1.1.2.Может ли развитие быть «устойчивым»?
Против термина «устойчивое развитие» некоторые оппоненты возражают по чисто формальным основаниям: поскольку развитие есть один из типов движения, изменения систем, оно неустойчиво по самой своей сути, а следовательно, рассматриваемое словосочетание столь же алогично, как «сухая влага». С их точки зрения, устойчивость или стабильность оказываются противоположностями, абсолютно несовместимыми с понятием развития. Такая логика, однако, может служить хорошим примером ограниченности метафизического способа мышления, замыкающегося в жестко формальных определениях, полностью абстрагированных от объективной противоречивости реального мира. Л. Берталанфи ввел понятие «текущее равновесие» для характеристики специфики биологического движения как относительно устойчивого равновесия живых организмов.
Попробуем же выяснить смысл и содержание понятия «устойчивое развитие». Сначала необходимо осмыслить вопрос на самом абстрактном уровне. Под развитием, как известно, понимается определенным образом направленное изменение системы, детерминированное, прежде всего, развертыванием ее внутренних противоречий, которое ведет к более высокому уровню организации системы, уменьшению энтропии.
М. Н. Руткевич еще в конце 50-х годов предложил различать прогрессивное и регрессивное развитие. Последнее означает закономерные изменения, связанные, например, с процессом естественного старения или увеличением энтропии систем. Представляется, что в последнем случае лучше использовать термин «деградация», а понятие «развитие», во избежание недоразумений, однозначно связывать только с прогрессивными изменениями.
Определение устойчивого развития, предложенное Н. Н. Моисеевым, как развития, сохраняющего целостность системы, вполне приемлемо для понимания сути вопроса в первом, самом общем, приближении, но еще слишком абстрактно для того, чтобы выразить существо глобальных проблем современности, конкретно отражаемых в этом термине. Истинным является не одно-единственное определение, выбранное из многих, а «синтез многих определений, следовательно, единство многообразного», то есть развитое определение [8, 37]. Поэтому попробуем, проанализировав различные дефиниции, осуществить затем их синтез.
Любая развивающаяся система представляет собой в действительности диалектическое единство стабильности и изменения: с одной стороны, устойчивости, поскольку система сохраняет свою сущность и качественную определенность, выделяющую ее из остального мира, а с другой — непрерывного изменения, обеспечивающего не только поддержание гомеостатического равновесия системы, но и повышение уровня ее организации и устойчивости. Тогда, может быть, следует говорить просто «развитие», а прилагательное «устойчивое» отбросить как избыточное? Для ответа на вопрос давайте, используя гегелевский методологический прием, «столкнем» интересующее нас понятие с противоположным.
«Мы существуем в мире неустойчивых процессов», — пишут Г. Николис и И. Пригожий [9]. Такое утверждение А. В. Поздняков не без основания считает слишком категоричным и полагает более правильным говорить о единстве непрерывно происходящих в мире взаимопереходов устойчивых и неустойчивых процессов. Развитие целостных природных систем, независимо от их генезиса, обеспечивается за счет поступления энергии, вещества и информации из окружающей среды и выделения этих же компонентов в окружающую среду. Устойчивое развитие, по Позднякову, происходит на основе динамического баланса F-потоков (формирующих систему) и D-потоков (деградирующих, разрушающих систему) [10, 44-49]. При этом подчеркивается, что динамическое равновесие относительно и практически никогда не достигается, вернее, достигается диалектически — на основе непрерывных нарушений и восстановления равновесия. Такое состояние, будучи по сути высокодинамич-ным, внешне выражается в стабильной форме, связанной с аффинными соотношениями основных параметров системы, которая становится, таким образом, наиболее устойчивой по отношению к внешним дезорганизующим воздействиям, приобретая свойства гомеостатичности. Тогда равновесие этих процессов, близкое к полному, означает застой, консервацию, тенденция преобладания F-потоков - прогресс системы, а преобладание D-потоков — ее деградацию.
Предложенная концептуальная схема довольно глубоко отражает смысл понятия устойчивого развития и может быть весьма полезной при решении многих прикладных задач, но все же представляется односторонней, поскольку автор рассматривает, следуя аристотелевской методологической традиции, лишь внешние причины изменений, оставляя без внимания главную причину - развертывание внутренних противоречий системы как источника ее самодвижения и саморазвития. Устойчивость системы выражается не только в способности развивать внутри себя процессы, которые нейтрализуют возмущающие и разрушающие воздействия, согласно принципу Ле-Шателье—Брауна. По общей теории устойчивости состояний, разработанной еще великим русским математиком А. М. Ляпуновым, сложно организованные устойчивые системы способны гасить возникающие флуктуации физических параметров, тогда как неустойчивые системы, наоборот, усиливают возникающие флуктуации;
что, в конечном счете, ведет к разрушению.
Системы могут разрушаться не только в силу несоответствия их внутреннего состояния (содержания) изменяющимся внешним условиям, на что указывает А. В. Поздняков, но также спонтанно — в силу исчерпывания внутреннего потенциала развития. Любой организм неизбежно погибает даже при сохранении самых благоприятных для его существования внешних условий. Эта перспектива для социальных организмов не носит столь фатального характера лишь потому, что они могут практически неограниченно наращивать свой внутренний потенциал и обладают, в принципе, неограниченными возможностями воспроизводства и самосовершенствования. Правда, такие возможности многие общества (из известных в истории) не осознавали и, тем более, практически не использовали, а потому уходили в небытие. Сегодня же от того, успеет ли человечество, и в частности Россия, вовремя осознать новую реальность и осуществить необходимые изменения для быстрого раскрытия внутреннего духовного и материального потенциала своего развития, зависит его бытие или небытие уже в перспективе XXI века.
Понятие устойчивого развития в самой общей форме означает прогрессивное изменение системы практически достаточными темпами, без кризисов, спадов и застоев. Оно противоположно, во-первых, деградации — регрессивным изменениям системы, во-вторых, застойным состояниям, означающим отсутствие каких-либо существенных изменений, в-третьих, балансированию на грани разрушения и сохранения системы, именуемому режимом «выживания», в-четвертых, неустойчивому развитию, то есть общей тенденции прогрессивных изменений, связанной со спадами—подъемами, периодически повторяющимися кризисами, снижением прочности (иммунитета) системы и быстро увеличивающейся вероятностью ее катастрофического разрушения. Указанные четыре состояния могут возникать как на основе развертывания внутренних противоречий системы, так и в результате обострения противоречий с другими взаимодействующими системами, с окружающей, средой.
Проблема устойчивого развития приобрела чрезвычайную актуальность в последней трети XX столетия в связи с тем, что произошло экстремальное обострение глобального экологического кризиса (в системе природа—общество). Особая сложность состоит о том, что объективные возможности его позитивного разрешения крайне трудно использовать из-за социальной внутренней неустойчивости в подавляющем большинстве стран и политической неустойчивости системы международных отношений. Поэтому для перехода мирового сообщества к устойчивому в экологическом отношении развитию необходимо обеспечить, во-первых, устойчивое развитие каждого из существующих на планете обществ, а во-вторых, социально-политическую устойчивость развития глобального социума как целостной системы.
В разрешении этого комплекса сверхсложных проблем, в эпицентре которых оказалась Россия, ключевое значение приобретают системы образования. Но они пока сами во всем мире находятся в состоянии перманентного кризиса. Для того чтобы привести в действие громадный потенциал этих систем, в них нужно осуществить радикальные изменения, соответствующие характеру принципиально новых задач современности.
Прежде чем практически решать новые задачи, люди должны в той или иной форме осознать их необходимость, обрести соответствующий моральный настрой и психологическую готовность к определенным действиям. Тем более, если речь идет о необходимости принципиально новых взаимосвязей общества с окружающей средой, отказа от традиционного потребительско-покорительского подхода. Другими словами, люди разных мировоззрений должны, следуя различными дорогами — научными или религиозными, приходить к единой новой парадигме экологической духовности, утверждающей духовно-ценностное отношение к Матери-Природе.
Такая постановка вопроса отнюдь не означает реабилитации идеалистических философско-методологических подходов, усматривающих в религиях или в просвещении и образовании главную причину исторических изменений. Скорее, наоборот, экологический кризис, возникший в результате бурного роста производительных сил, означает такие радикальные изменения в общественном бытии, которые определяют необходимость соответствующих изменений в общественном сознании. Однако создавшаяся в мире ситуация убедительно показывает необходимость именно диалектико-материалистической методологии, признающей первичность материальных причин в истории лишь в конечном счете и подчеркивающей относительную самостоятельность и возрастающую роль общественного сознания, особенно в форме научного знания, морально-духовных и психологических факторов, играющих в некоторых ситуациях решающую роль в определении исторических судеб народов, а ныне и всего человечества.