Тогда устойчивое развитие есть социальный прогресс при равновесном природопользовании. Эта дефиниция представляется максимально лаконичной и емкой. Хотя встречаются различные интерпретации понятия социального прогресса, вкратце его можно определить как повышение уровня гармоничности и разносторонности развития всех (по крайней мере — возрастающей доли) членов общества.
Отсюда не следует, что предлагаемое определение — самое лучшее. Возникнув в связи с необходимостью изучения причин мирового экологического кризиса и способов его преодоления, идея устойчивого развития приобрела общенаучный и философский характер, позволяя существенно углубить и конкретизировать наши представления о возможных путях развития человеческой цивилизации и биосферы в целом. Понятие устойчивого развития может, в зависимости от специфики познавательных и практических задач, получать различную теоретическую и эмпирическую интерпретацию и использоваться не только для решения задач перехода к равновесному природопользованию, но и при разработке чисто социально-экономических и политических проблем современности, не обязательно связанных с проблемой преодоления экологического кризиса.
Вместе с тем оно приобретает и весьма абстрактное теоретическое значение. Методологический анализ приводит к выводу о том, что чрезвычайно богатое содержание и весьма широкие возможности конкретизации понятия «устойчивое развитие», применительно к различным познавательным задачам, обусловливают его весьма сильный эвристический потенциал. На самом же абстрактном уровне данное понятие представляет собой фактически новую философскую категорию современной теории развития, отражающую один из всеобщих фундаментальных принципов функционирования любых самоорганизующихся систем [22].
Теоретический анализ ключевых понятий — лишь первый шаг философско-методологического исследования сложнейшей научной и практической проблемы выхода планеты из экстремальной ситуации на путь устойчивого развития. Основная часть работы — создание общей концепции данного процесса. Обращение к философии в данном случае, кроме указанных причин, обусловлено тем, что ни одна из других дисциплин не может самостоятельно решать эту задачу, связанную со всеми возможными типами неопределенностей, неформализуемыми понятиями и определениями.
Поскольку предмет нашего исследования рассматривает отношения между природой и обществом и отношения внутри социумов глобального, национального и регионального уровней, постольку он включает, во-первых, объективную неопределенность, независимую от компетентности и информированности исследователей («неопределенность природы»), во-вторых, гносеологическую неопределенность, обусловленную недостатком информации, в-третьих, стратегическую неопределенность, вызванную зависимостью от действий других лиц (партнеров, противников и т. д.), в-четвертых, неопределенность, порожденную неизбежной при такой сложности объекта слабой структурированностью проблемы, и, наконец, в-пятых, неопределенность, обусловленную нечеткостью, подвижностью и противоречивостью понятийного аппарата, используемого для отражения онтологически противоречивой динамики познаваемых объектов [23].
Кроме того, тесное переплетение в предмете исследования объективного и субъективного, материальных и идеальных факторов, высокая значимость ценностных и личностных аспектов — все это исключает возможность строго рационального, «сциентистского» изучения и описания. Именно философия позволяет обеспечить единство естественнонаучных и гуманитарных, формальных и неформальных, ценностных и идеологических подходов, необходимость которого диктуется спецификой предмета и темы исследования. Вместе с тем только философский подход позволяет охватывать предмет в предельно широких аспектах — временном (историческом) и пространственном (глобально-космическом), что необходимо для более глубокого проникновения в сущность проблемы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Menschheit am Wendepunkt. Stelungnahme des Club of Rome zum Buch von. M. Mesarovic und E. Pestel // Analysen und Prognosen. Berlin, 1974. № 36. S. 15.
2. Наше общее будущее. M.: Прогресс, 1989. С. 17.
3. Коптюг В. А. Возможна ли разработка стратегии устойчивого развития России в настоящее время? // Наука на грани тысячелетий. Вып. 1. Новосибирск: НГУ, 1997. С. 4, 19.
4. О проекте концепции перехода Российской Федерации на модель устойчивого развития // Наука в Сибири. 1995. № 8. Февраль.
5. Урсул А. На пути к экобезопасному устойчивому развитию цивилизации // Общественные науки и современность. 1994. № 4. С. 127.
6. Казначеев В. П. Что мы гарантируем следующим поколениям? // За рубежом. 1994. № 18. С. 12.
7. В поисках глобальной стратегии выживания // Природа. 1996. № 1.
8. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. M., 1968.
9. Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. Введение. M.: Мир, 1990.
10. Поздняков А. В. Стратегия российских реформ. Томск, 1998.
11. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. M.: Прогресс, 1986.
12. Хакен Г. Синергетика. М.: Мир, 1980.
13. Дубнищева Т. Я. Концепции современного естествознания. Новосибирск: ЮКЗА, 1997. С. 687-688.
14. Моисеев Н. Н. Алгоритмы развития. М.: Наука, 1987.
15. Моисеев Н. Н. Экология человечества глазами математика. М.: Молодая гвардия, 1988.
16. Разумовский О. С. Концепция оптимологии. Новосибирск: ЦСА, 1998.
17. Гомеостатика живых, технических, социальных и экологических систем / Ю. М. Горский, В. И. Астафьев, В. П. Казначев и др. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990.
18. Турченко В. Н. Сущность и альтернативные парадигмы устойчивого развития // Закономерности социального развития: ориентиры и критерии моделей будущего. Ч. 1. Новосибирск: СО РАН, 1994. С. 77-82.
19. Моисеев Н. Н. Человек и ноосфера. М.: Молодая гвардия, 1990.
20. Daly Н. Stady State Economics, Earthcan. London, 1992.
21. Сарагоса ф. М. Завтра всегда поздно. М.: Прогресс, 1989. С. 60-62.
22. Турченко В. Н. Сущность устойчивого развития // Аспекты развития: Межвузовский сб. Вып. 2. Ч. 1: Какой должна стать теория развития? Оренбург—Пермь, 1994.
23. Диев В. С. Управленческие решения: неопределенность, модели, интуиция. Новосибирск: Изд-во НИИ МИОО НГУ, 1998.
1.2. Экологические кризисы в истории человечества
С тех пор как человек, вооруженный каменным топором и огнем, начал «покорять» природу, он фактически вступил на тропу непрерывной войны с ней. И общество до нашего времени развивается по экспансивно-гомеорезному пути за счет разрушающего потребления природы. Однако до нынешнего века воздействие человека изменяло окружающую среду в целом незначительно, а в первобытную эпоху было просто несопоставимо малым. Экологические кризисы доисторических времен (отчасти и впоследствии) имели преимущественно естественное геолого-географическое происхождение и региональный характер. Хотя до тех пор, пока люди жили в весьма значительной изоляции друг от друга, местные стихийные бедствия нередко воспринимались как всемирные (потопы, засухи). Глобальные же катастрофы, вызванные, например, вторжением крупных тел из космоса, происходили, по-видимому, задолго до появления человечества на Земле.
Первый экологический кризис, вызванный антропогенньши факторами, возник, как считают В. Зубаков и многие другие ученые, в середине последнего ледниковья в условиях мустьерской каменной индустрии в регионах, где сосуществовали неандертальский и кроманьонский типы людей [I]. Их многотысячелетнее соперничество в борьбе за продовольственные ресурсы и жизненные пространства явилось одной из главных причин экологического кризиса, порожденного, прежде всего, кроманьонцами, сумевшими, помимо всего прочего, овладеть технологией загонной охоты с огнем, повлекшей уничтожение огромных массивов растительного покрова и населяющей их фауны. Именно в это время, отмечает Н. Н. Моисеев, исчезли другие претенденты на право называться предками человека, в частности создатели мустьерской культуры. Остались только кроманьонцы.
Однако обостряющийся дефицит продовольствия поставил ускоренно растущее население «победителей» перед продовольственным кризисом, который был преодолен за счет создания все более совершенного метательного орудия, все более хитроумных ловушек для зверей, птиц и рыб. Вооруженное такими средствами производства человечество распространилось в течение последних 30-40 тысяч лет по всей планете. Возникший примерно 25 тысяч лет назад новый продовольственный кризис, обусловленный истреблением стад крупных копытных животных, был отодвинут как минимум на десять тысяч лет. Первобытные охотники не только преодолели традиционные суеверия и страх, которые внушали их предкам гиганты животные, но и стали столь умными и организованными, что сумели за счет мамонтов обеспечить роду человеческому целую эпоху безбедного жития, полноценного физического и духовного развития. В первой половине послеледниковья иссяк и этот источник. Настали голодные тысячелетия — людское население сократилось на порядок. Оно жестко расплачивалось за урон, нанесенный природе всеми предыдущими поколениями. Однако в целом это был не столько экологический кризис, сколько кризис человека как одного из биологических видов.
Неолитическая революция, связанная с переходом одной части людей к земледелию а другой — к кочевому скотоводству, в целом означала переход человечества к принципиально новому типу хозяйствования — от присваивающего к производящему. Именно тогда человек начал формировать искусственные биогеохимические циклы, вторую природу и частную собственность. Развитие человечества пошло по совершенно новому пути. Эта революция обеспечила практически неограниченное наращивание производительного потенциала и жизненных сил общества, обусловила невиданно быстрые темпы роста населения. Однако именно в этой революции многие ученые усматривают не только начало, но и надвигающийся закат цивилизации, не только второй антропогенный экологический кризис, но также начало нынешней глобальной экологической катастрофы. Обретя невиданное могущество, человечество сохранило свое представление о биосфере, сформировавшееся в доцивилизационный период, как о неограниченном резервуаре материальных благ [2].