Смекни!
smekni.com

К. Г. Юнг Психология переноса (стр. 52 из 60)

516 Теперь камень обрел форму, эликсир жизни готов, любовное дитя, или дитя любви, родилось, новое рождение свершилось и делание сделалось целостным и совершенным. Прощайте, паде­ние, ад, проклятие, смерть, дракон, зверь, змея! Покойной ночи вам, смертность, страх, горе и несчастья! Ибо теперь спасение, искупление и обретение вновь всего, что было утрачено, явят себя вовнутрь и вовне, так как теперь ты обладаешь великим секретом и тайной всего мира; ты располагаешь Жемчужиной Любви; у тебя есть неизменная вечная сущность Божествен­ного. От этой радости исходят все целительные свойства и многообразные силы, от нее в своем действии исходит дейст­венная сила Святого Духа. Ты имеешь семя жены, насту­пившей на голову змее. Ты имеешь семя девы и кровь девы в единых сущности и качестве.

517 О чудо из чудес! Ты обладаешь Тинктурой тинктур, жем­чужиной девы, имеющей три сущности или качества в одном; она имеет тело, душу и дух, она имеет огонь, свет и радость, имеет качество Отца и качество Сына, и также качество Свя­того Духа - даже эти три она заключает в едином, постоянном и вечном бытии и сущности. Это - Сын Девы, это - ее перво-

Психология переноса

249

родный, это - благородный герой, попирающий змея, броса­ющий дракона себе под ноги и топчущий его... Ибо сейчас Райский Человек стал ясен, как прозрачное стекло, в котором и сквозь которое светит Божественное солнце, подобно золоту, целиком чистому, яркому, 'светлому и лишенному изъянов и пятен. Душа отныне стала субстанциальнейшим серафическим ангелом, она способна сделаться врачом, теологом, астрологом, божественным магом, может делаться чем угодно, делать и получать все, что пожелает; ибо все качества наделены единой волей в согласии и гармонии. И та же единая воля есть воля Божья, вечная и нерушимая; и отныне Божественный Человек в своей собственной природе стал един с Богом"37.

518 Этот похожий на гимн миф о любви, деве, матери и младен­це звучит крайне женственно, но на самом деле представляет собой архетипическую концепцию, проистекающую из мужско­го бессознательного, где Дева София соответствует аниме (в психологическом смысле)38. Как показывает ее символизм и не слишком четкое разграничение между нею и сыном, она также - "райское" или "божественное" существо, то есть са­мость. Тот факт, что эти идеи и фигуры для Пордеджа были все еще мистическими, более или менее недифференцированными, объясняется эмоциональной природой опыта, описываемого им же самим39. Опыт такого рода оставляет мало места для крити­ческого понимания. Он, однако, проливает свет на процессы, кроющиеся за алхимическим символизмом, и прокладывает путь открытиям современной медицинской психологии. К сожа­лению, мы не располагаем оригинальными трактатами, которые сколько-нибудь уверенно можно было бы приписать автору-женщине. Следовательно, мы не знаем, какого рода алхимичес­кую символику произвели бы на свет женские взгляды. Тем не менее, современная медицинская практика говорит о том, что женское бессознательное порождает символизм, в общих чер­тах компенсаторный по отношению к мужскому. В данном слу­чае (если воспользоваться терминологией Пордеджа) лейт­мотивами были бы не нежная Венера, а огненный Марс, не София, а Геката, Деметра и Персефона, либо матриархальная Кали южной Индии в своих светлом и темном аспектах40.

519 В этой связи мне хотелось бы привлечь внимание к стран­ным изображениям arbor philosophica' в Codex Ashburnham XVI века41. Один рисунок изображает Адамаа, пораженного

* Философское дерево (лат.) — Прим. перев.

250

К.Г.Юнг

стрелой42, причем из его гениталий прорастает дерево; на другом рисунке дерево растет из головы Евы. Ее правая рука при­крывает гениталии, левая же указывает на череп. Очевидно -это намек на то, что opus мужчины связан с эротическим аспек­том анимы, а для женщины делание сопряжено с анимусом, представляющим собой "головную функцию"43. Prima materia, то есть бессознательное, у мужчины репрезентируется "бессо­знательной" анимой, а у женщины - "бессознательным" анимусом. Из prima materia вырастает философское дерево, преставляющее развертывание opus. В своем символическом смысле рисунки также согласуются с данными психологии: Адама будет тогда представлять анимус женщины, порождающий "философские" идеи своим членом (Xoyoi стлерцапког), а Ева - аниму мужчины, которая в своем качестве Мудрости или Софии из своей головы производит интеллектуальное содержание делания.

520 Наконец, я должен указать, что определенные уступки женс­кой психологии можно найти и в Rosarium, поскольку за первой серией рисунков здесь следует вторая (менее полная, но в остальном аналогичная) серия, в конце которой возникает муж­ская фигура, "император", а не "императрица" и "дочь филосо­фов", как в первой серии. Подчеркивание женского элемента в Ребисе (Рис.10) согласуется главным образом с мужской пихо-логией, тогда как добавление "императора" во второй версии явля­ется уступкой женщине (или, возможно, мужскому сознанию).

521 В своей первозданной "бессознательной" форме анимус представляет собой смесь спонтанных, необдуманных мнений, оказывающих мощное влияние на эмоциональную жизнь жен­щины, тогда как анима представляет собой такую же смесь чувств, вследствие которых искажается или подвергается влия­нию разум мужчины ("она вскружила ему голову"). Соответст­венно анимус склонен проецироваться на "интеллектуалов" и всякого рода "героев", включая теноров, артистов, спортивных знаменитостей и т.д. Анима предпочитает все бессознательное, темное, двусмысленное, беспочвенное в женщине, равно как ее тщеславие, холодность, беспомощность и т.п. В обоих случаях важную роль играет элемент инцеста: существуют отношения между молодой женщиной и ее отцом, женщиной в возрасте и ее сыном, молодым мужчиной и его матерью, мужчиной в воз­расте и его дочерью.

522 На основании всего этого становится ясно, что "душа", прибавляющаяся к эго-сознанию в процессе opus, обладает

Психология переноса

251

женским характером у мужчины и мужским характером у жен­щины. Анима мужчины стремится примирять и соединять; анимус женщины старается различать и разделять. Эту четкую антитезу отображает Ребис алхимиков - символ трансценден­тального единства как совпадения противоположностей; однако в сознательной реальности - после того как сознание очищено от примесей бессознательного в ходе предварительного mundi-ficatio - им представлен конфликт, пусть даже осознаваемые отношения между двумя индивидами достаточно гармоничны. Даже когда сознательная психика не отождествляет себя с на­клонностями бессознательного, она все же вынуждена сталки­ваться с ними и как-то учитывать их, с тем чтобы они могли сыграть свою роль в жизни индивида, каких бы трудностей это ни стоило. Ибо если бессознательному не позволено выражать себя словом и делом, заботами и страданием, посредством на­шего учета его требований и нашего сопротивления им, то воз­вратится более раннее состояние разделения, со всеми не под­дающимися учету последствиями, которые может повлечь за собой пренебрежение бессознательным. С другой стороны, если мы слишком поддадимся бессознательному, это приведет к позитивной либо негативной инфляции личности. Как бы мы ни повернули ситуацию такого рода, всегда останется внешний и внутренний конфликт: одна из птиц оперена, другая - нет. Мы всегда пребываем в сомнении: имеются соображения "за" которые приходится отбрасывать, и соображения "против", ко­торые приходится принимать. Всем нам хотелось бы сбежать от этой, по общему признанию, дискомфортной ситуации, но делая это, мы всего лишь снова обнаруживаем, что оставшееся позади и было нами самими. Жить в вечном бегстве от себя -тяжкое дело, но жить в общении с собой - дело, предполагаю­щее некое число христианских добродетелей, таких как тер­пение, любовь, вера, надежда, смирение, применять которые приходится к самим себе. Конечно, нет ничего лучшего, чем осчастливливать своего ближнего, применяя их к нему; однако демон самодовольства тут как тут, похлопывает нас по спине и заявляет: "Хорошо сработано!" А поскольку это - одна из великих психологических истин, для равного по величине числа людей она становится с ног на голову, - чтобы и дьяволу было за что зацепиться. Но делает ли нас счастливыми необ­ходимость применять к нам самим указанные добродетели? Ста­новлюсь ли я счастливым от того, что сам же выступаю получа-

252

К.Г.Юнг

телем собственных даров - я сам, последний из числа моих соб­ратьев, с кем я должен был бы сблизиться? Дает ли счастье вы­нужденное признание того, что я сам нуждаюсь во всем моем же собственном терпении, в моей любви, вере и даже смирении, и что сам же я - свой дьявол, свой антагонист, всегда стремящийся к противоположности во всем? Способны ли мы на деле пере­носить самих себя? "Делать другим..." -справедливо в отношении не только добра, но и зла.