Общее благодушие в США по отношению к экологическим катастрофам А. Гор сравнивает с благодушием по отношению к захватам Гитлера в Европе и Мюнхенскому пакту 1938 года, считая еще более опасным молчаливое согласие с утратой мировых дождевых лесов и их обитателей. Аральского моря, вековых лесов тихоокеанского побережья США, растительности Гималаев, Сахеля, уменьшением озонового слоя, нарушениями климатического баланса и т. п. «Считаю борьбу за спасение окружающей среды, — заключает он, — продолжением борьбы с нацизмом и коммунистическим тоталитаризмом, за подлинную свободу и человеческое достоинство» [1, ЗОО].
В том, что борьба за природу имеет первостепенное политическое значение и требует мужества, А. Гор, безусловно, прав, но он на собственном опыте, казалось бы, должен был убедиться, что капитализм несет в себе угрозу окружающей среде не меньшую, чем советский социализм. Из-за своих страстных выступлений в защиту окружающей среды он, как известно, оказался в своей стране в роли донкихотствующего политика. Если в 70-е годы наблюдался значительный всплеск настроений в пользу поддержки экологических движений, в результате чего произошли заметные сдвиги в природоохранном деле, среди которых очистка Великих озер была наиболее заметной и популярной акцией, то затем положение круто меняется. Рейган, а затем и Буш, выражая интересы предпринимателей, прежде всего крупных транснациональных корпораций, недовольных законодательством, заставляющим их идти на большие затраты по уменьшению загрязнений и разрушений окружающей среды, а также значительной части обывателей, не согласных с ростом налогов на экологические цели и введением ограничений на свободу природопользования, резко изменили идеологию [2].
И хотя, как утверждают исследователи, большинство американцев в течение 70-80 гг. были по своим взглядам «зелеными», в общественное сознание всей мощью средств массовой информации вбивается идея, что экологизм — изобретение левых радикальных групп, выступающих против высшей ценности нации — «американского образа жизни». Рейгановская и бушевская администрации постоянно исключали из своих рядов даже умеренных экологистов, стремясь приватизировать все земли и воды, еще находящиеся в общественном пользовании. На этом фоне радикальные природоохранные программы, которые А. Гор выдвигал в качестве центральных в борьбе за президентское кресло, оказались довольно неудачным коньком.
Избиратели отдавали голоса Рейгану и Бушу, потому что верили их утверждениям о намерениях экологически мыслящих демократов поднимать налоги, которые приведут к снижению экономической активности и росту безработицы [З]. В результате то, что было достигнуто в деле охраны окружающей среды за два десятилетия республиканского демократического правления, было в значительной мере утрачено, а экологический кризис, по сравнению с началом 70-х гг., в стране обострился настолько, что исследователи пишут о «рейгано-бушевской антиэкологической революции» [4]. На это следует обратить особое внимание, поскольку сегодня российские ученые и СМИ усиленно внушают народу мысль, что экологический кризис в нашей стране — это следствие антиэкологической сущности социалистического строя и что в развитых капиталистических странах данная проблема успешно решается.
Резкое ухудшение экологической ситуации в 80-х — начале 90-х гг. заставило западных политиков вновь искать поддержки «зеленых», и своей победой на президентских выборах В. Клинтон во многом обязан известному борцу за спасение природы А. Гору, согласившемуся идти в паре с ним в качестве кандидата на пост вице-президента. Однако было бы наивным ожидать, что транснациональные корпорации в США и других странах Запада радикально изменят в ближайшие годы свое отношение к окружающей среде — в лучшем случае от них можно ждать лишь частичных тактических уступок. Тем не менее движение за спасение природы становится в силу объективных причин все более значительным фактором внутренней и внешней политики во всех странах мира.
Решающий перевес в противоборстве политических сил будет в огромной степени зависеть от того, какая из партий сможет предложить наиболее убедительную экологическую программу. Вместе с тем проблемы охраны окружающей среды остаются одним из главных поводов для фальсификации со стороны спекулятивно-компрадорских корпораций, стремящихся убедить общественность, что максимальный вывоз сырьевых ресурсов — наиболее эффективный путь повышения благосостояния не только стран «третьего мира», но и, в особенности, России.
Грандиозные природоразрушительные проекты, опасность которых была очевидной для всех честных и квалифицированных ученых и инженеров, в советское время поддерживались определенными влиятельными кругами за рубежом. Точно так сегодня поддерживается, например, совершенно экономически не обоснованный и катастрофический в экологическом отношении проект строительства высокоскоростной железнодорожной магистрали между двумя российскими столицами.
Ельцинское руководство России получило аванс доверия не в последнюю очередь за счет обещаний коренным образом улучшить материальное положение большинства населения и экологическую ситуацию в стране. Предполагалось, что приватизация основных средств производства, утверждение частнособственнических отношений, коммерциализация общественной жизни на основе универсальных принципов мирового рынка позволят покончить со всеми экономическими нелепостями — борьбой за план по «валу», любой ценой, с уравниловкой в оплате труда и безответственностью конкретных лиц за загрязнение и разрушение окружающей среды...— и одновременно заставят всех участников производственных процессов заботиться о минимизации трудовых, материально-технических, финансовых и сырьевых затрат на единицу полезной продукции. Считалось очевидным, что свертывание военно-промышленного комплекса приведет автоматически к соответствующему сокращению экологически вредных последствий.
Идеологи курса реформ внушали народу, что предлагаемый ими переход к рынку приведет к быстрому улучшению благосостояния большинства россиян, сделает экономику более «гуманной», то есть направленной на действительно жизненные потребности людей и сохранение окружающей среды. Издержки такого перехода представлялись как незначительные. В начале 1992 года Б. Ельцин призвал, например, «потерпеть до осени», обещая затем экономический подъем. Памятуя о советских пятилетках, именуемых до 1953 г. «сталинскими», уместно подвести социальные, экономические и экологические итоги «ельцинских пятилеток».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гор Эл. Земля на чаше весов. Экология и человеческий дух. М.: ППП, 1993.
2. Bruner М. and Oeslschlaeger М. Rhetoric, Environrneiitalism and Environmental Ethics. //Environmental Ethics. Vol. 16. № 4. 1994.
3. Meyer J. М. Environmentalism and Economic Prosperity: An Update. Cambridge, 1993.
4. Puckelshaus J. Toward a Sustainable World // Scientific American. 261, Sept. 1989.
4.3. Причины социально-экономического кризиса в России
В период экономического кризиса 1929-1933 гг., охватившего всю мировую систему капиталистического хозяйства, сокращение промышленного производства составило по разным странам от 30 до 45%. В России за 1991-1998 гг. промышленное производство сократилось более чем в 2 раза. В 1998 г., вместо обещанного 2-4-процентного роста, произошло дальнейшее сокращение. Притчей во язьщех был военно-промышленный комплекс, воплощавший в себе высокие научно-технические достижения. Он сократился в 5 раз, и соответственно было свернуто производство товаров народного потребления, составляющее около половины всей его продукции.
Производство сельскохозяйственной продукции снизилось на 40%, при тенденции дальнейшего сокращения, причем производство зерна уменьшилось почти вдвое при снижении урожайности. Вдвое сократилось потребление населением основных сельскохозяйственных продуктов. Среднее потребление пищевых калорий россиянином соответствует нормам потребления 11-летнего ребенка, не говоря о их качественном составе. Производство молока стало меньше на 68%. Заметим, что подобный спад в сельском хозяйстве имел место только в годы Великой Отечественной войны.
Валовый внутренний продукт в стране за 1990-1995 гг. упал на 40%, но доля производства товаров в его структуре снизилась с 60% до 50%, в то время как объем финансовых и посреднических услуг вырос в 180 раз. В структуре доходов населения доля оплаты труда снизилась с 69,9% в 1992 г. до 47% в 1994 г., тогда как доля доходов от собственности и предпринимательской деятельности возросла за период 1970-1990-1995 гг. с 4,6 до 12,9 и 44,0%. Доля же оплаты труда, наоборот, упала соответственно, с 80,6 до 74,1 и 39,3% в условиях трехкратного падения общего уровня доходов всего населения страны в целом. Эти структурные сдвиги свидетельствуют о том, что экономика России становится все в большей мере не производительной, а потребляющей.
Объемы производства необходимых обществу продуктов постоянно уменьшаются. Страна существует главным образом за счет накопленных ресурсов. Блага не столько создаются, сколько перераспределяются борющимися между собой «новыми русскими». Связь доходов с результатами труда разрушается [I].
Вместе с тем экономика все более приобретает черты зависимости от развитых стран, которые уже более века ведут политику, направленную на овладение природными ресурсами России. Еще на Берлинской конференции 1884-1885 гг. ведущими странами мира был принят акт, закрепляющий принцип «эффективной оккупации», суть которого сводилась к тому, что каждая страна обязана эффективно добывать сырье на своей территории и пускать его в мировой оборот. В том случае, если какая-либо страна по техническим или финансовым причинам не могла решать эту задачу, она должна была допускать к эксплуатации своих природных ресурсов другие страны и картели. В соответствии с этим Россия широко открыла двери для иностранного капитала. Однако ее попытки ограничить вывоз капитала и иностранную финансово-экономическую экспансию явились одной из главных причин вовлечения страны в русско-японскую, а затем Первую мировую войны.