"Излечение" от мнимой болезни расценивается нами как углубление заболевания - тревога высвобождается из витальных самоидентификаций и переживается пациенткой в классическом виде свободноплавающей тревоги.
Следующим этапом развития болезни является возникновение более глубоких компенсаторных самоидентификаций, проецируемых во внешнее окружение - идеи отношения, бред преследования. Интрапсихическое содержание болезненных состояний со всей полнотой открывается в псевдогаллюцинациях и доступно анализу в культурфилософском контексте. Больная общается с умершими родственниками, Иисусом Христом, что фактически есть выражение внеличностных архетипических самоидентификаций на мифологическом уровне самосознания. Первое являет собой архаичное представление о духах предков, за помощью которых в ранних культурах обращались в периоды болезней и кризисов, второе - более характерно для людей христианской культуры, где образ Христа (Абсолютное Я, в нашем обозначении) является посреднической фигурой во взаимоотношениях с Абсолютом. И в том и в другом случае психопатология, помимо клинической интерпретации, может быть рассмотрена как выражение закрепленных в культуре способов преодоления экзистенциальной тревоги.
Наряду с мифологическими самоидентификациями для больной остаются актуальными более привычные социально-ролевые. В пространство последних проецируется внеличностное содержание мифологических уровней самосознания, что самой больной воспринимается как конфликтная ситуация - вызывает у нее раздражение, страх возвращения "голосов". В то же время в содержании псевдогаллюцинаций (голоса побуждают пациентку к самоубийству) присутствует необходимость дифференциации разноплановых самоидентификаций. Обсуждая это, необходимо вспомнить, что смерть в цивилизованном обществе, где определяющими признаны социально-ролевые самоидентификации, равноценна потере социального статуса- "персоны". При этом обретение нового социального статуса, предполагающее интеграцию более глубоких самоидентификаций, оформление новых границ личности путем распространенных в традиционном обществе инициальных обрядов, в современном мире не практикуется.
Современный психопатологический способ дифференциации содержания разных уровней самосознания приводит к постановке диагноза, но никак не к последующему и необходимому для развития личности синтезу. Игнорируя положение о необходимости временного отказа от социально-ролевых самоидентификаций для преодоления внутренней раздвоенности и последующего синтеза, мы продолжаем оставаться свидетелями того, как сам ход развития болезни ведет к снижению актуальности для человека своего социального статуса и даже к "отказу" от более глубоких витальных самоидентификаций. Если же наблюдаемые у больной феномены (утрата интереса к общению, к работе, потеря социальной окраски пищевого поведения и даже основополагающего витального инстинкта самосохранения) рассматривать как закономерное и временное снижение актуальности социально-ролевых и витальных самоидентификаций, то можно говорить о логике болезненного процесса, с учетом которой должна планироваться профессиональная помощь.
Психопатологическая парадигма, описывая варианты болезненной ЭА, игнорирует подобные толкования, определяет их как спекуляции и неуместное философствование. Мы намерены показать роль подобных "отвлечений" в правильной (гуманистической) ориентации при решении практических задач.
Мы определили существование психопатологических и креативных вариантов ЭА и должны отметить, что их сходство обусловлено не только задачей достижения экзистенциальной защищенности, но и рядом общих черт в средствах осуществления. И в том и в другом случае имеют место ИСС - разотождествление "потенциального Я" с прежними параметрами и поиск новых самоидентифицирующих признаков. Отмечая адаптивну10 и даже упорядочивающую роль многих клинических феноменов, составляющих суть патологической ЭА, мы в то же время не можем назвать этот тип ЭА креативным.
В телеологической концепции К.Юнга (1994а, с.184) процесс психической жизни есть, кроме прочего, еще и "финально ориентированный, целесообразный ход вещей". В завершение нужно ожидать гармоничного развития субъективности - самосознания, представленного широким спектром взаимодополняющих интрасубъективных и эмпирических самоидентификаций. Так, при креативной ЭА мы можем найти множество примеров, иллюстрирующих, как новые самоидентификации органично вливаются в поток социальной жизни, расширяют ее и обогащают самосознание. Структура самосознания сохраняет свои бидоминантныехарактеристики - формируются новые воплощения "потенциального Я" в "других Я" и естественная внутренняя двойственность ассимилируется в новых противопоставлениях. Как показывает один из возможных примеров - биография Леонардо да Винчи - самоидентификации, которые вполне могут быть и сверхличностными, лишь расширяют самосознание. И если самоидентификации действительно выходят за привычные личностные границы, то это еще не означает, что бидоминантная структура самосознания примет психопатологический вид. Патология и патологические варианты ЭА обусловлены трансформацией бидоминантной структуры самосознания в психопатологический феномен схизиса. Как было отмечено, это во многом зависит от социальной зрелости когнитивного составляющего самосознания, от способности признать реальность "потенциального Я" и устанавливать приемлемое взаимодействие в отношениях "Абсолютное Я" - "потенциальное Я" - "другое Я".
В этом контексте невротические расстройства могут быть представлены как дисгармония между "потенциальным Я" и "другим Я" правой части схемы, отображающая нарушения в интерсубъективном диалоге и, соответственно, конфликт со своим собственным наличным бытием. В свою очередь, психотические расстройства имеют в основе конфликт между "потенциальным Я" и "Абсолютным Я" интрасубъективной области.
Таким образом, психопатологические проблемы в контексте предложенной схемы и представлений об экзистенциальной адаптации становятся более ясными, а наши гипотезы приобретают большую достоверность и убедительность. Однако это не основная наша цель, тем более что аргументация предварительных и отчасти спекулятивных рассуждений будет дана подробней при анализе культурологического материала.
Для более полного понимания значения когнитивных составляющих мы должны иметь отчетливое представление о том, что в сравнении с аффективно-эмоциальными компонентами самосознания они выполняют подчиненную экзистенциальную роль в ЭА. Когнитивное звено не самоценно, оно служит для оформления сверхличностного аффекта в социально приемлемые эмоции. В успешности этой трансформации неизмеримо большую роль играют первичные бессознательные установки на отвержение или взаимодействие с Абсолютом. Значительное количество психотических расстройств, как было показано, имеет экзистенциальную причину неурегулированных взаимодействий с Абсолютом. Имея в виду, что Абсолют и его предметные воплощения часто неразличимы на уровне индивидуального восприятия, мы должны отметить, что восприятие Абсолюта в коллективном самосознании влияет не только на мировоззрение, но и на способы индивидуального решения экзистенциальных проблем - креативные и психопатологические варианты ЭА.
Психотический, или психосоматический синдром, развивающийся по типу хорошо известного в психиатрии синдрома Кандинского-Клерамбо. Проявляется он следующим образом. Обычно у вполне здоровых в психическом отношении людей через некоторое время после лечения у экстрасенсов появляются непонятные, так называемые немотивированные страхи, т.е. страхи неизвестно чего и неизвестно из-за чего. Затем возобновляется с новой силой то заболевание, из-за которого они обращались к оккультистам, или болезнь переходит на другой орган. При этом заболевание поддается лечению с большим трудом или не поддается вообще. Нередко аналогичное заболевание развивается у близких членов семьи: у детей, у мужа или жены (чаще у жены, если к экстрасенсам обращался муж, или, если он начал заниматься экстрасенсорикой). После этого появляются мотивированные страхи по типу невроза навязчивых страхов, например, страх смерти или страх того, что что-то случится с детьми или другими близкими людьми, страх езды в транспорте. На этом фоне человек начинает слышать "голоса", которые повелевают ему делать то-то и то-то. Появляется депрессивное состояние, которое постепенно усиливается, "голоса" становятся более навязчивыми, начинают управлять психикой, навязывать мысли о самоубийстве. Больные предпринимают попытки к самоубийству, и нередко этим и заканчивается их жизнь.
Молодая девушка С., студентка медицинского института, поступила учиться в школу экстрасенсов. Через две недели после начала занятий, когда их обучали "отдавать и принимать энергию", почувствовала сильные головные боли, головокружение, учащенное сердцебиение, боли в сердце, спастические боли в животе; появились непонятные страхи; несколько позднее развилось депрессивное состояние. Лечение у экстрасенсов только ухудшило самочувствие. Прошла обследование у кардиолога, терапевта, гастроэнтеролога, эндокринолога, невропатолога. Диагноз не был поставлен.
Состояние все ухудшалось, стала слышать "голоса", которые внушали ей броситься под поезд. По совету верующей подруги пришла в православный храм, исповедовалась, священник допустил ее до причастия, а затем соборовал. После исповеди, причастия и соборования состояние улучшилось. Исчезли "голоса" и мысли о самоубийстве. По благословению священника причащалась еженедельно в течение месяца. Состояние значительно улучшилось. Через три месяца после этого самочувствие было нормальным. Контакты с экстрасенсами прекратила сразу после первого посещения храма по настоянию священника.