Вместе с тем, необходимо не бездумно копировать все подряд, а предварительно вдумчиво проанализировать все положительные и отрицательные стороны тех или иных правовых средств и мероприятий, их влияние на достижение целей и задач боевых действий и лишь после установления однозначной пользы их для военного дела перенимать этот опыт, предварительно переработав эти заимствуемые правовые средства применительно к условиям России и ее военного законодательства.
Поскольку до настоящего времени другого более удачного и точного термина в юридической литературе не предложено, представляется целесообразным на данном этапе, применительно к российской системе права, положиться на международный опыт решения этого вопроса другими государствами и использовать термин “оперативное право”.
Как известно, США занимает одно из лидирующих мест по своей военной мощи, поэтому вопросы строительства ее вооруженных сил и правовое обеспечение их деятельности, особенно в боевых условиях, заслуживают пристального внимания. Рассмотрим, что же представляет собой оперативное право по американскому законодательству, каково его предназначение, что является предметом его регулирования.
Оперативное право по американскому законодательству – это основная часть внутреннего федерального законодательства, законодательства иностранных государств и международного права, по которому действуют вооруженные силы США в боевых и небоевых (иных) действиях[537]. Оперативное право США является основой использования вооруженных сил. В нем собраны все правовые и собственно военные возможности, которые сфокусированы на военных операциях.
Оперативное право включает в себя военное законодательство, административное и гражданское право, закон о национальной безопасности, непосредственное оказание юридической помощи (содействие, юридические консультации, а также права на доверенности, требования по выполнению обязательств). Принципы, заложенные в оперативное право США, совпадают с принципами проведения военной (армейской) операции: инициативность, быстрота действий, глубина, одновременность и многогранность. Основное предназначение оперативного права – определить, что и как с правовой точки зрения делать во время военных операций.
Одним из важных документов, регламентирующих деятельность командования, является Наставление (Руководство) по правовому обеспечению военных операций. В этом документе содержатся подробные рекомендации по действиям юристов и командиров во время планирования и ведения различных видов военных операций, в том числе и на территориях иностранных государств.
Это Наставление регулярно уточняется, в него вносятся необходимые дополнения и изменения, и переиздается в новой редакции. Фактически это настольная книга командира и военного юриста (содержит в себе большое количество информации – от разъяснения теории и стратегии национальной безопасности, перечня действий юристов при планировании операции или командно-штабного учения, до поведения на поле боя, работы с конкретными военнослужащими, порядка изыскания финансовых средств и их расчет на различные виды военных операций, в том числе и миротворческих).
В Наставлении разъясняется законодательство США, нормы международного права, международного гуманитарного права, анализируется законодательство ряда иностранных государств и другие нормативные акты, в том числе ведомственные, которые непосредственно влияют на деятельность вооруженных сил при ведении войны или осуществлении операции, не являющейся войной (гуманитарная помощь; операции по пресечению контрабанды, в том числе наркотиков; действия войск при ликвидации последствий при стихийных бедствиях; выделение средств другим странам в виде помощи и др.).
В России же до настоящего времени оперативное право не получило своего развития и детальной разработки. Основные нормативные правовые документы, регламентирующие вопросы, связанные с ведением боевых действий, сводятся в принципе к дублированию (имплементации) норм МГП. Данный вывод можно сделать при анализе Руководства по применению в Вооруженных Силах РФ норм международного гуманитарного права с кратким изложением их основных положений (введено в действие приказом МО СССР 1990 года № 75), Наставления по правовой работе в Вооруженных Силах РФ (утверждено приказом МО РФ 2001 г. № 10), Наставление по международному гуманитарному праву для Вооруженных Сил РФ (утверждено приказом МО РФ 2001 г. № 360), которые нацелены на обеспечение исполнения в войсках норм МГП, в то время как более важные вопросы правового обеспечения деятельности командования при организации и проведении различных боевых и иных подобных действий (что, по сути, и является оперативным правом), оказываются по существу за рамками предусмотренного действующим законодательством правого обеспечения. Одним словом, все правовое обеспечение боевых действий де юре сводится к обеспечению реализации норм МГП.
С таким подходом трудно согласиться, поскольку цели правового обеспечения в этой области должны быть направлены в первую очередь на содействие правовыми средствами достижению целей боевых действий (подавление, уничтожение живой силы противника, его средств и т.п.), в то время как цели МГП носят несколько иной – гуманный характер. Видимо поэтому МГП само по себе не столько помогает командиру организовать и провести боевую операцию, сколько наоборот сковывает его действия, требует дополнительных усилий, затрат времени на проработку всех вопросов и деталей с позиции соблюдения огромного количества требований норм МГП, в которых командиры, как правило, слабо ориентируются. Главной же задачей оперативного права является как раз противоположное – не мешать, а помогать командиру в достижении целей боевой операции с помощью правовых средств. Поэтому действующее законодательство в этой части требует серьезного переосмысления и проработки в сторону создания таких правовых механизмов, которые помогали бы командиру как можно качественнее решать боевые задачи, наиболее эффективно достигать цели боевых операций.
Необходимость подобных мер подтверждается всей военной историей России, а также складывающейся в последнее время динамикой геополитической ситуации и неспособности международных органов противостоять все учащающимся противоправным военным действиям международных агрессоров. Чтобы лучше понять суть происходящих процессов и беспомощность МГП противостоять военной агрессии, необходимо рассмотреть корни, духовные истоки современного гуманизма и образовавшегося на их основе международного гуманитарного права.
Как указывает исследовавший это социальное явление доктор исторических наук С.Перевезенцев, культура и философия гуманизма – это грандиозное и противоречивое, а во многом и противоестественное смешение христианства, античной философии, позднеантичной и восточной магии и оккультизма. На основе смешения различных религиозных, научных, литературных и оккультных традиций в эпоху Возрождения и рождалась будущая западноевропейская культура. Именно это смешение позволило мыслителям гуманизма порвать с традиционным христианским мироощущением и объявить личность отдельного человека если еще и не равной Богу по своим возможностям, то, во всяком случае, приближающейся к Богу по своим возможностям, способностям и, главное, по своей степени свободы… В данном отношении, особо отмечает С.Перевезенцев, важно понимать один кардинальный момент, обычно не учитываемый при анализе философии гуманизма. На самом деле гуманизм изначально формулировался как религия, которая должна была заменить собой христианство. Главными постулатами этой религии были: вера в Божественную сущность природы, вера в свободного человека, вера в человеческий разум и в безграничные возможности науки и, наконец, вера в силу магии и оккультной мистики. Следовательно, приходит к заключению С.Перевезенцев, гуманизм необходимо считать не просто философией, а именно религиозной философией или, по другому, философской религией. Гуманизм – это религия человекобожия (веры в человека, обожествление человека), призванная разрушить традиционную христианскую веру в Бога.
Итак, приходит к следующему выводу С.Перевезенцев, гуманизм (от лат. gumanus – человечный) – это религиозно-философское учение человекобожия, своеобразная псевдорелигия, ставшая общефилософским и методологическим принципом бытия современной индустриально-технологической цивилизации, образно называемой «Западом». В более широком смысле гуманизм как религиозная философия – это прежде всего орудие разрушения традиционных обществ и традиционных религий и, во-вторых, методологическая (религиозно-философская) основа создания реального «гражданского общества» (капиталистического) или же идеального общества всеобщей справедливости (коммунистического)[538].
Внимательно исследуя развитие идей гуманизма и их влияние на ход и результаты двух последних наиболее значительных войн (первой мировой и Великой Отечественной) С.Перевезенцев указывает, что вывод, который может следовать из исторического опыта двух мировых войн, однозначный – господство религиозно-философского гуманизма в России приводит ее к поражению в войне, и, наоборот, отказ от гуманистических идеалов, опора на традиционные ценности обеспечивают России победу. Иначе говоря, гуманизм – это фактор поражения России.
Гуманизм в России, приходит к заключению С.Перевезенцев, выступал только в качестве орудия разрушения, а поэтому подобный исторический опыт должен быть обязательно осмыслен сегодня. Подобное осмысление, по мнению ученого-историка, важно еще по одной причине: гуманизм как идеология уже давно превратился в современном мире в орудие ведущих, так называемых цивилизованных государств, с помощью которого они разрушают неугодные для себя государственные режимы и традиционные ценности народов, не вписывающихся во вновь создаваемый «мировой порядок». Иначе говоря, гуманизм является своеобразной идеологической дубиной в решении самого широкого круга вопросов в интересах определенных государств и еще более определенных узких финансово-экономических кругов, управляющих ныне миром. В частности, как отмечает С.Перевезенцев, именно либерально-гуманистические идеалы стали идеологической базой разрушения сначала СССР, а затем и России в наше время – в конце ХХ века.