Первоначально источники информации посоветовали Стояну обратиться к Белимову, который переадресовал ее А.Петухову. Источники информации не хотели, чтобы Стоян общался с В.Чернобровым, поскольку он «ИМ» не нравится.
Во время беседы Стоян добавил, что пришельцы появляются на Земле через червячные ходы в пространстве. При этом они преодолевают 1000 световых лет за 2,5 минуты.
По словам Стояна, кожа пришельцев серо-зеленая («жабий цвет»). Живут они 1000 своих лет, так как время у них на планете идет медленнее, чем на Земле.
Для телепатической связи пришельцы используют ромбовидный прибор, который прикрепляется ко лбу. На одежде пришельцев есть желтая эмблема (в виде птицы с распростертыми крыльями) на черном фоне.
КОНТРОЛЬ.
В этой главе мы рассмотрим различные приемы, используемые слышащими голоса и/или врачами, чтобы добиться большего контроля над голосами. Заметьте, что я не говорю об исцелении людей от их голосов. Мы умышленно избегали в этой книге слова "исцеление", так как предполагаем, что слышание голосов – это переживание, которое может иметь огромное значение в личной жизни, и поэтому не должно рассматриваться только как болезненное явление.
Конечно, есть исключения из каждого правила: в данном случае это могло бы касаться голосов, слышимых при эпилепсии или в полярных фазах маниакально-депрессивного психоза. Однако для тех, у кого психиатрами диагностирована шизофрения, слышание голосов часто имеет совсем другое значение. Голоса имеют важное значение и часто придают смысл или направление жизни слышащего. Термин "исцелить" нельзя точно применить к этим голосам: скорее это вопрос об овладении умением обращаться с ними, о том, чтобы отвести им специфическое время и место в жизни. Для того, чтобы минимизировать нарушения повседневного функционирования, важно достичь как можно большего личного контроля. Приемы, описанные в этой главе, могут быть очень полезны в этом отношении.
Мы составили перечень этих стратегий по степени личного вклада, требуемого от слышащего голоса. Так, раздел "Записи" оказался первым, потому что эта стратегия требует наибольшего вклада энергии (100%); завершает главу раздел о медикаментозном лечении, при котором вклад индивидуума вообще наименьший, зависящий от того, до какой степени другие позволяют ему принимать участие в лечении.
Мы обсудим следующие приемы:
· Записи. В этом разделе приведены сообщения людей, которые слышат голоса. Они объясняют, почему они начали вести записи, и как это помогало им.
· Самопомощь. Здесь рассматривается возможная польза от посещения групп самопомощи. Одна женщина – организатор, которая сама слышит голоса, объясняет, как эти группы работают, почему люди участвуют в них и т.д.
· Сосредоточение (фокусировка). Два психолога описывают метод, который они разработали и применили к людям, слышащим голоса. Этот метод включает достижение большего проникновения в действительные восприятия, а также их интерпретацию.
· Приемы овладения беспокойством. Психиатр описывает несколько приемов, которые он применял в работе со слышащими голоса. Они предназначены для снижения уровня тревоги и таким образом делают возможным больший контроль над ситуацией.
· Диалог с голосом. Этот раздел содержит подробный отчет об эксперименте одного психолога по проведению диалогов с голосами, которые слышала одна из ее клиенток, с целью предоставить ей большую степень контроля над голосами.
· Реабилитация. Слышащий голоса неизбежно оказывается в большой зависимости от характера своего непосредственного окружения. Общество часто негативно относится к тем, кто слышит голоса, поэтому следует внимательно относиться к любому реабилитационному процессу. Здесь психиатр предлагает подходы к этому вопросу.
· Лекарственная терапия и слышание голосов. Слышащим голоса, получающим психиатрическое лечение, часто прописывают различные лекарства. В этом разделе психиатр описывает различные типы лекарств и условия, при которых они прописываются.
ЗАПИСИ.
Слышание голосов – это сложное явление, но, по-моему, одной из его наиболее важных характеристик является то, какими способами слышащий и его окружение обычно пытаются справиться со своими эмоциями. Этот феномен может как обнаружить острую эмоциональную драму (нечто подобное происходит при слушании радиопостановки), так и дать личности ценную проницательность. Это испытание способно также привести в движение крайне негативные чувства, доводящие слышащего до паники и бессилия. Обсуждая с другими голоса и их влияние, слышащий голоса может зачастую найти способы достижения более эффективного контроля над ситуацией. Во многих наших интервью и дискуссиях со слышащими голоса мы обнаружили, что общение – это одно из наиболее важных и успешных средств обретения какого-то порядка вместо хаотичности переживания. Те, кто справляется с этим, обладают большей уверенностью в себе и становятся ближе к своему окружению.
Однако некоторые люди находят слишком болезненным или трудным откровенно беседовать об этих проблемах; в этих случаях, в частности, может быть очень полезным ведение записей. Чтобы иметь возможность делиться мыслями и проблемами и передавать характер очень личных ситуаций, необходимо, разумеется, быть способным описать и объяснить свои переживания и идеи, сформулировать, что говорят голоса, как это влияет на эмоции и почему. Записывание может быть очень полезным инструментом в этом процессе. Одним из наибольших достоинств дневника как терапевтического средства является то, что он безгранично терпелив и совершенно некритичен!
Чтобы обрисовать возможные функции и преимущества ведения таких записей, я проинтервьюировала четырех женщин; все они слышали голоса и ранее были пациентками психиатров. Я просила их подробно рассказать об их опыте ведения записей, уделив особое внимание следующим пунктам:
· при каких обстоятельствах были начаты записи (дневники);
· как голоса реагировали на записи;
· помогало ли ведение записей наводить порядок в хаосе и укреплять самосознание;
· были ли способны те, кто вел записи, показать их своим близким;
· что означают записи для того, кого они касаются.
Результаты этого маленького обследования позволяют проникнуть в значение ведения дневника (записей), которое было весьма разным у этих четырех женщин.
Сейчас ей 34 года. Впервые начала вести записи о своих голосах после передачи ее новому психиатру. Во время первого визита она едва могла заставить себя разговаривать с ним и решила по собственной инициативе начать вести записи, чтобы более ясно формулировать то, что она хотела сказать врачу.
Я хотела говорить, но все застревало у меня в горле, поэтому когда я приходила к нему, то давала ему свои записи. Он спрашивал меня о том, что я записала, и я обнаружила, что способна отвечать. Вначале я писала о том, что уже случилось, но в определенный момент я начала писать в то самое время, когда голоса беспокоили меня. Тогда записи превратились в очень бессвязный отчет, но это не очень страшило меня, а голоса не запрещали мне вести записи. Я никогда не записывала того, что говорили голоса. Вместо этого я всегда писала о своей беспомощности перед голосами.
Миссис А. разговаривала об этой беспомощности со своим психиатром, и они вместе пытались найти решения для ситуаций, в которых эта беспомощность возникала. Один пример, который она привела, относился к посещению вечеринки вместе с ее молодым человеком; из-за своих голосов она часто должна была уходить посредине вечера, и это создавало проблемы с ее возлюбленным. В разговоре с психиатром у нее возникла идея, что если она твердо договорится с другом о времени ухода с вечеринки, эта проблема, возможно, отпадет. Действительно, так и случилось: голоса не беспокоили ее, когда она соблюдала договор.
Когда я спросила, укрепило ли ведение записей ее самосознание, она ответила:
Это трудный вопрос. Я хорошо знаю, что когда пишу, то не могу отличить мои эмоции от себя самой. Боязнь ли это? Я никогда не перечитывала написанное. А если не возвращаться к этому, это не страшно.
Три года спустя она использовала свои записи, чтобы дать знать матери, что с ней произошло и все еще происходит. Конечно, важно предупредить любого, кому разрешается прочесть такой эмоциональный документ, о характере его содержания. Мать была ужасно шокирована и плакала (что с ней бывало редко), но потом сказала, что теперь поняла поведение дочери намного лучше. С тех пор их отношения стали гораздо ближе.
Миссис А. больше не ведет записей. Поговорив с ней и понаблюдав, как она теперь ведет себя в обществе, я не сомневаюсь, что у нее не будет в дальнейшем такой потребности; она может теперь выразить и объяснить свои нужды очень ясно.
Миссис В.
Миссис В. сейчас 26 лет. Когда она впервые начала лечиться, то хотела довериться своему психиатру, но увидела, что не в состоянии это сделать. По совету психиатра она начала вести дневник и говорит, что теперь это ее единственное средство контакта с психиатром. Она рассказала мне:
Мне трудно в течение часа приема у врача выражать обязательные эмоции.
С другой стороны, она находит, что способна свободно выразить свои эмоции в дневнике, даже дать выход гневу в отношении психиатра. Миссис В. теперь пишет главным образом для того, чтобы раскрыться.
Когда я пишу, то должна сосредоточиться, и тогда все изливается само собой. Для меня также необычайно важно иметь возможность освободиться таким образом от моих чувств.
Когда я спросила ее, как относятся ее голоса к ее записям, она ответила:
Не всегда одинаково. Вначале голоса не вмешивались, когда я писала, и я воображала, что они стоят в стороне от моих записей. Но потом, чем больше я размышляла над своими проблемами, тем больше они вмешивались. Иногда они были требовательными и запрещали мне писать. Прежде я подчинилась бы им и прекратила писать, потом, однако, я начала упорствовать, не считаясь с ними. Если голоса мешают мне теперь, я продолжаю писать.