12
производства 1), истинная энергетическая сверхдержава, настоящий нефтяной price-maker. По-видимому, противостояние экстремизму на всех уровнях и во всех проявлениях останется одной из главных задач США.
Продолжая говорить о терроризме и экстремизме, следует также отметить террористическую активность в Ираке. Очевидно, что цель террористов, в частности, «Аль-Каиды», имеющей тесные связи с суннитскими боевиками, – это сорвать какие-либо планы США по созданию в Ираке относительно стабильного государства с применением англосаксонских демократических ценностей. Ведь в случае успеха окажется, что США были правы, начиная интервенцию в Ирак, они действительно помогли иракскому народу, освободив его от саддамовского режима и дав взамен идеалы западной демократии. Окажется, что ненавидимая всеми Америка, в сущности, принесла благо Ираку. Очевидно, что международный терроризм просто не может этого допустить. Кроме того, стоит отметить и связи Ирана с международным терроризмом, которому объективно выгодно, чтобы американцы как можно глубже увязли в Ираке, направляя туда большое количество, как военных, так и финансовых ресурсов. Говоря о том, кому выгодна террористическая активность в Ираке, в том числе подрыв нефтепроводов, следует отметить и другие страны – крупные экспортёры нефти (ту же Саудовскую Аравию), ведь полностью восстановившийся, стабильный Ирак, несомненно, захочет повысить свои нефтяные доходы, потребовав увеличения своей квоты в ОПЕК.
Учитывая всё вышесказанное, можно утверждать, что в ближайшем будущем ситуация в Ираке останется по-прежнему напряжённой и нестабильной, многое зависит от решений, которые будут исходить из Белого Дома и успехов по претворению этих решений в жизнь.
Позиция России и политика США
Рассуждая об иракском вопросе, следует также подумать, какую роль Россия играла, играет и будет играть в иракском конфликте. Чтобы это понять, нужно сказать, какими соображениями руководствовалась наша страна, начиная с того периода, когда иракская кампания была ещё в своей дипломатической фазе. Ведь, как известно, Москва долго не могла точно определиться относительно своей позиции по иракскому вопросу, а в итоге вместе с Францией и Германией выступила против силового решения проблемы, что, несомненно, ухудшило в определённой степени российско-американские отношения.
Долгие метания России по поводу определения чёткой позиции по иракскому вопросу понятны, если учесть во многом противоречивые задачи, которые стояли в то время перед Москвой. С одной стороны, нужно было поддержать дружеские, практически союзнические отношения, установившиеся между Москвой и Вашингтоном после 11 сентября, а, с другой, России нужно было минимизировать экономический ущерб от свержения режима С.Хусейна, ведь, как уже говорилось выше, очевидно, что
именно американские компании получат все права на добычу нефти после
интервенции в Ирак. В тоже время, имидж России как традиционного «друга
арабов» обязывал дистанцироваться от Вашингтона в случае силового
решения иракской проблемы. Однако и полностью отстраниться от этого
конфликта Россия не могла, чтобы не утратить своей возросшей роли на международной арене.
В тоже время с конца 2002 года Москва начинает отдаляться от Багдада. Тому было несколько причин: в декабре 2002 года С.Хусейн
разорвал контракт с «Лукойлом» по проведению работ на нефтяном
месторождении Западная Курна-2 на сумму более 4 млрд. долл.1 Это было обусловлено тем, что «Лукойл» пытался вести переговоры с Вашингтоном относительно предоставления ему определённых гарантий после свержения «саддамовского» режима. Более того, стало очевидно, что режим С.Хусейна не вернёт долги России, оставшиеся ещё от бывшего СССР. В довершение к этому Хусейн стал отказываться от сотрудничества с МАГАТЭ и усиливал свою антиамериканскую риторику. Стало очевидно, в том числе и для России, что военная операция в Ираке неизбежна. За этот факт говорила и возрастающая концентрация войск США и их союзников в зоне Персидского залива. Поэтому в Москве стали думать об обеспечении своих экономических интересов в Ираке уже после свержения режима С.Хусейна. Велись интенсивные переговоры с США по поводу сохранения экономических позиций России в Ираке, какой-либо компенсации со стороны США или некоего экономического размена, например поставок российской нефти в американский стратегический резерв. Однако, в итоге, Москва сочла гарантии Вашингтона недостаточными, более того, находящаяся на Западе «антисаддамовская» оппозиция, которая, очевидно, должна была прийти к власти в Ираке после американского вторжения, была настроена явно антироссийски, так как считала, что Москва поддерживала режим Хусейна ещё в советские времена, снабжала его оружием. Всё это привело к тому, что в итоге Россия примкнула к лагерю противников военной операции в Ираке.
Что касается сегодняшней ситуации, то российский бизнес по-прежнему заинтересован в Ираке. Российские компании долгое время работали в Ираке и знают специфику этой страны, и не случайно сейчас «Лукойл» обучает (бесплатно) иракских специалистов: надежды вернуться в Ирак у наших компаний, причём не только нефтяных, есть. Однако для этого необходимо установление мира и стабильности в Ираке: руководство российских компаний совсем не привлекает мысль о том, что на российских объектах в этой стране будут совершаться теракты, а сотрудников будут похищать и убивать. Однако нужно признать, что в настоящее время, и российский бизнес, и наша страна в целом, имеют очень ограниченное влияние на ситуацию в Ираке. Как уже отмечалось выше, разрешение иракского конфликта будет во многом зависеть от политики, проводимой США.
Продолжая размышлять о проблеме Ирака и российско-американских отношениях, необходимо сказать, что именно это стало началом их ухудшения (которое, в конечном итоге, привело к недавней речи В.Путина в Мюнхене). Дружба между Москвой и Вашингтоном длилась всего 2 года. Однако далеко не иракская проблема стала главным фактором охлаждения отношений. Дело в том, что в последние годы Россия, оправляясь от кризисов 1990-х гг., стала проводить всё более самостоятельную политику и хочет вернуться в элиту мировых держав. И, действительно, по многим ключевым вопросам позиции Москвы и Вашингтона не совпадают: стоит отметить хотя бы иранский вопрос. Более того, Россия проводит всё более агрессивную, если можно так выразиться, «энергетическую политику». Это и действия в отношении республик бывшего СССР, и попытки России выйти на новые рынки сбыта своих энергоресурсов: стоит вспомнить прошлогодний визит В.Путина в Алжир и недавние попытки «Газпрома» начать переговоры о поставках газа в Израиль через трубопровод «Голубой поток». Уже к 2010 году Израиль начнёт испытывать дефицит газа, поэтому, в случае удачного заключения контрактов, Россия как поставщик газа получит рычаг воздействия на одного из главных союзников США. Более того, совсем недавно было достигнуто соглашение о строительстве трубопровода «Бургас-Александруполис», который лишит трубопровод «Баку-Джейхан»(подконтрольный США) монополии на поставку энергоресурсов в страны Средиземного моря. Ко всему этому также стоит
прибавить, что всё тот же «Газпром» в прошедшем году полностью выкупил доли иностранных участников в проектах «Сахалин-1» и «Сахалин-2».
Подобные действия России не могут не вызывать раздражения у США. Вашингтон рад видеть в лице России союзника, но союзника послушного и управляемого, подобного Израилю или Великобритании. Не стоит забывать также, что Россия располагает огромными ресурсами нефти, и, особенно, - газа (наша страна, по состоянию на 2006 год имеет почти 27% запасов этого сырья и занимает 1 место в мире1). Таким образом, стратегия США по глобальному контролю над важнейшими энергоресурсами автоматически предполагает контроль над Россией, особенно учитывая то, что в структуре потребления ПЭР в США в будущем будет повышаться роль именно природного газа.
Однако не только действиями России обеспокоены США. Не стоит забывать про Китай. Это потенциальная сверхдержава, и она, как и США, заинтересована в контролировании непосредственно месторождений важнейших энергоресурсов, особенно учитывая тот факт, что потребление нефти и газа в Китае в ближайшем будущем будет сильно возрастать: с 2000 по 2020 гг. ежегодное потребление нефти увеличится в 2,3 раза, газа – почти в 6,4 раза.1 При этом, уже сегодня Китай является крупным импортёром нефти и с трудом самостоятельно покрывает свои потребности по газу. Намерения Китая подтверждаются его последними шагами, например, интенсификацией взаимодействия в рамках Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС) с Россией, куда в 2006 году в качестве наблюдателя был также приглашён и Иран. Стоит отметить и действия Китая на африканском континенте. Дело в том, что в настоящее время нефтяной рынок стоит на пороге нового масштабного инвестиционного цикла: старые месторождения, например, в Индонезии, в Северном море истощаются, необходима разработка новых. Одним из наиболее перспективных регионов в этом плане может стать Африка. Поэтому уже сейчас Китай проводит очень гибкую политику в отношении стран, богатых нефтью: Анголы, Судана, Чада. Китай предоставляет этим странам займы в обмен на право китайских компаний осуществлять нефтедобычу, причём часть выручки от продажи «чёрного золота» должна пойти на развитие инфраструктуры этих стран. Китай ведёт переговоры (причём небезуспешные) даже с Нигерией, которая традиционно была в сфере американского влияния. Возможно, именно поэтому недавно США создали специальное Африканское командование: американцы осознают возрастающую важность «Чёрного континента» не только ввиду богатых нефтяных запасов этого региона, но и значительного, возрастающего населения, в том числе мусульманского( а значит, здесь также могут находиться потенциальные очаги международного терроризма): уже сейчас в Африке проживает больше людей, чем в Европе – изменяется демографический баланс между континентами.