного и вполне понятного), некоторые ученые — еще десять лет назад последовательные материалисты и убежденные атеисты — становятся на позиции мистики и соединения науки с религией [4]. Новые открытия, новые знания о мире не уменьшают, а увеличивают число нерешенных проблем. Поэтому, современные академики, погружаясь в бездну непонятного, таинственного, встречают гораздо больше «почему», чем их предшественники. К сожалению, вместо открытого признания ограниченности своих познавательных возможностей и неустанного, нелегкого, но честного поиска истин некоторые из них сворачивают на дорожку произвольных умозрительных схем, ссылок на волю Бога, «онаучивая» в современном духе свой лексикон терминами «мировой разум», «солитонно-голографический интеллект» и т. п.
«Христиане! Мусульмане! Иудеи! — пишет доктор технических наук В. Д. Плыкин. — Не нужно тратить силы и эмоции на борьбу друг с другом. Нам нечего делить Бог один на всех нас — это Разумное Ядро Вселенной — Центральный Вселенский Разум». Как же обосновывает уважаемый ученый столь сильное утверждение? «Вселенная выращивается в строгом соответствии с законами Мироздания под постоянным управлением Вселенского Разума. В противном случае был бы хаос, а хаос никогда не дает созидания, хаос — это беспорядок в начале и разрушение в конце» [5]. Свою позицию В. Плыкин подкрепляет ссылкой на известного физика нобелевского лауреата А. Комптона, считающего, что «упорядоченность Вселенной свидетельствует об истинности наиболее величественного утверждения: «В начале Бог».
Однако ссылки на упорядоченность, «разумную» организацию не новы — это излюбленный аргумент всех богословов с древнейших времен. Между тем другой нобелевский лауреат И. Р. Пригожин своими фундаментальными работами показывает как раз обратное: порядок и хаос — это диалектические противоположности, постоянно переходящие друг в друга. Причем, в отличие от Плыкина и Комптона, он не декларирует, а на основе многочисленных экспериментальных исследований неопровержимо доказывает, что уже на уровне термодинамики и химии из хаоса на определенных этапах с естественной необходимостью возникает порядок, появляются саморазвивающиеся структуры, перерастающие во все более сложные, вплоть до биологических и социальных организмов, системы без вмешательства каких-либо внешних организующих сил [6]. Следовательно, исходная посылка доктора Плыкина ложная, а из ложной посылки, согласно законам логики, следует все что угодно.
Он, как и группа других ученых, подписавших «Декларацию по проблеме перехода в Третье тысячелетие (воззвание к людям Мира)», утверждает, что Библия дана человечеству единым живым организмом — Вселенной «как инструкция к существованию на планете Земля». Оказывается, не надо выдумывать ничего нового, следует лишь соблюдать десять известных библейских заповедей, «являющихся кодом космического мироздания» [7].
В данном случае некоторые наши ученые лишь повторяют основателя так называемой «христианской реконструкции» — движения протестантов-фундаменталистов — Г. Норта, требующего, чтобы Библия, включая законы Ветхого Завета, была «положена в основу преобразования институтов современного мира», и призывающего библейские законы «распространить на местные, национальные я, наконец, международные институты». Однако частная собственность, от которой Христос, как известно, призывал отказываться, по Норту, должна быть основой «христианской социальной структуры», а правительство, осмеливающееся нарушать право частной собственности, оказывается, «навлекает на себя гнев Господний» [8]. Тем самым еще раз демонстрируется, что не религии определяют социально-экономические устройства, моральный климат и законы обществ, а наоборот, религии интерпретируются и приспосабливаются к объективным социально-экономическим законам и реальным «земным» условиям.
Если вдуматься в содержание десяти библейских заповедей, то там, кроме четырех чисто ритуальных требований (единобожия, не делать кумиров, не произносить всуе имя Божие, отдыхать по субботам), а также шести элементарных нравственных принципов (почитай родителей, не убий, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй, не желай жены и имущества ближнего), которыми люди доклассовых общин руководствовались задолго до появления Библии, ничего сверхмудрого нет. Письменная же фиксация этих принципов со ссылками на авторитет Бога потребовалась лишь потому, что постоянные нарушения их стали в классово-антагонистических обществах обыденной нормой. И слишком смелая фантазия нужна, чтобы в этих десяти заповедях увидеть «код космического мироздания».