Смекни!
smekni.com

К. Г. Юнг Психология переноса (стр. 24 из 60)

366 В старой до-аналитической психотерапии, восходящей еще к врачам романтической эпохи, перенос уже был определен как "раппорт". Он составляет основу терапевтического воздейст­вия, раз исходные проекции пациента рассеиваются. В процес­се подобной работы становится ясно, что проекции способны затемнять также и суждения врача - в меньшей мере, конечно, ибо иначе любая терапия была бы невозможна. Хотя мы вправе ожидать от врача как минимум какого-то знакомства с дейст­вием бессознательного на его собственную личность, а потому можем выставлять требование, чтобы всякий, кто намеревается заняться практикой психотерапии, прежде сам подвергся под­готовительному анализу, - тем не менее даже наилучшая под­готовка не обеспечит его знанием всего о бессознательном. О полном "исчерпании" бессознательного не может быть и речи, хотя бы по той причине, что его творческие возможности пос­тоянно порождают новые образования. Сознание, при всей

Психология переноса

115

своей широте, всегда обречено оставаться чем-то вроде мень­шего круга внутри большего круга бессознательного, неким островом, который окружает море; и, подобно настоящему морю, бессознательное производит на свет бесчисленное, само себя пополняющее множество живых существ, богатство коего не поддается измерению. Можно давно уже знать значение, действия и характеристики бессознательных содержаний, но так и не определить их потенциальной глубины, так как они способны к бесконечному варьированию и никогда не теряют своего потенциала. Единственный способ на практике добрать­ся до них - добиться такой сознательной позиции, которая поз­воляет бессознательному сотрудничать с сознанием, а не вы­ступать оппозицией к нему.

367 Даже самый опытный психотерапевт будет снова и снова обнаруживать, что попал в плен связи, основанной на взаимной бессознательности. И, насколько бы он ни считал себя распо­лагающим всеми необходимыми знаниями относительно констеллированных архетипов, в конце концов он вынужден будет признать, что на самом деле существует очень много такого, что и не снилось его академическому знанию. Каждый новый случай, требующий основательного лечения, представляет собой пионерскую работу, и любой намек на рутину в подобных случаях оказывается тупиковым. Таким образом, психотерапия высшего уровня - дело, требующее крайне многого; иногда она ставит задачи, бросающие вызов не только нашему пониманию и состраданию, но и нашей человеческой личности в целом. Врач склонен требовать, чтобы вся совокупность соответству­ющих усилий предпринималась пациентом; однако ему следо­вало бы осознавать, что само это требование будет действен­ным, лишь если он применит его и к себе.

368 Ранее я говорил, что содержания, участвующие в переносе, как правило, первоначально проецировались на родителей пациента либо на других членов его семьи. Из-за того факта, что эти содержания всегда несут эротический аспект, а то и вовсе сексуальны по своей субстанции (не считая уже упоми­навшихся других факторов), им несомненно присущ инцестуальный характер - что и привело к появлению фрейдовской теории инцеста. Экзогамность, возникающая при переносе таких содержаний на врача, не меняет существа ситуации. Просто врач посредством проекции вовлекается в специфичес­кую атмосферу семейного инцеста. Это неизбежно создает некую нереальную близость, крайне неприятную и для врача, и для пациента, из-за чего обе стороны начинают испытывать сомнения и оказывать сопротивление. Резкое неприятие под­линных открытий Фрейда никуда бы нас не привело, поскольку речь идет об эмпирически доказуемом факте, получающем столь всеобщее подтверждение, что только полные невежды все еще пытаются противостоять ему. Однако интерпретация данного факта, в полном согласии с его природой, остается в высшей мере спорной. Что это - подлинный инстинкт инцеста или патологическое отклонение? Является ли инцест одной из "переделок" воли к власти (по Адлеру?) Или ж он представляет собой регрессию нормального либидо22 к инфантильному уров­ню, вызванную страхом перед по всей видимости непосиль­ными жизненными задачами23? Или, может быть, инцестуальные фантазии носят чисто символический характер и, таким образом, выступают новой активизацией архетипа инцеста, играющего столь важную роль в истории человеческой души?

369 Для всех этих интерпретаций, сильно расходящихся между собой, мы в состоянии подобрать более или менее удовлет­ворительные аргументы в их пользу. Наибольшее неудо­вольствие, вероятно, должно вызвать то, что инцест представ­ляет собой подлинный инстинкт. Однако учитывая почти повсеместное табуирование инцеста, мы с полным правом можем заметить: то что никому не нравится и никем не жела­емо, обычно незачем бывает запрещать. По моему мнению, каждая из приводившихся выше интерпретаций в определенной мере оправданна, поскольку каждый из соответствующих оттенков значения присутствует в тех или иных индивидуаль­ных случаях, - хотя и с переменной интенсивностью. Иногда превалирует один аспект, иногда - другой. Я далек от того, чтобы отрицать возможность дальнейшего пополнения вы­шеприведенного перечня.

370 На практике, однако, крайне важно, как именно интерп­ретируется инцестуальный аспект. Объяснения будут меняться в зависимости от природы клинического случая, от стадии лечения, от проницательности пациента и степени зрелости его суждений.

371 Существование элемента инцеста не только вызывает ин­теллектуальные затруднения, но и (что хуже всего) эмоцио­нально осложняет терапевтическую ситуацию. Этот элемент таит в себе все самые потаенные, болезненные, пылкие, нежные, стыдливые, робкие, причудливые, аморальные, но в то же время и священнейшие чувства, доводящие до полноты неописуемое и необъяснимое богатство человеческих взаимо­отношений и придающие им их непреодолимую силу. Подобно щупальцам осьминога, они невидимо обвиваются вокруг роди­телей с их детьми, а посредством переноса - и вокруг врача и пациента. Такая связующая сила проявляет себя в непре­одолимой прочности и стойкости невротического симптома и в том, как отчаянно пациент цепляется либо за мир своего детст­ва, либо за врача. Слово "одержимость", пожалуй, наилучшим способом описывает это состояние.

372 Примечательные эффекты, производимые бессознательными содержаниями, позволяют нам делать кое-какие умозаклю­чения по поводу их энергии. Все бессознательные содержания, однажды активизировавшись - то есть став ощутимыми, -ока­зываются как бы наделены специфической энергией, позволя­ющей им проявлять себя повсюду (как это бывает, например, с мотивом инцеста). Однако в норме этой энергии недостаточно для перемещения данного содержания внутрь сознания. Для такого перехода должна существовать предрасположенность со стороны сознания, а именно, некий дефицит, выражающийся в потере энергии. Теряемая таким образом энергия повышает психический потенциал определенных компенсаторных содер­жаний, находящихся в бессознательном. Abissement du niveau mental, потеря энергии сознания, представляет собой феномен, ярче всего проявляющийся в "утрате души", встречающейся у первобытных народов, у которых имеются также интересные психотерапевтические методы возвращения заблудившейся души назад. Здесь не место вдаваться в соответствующие под­робности; достаточно будет простого упоминания24. Сходные явления можно наблюдать и у цивилизованных людей. Цивили­зованный человек также способен безо всякой видимой причи­ны внезапно терять инициативу. Отыскание реальных причин этого - нелегкая задача, обычно ведущая к весьма щекотли­вому обсуждению кроющихся в глубине мотивов. Разного рода беззаботность, пренебрежение обязанностями, откладывание задач на потом, вспышки преднамеренно вызывающего пове­дения и т.п. - все это способно в такой степени заблокировать жизнедеятельность человека, что определенные кванты энер­гии, уже не находящие сознательного выхода, устремляются в бессознательное, которое в свою очередь начинает оказывать