Смекни!
smekni.com

К. Г. Юнг Психология переноса (стр. 55 из 60)

И утвердилась в моей природе.

Поэтому мой сын был также и моим отцом/

По Божьему велению, согласному с природой. Я выносила мать, давшую мне рождение,/

Мною была она рождена вновь на земле.

Возможность видеть как одно, то, что природа обвенчала,/

В нашей горе наиболее мастерски сокрыта.

Четыре сходятся в одно/

В сем нашем магистерском камне.

И, если шесть рассматривать как троицу,/

Она придет к сущностному единству.

Тому, кто верно размышляет об этом,/

Бог дает силу обратить в бегство

Все те болезни, что относятся

К металлам и телам людей.

Никто не совершит этого без Божьей помощи/

И без прозрения сквозь самого себя.

Из моей земли истекает фонтан,/ Разделяющийся затем на два потока.

Один из них течет на Восток,/

Другой из них течет на Запад.

Два орла взлетают, их оперенье пылает,/ Обнаженными они падают наземь,

Но в полном оперении вскоре вновь восстают;/

Фонтан сей — Господь солнца и луны.

О, Господь Иисус Христос, дающий

Дар благодатью твоего Святого Духа:

Тот, кому подлинно дан сей дар, /

Тот целиком разумеет слова мастеров.

262

К.Г.Юнг

Чтобы мысли его сосредоточились на будущей жизни,/ Столь совершенно соединены его душа и тело. Вознести их к царству их отца -/ Таковы пути искусства среди людей.

529 Данная поэма представляет значительный психологический интерес.^ Я уже подчеркивал, что андрогин имеет природу анимы. "Неблагословенный" характер "первого тела" имеет своим эквивалентом неприемлемую, демоническую, "бессозна­тельную" аниму, рассматривавшуюся нами в первой главе. При своем втором рождении, то есть как результат opus, анима приобретает плодотворный характер и рождается вместе со своим сыном в образе Гермафродита - плода инцеста мать-сын. Ни оплодотворение, ни рождение не нарушает ее девствен­ность10. Этот христианский по своей сути парадокс связан с необычными вневременными свойствами бессознательного: все уже случалось, но еще не случилось, все уже умерло, но и еще не родилось11. Подобные парадоксальные утверждения иллю­стрируют потенциал бессознательных содержаний. Сравнения, насколько они вообще возможны, являются объектом памяти и знания, и в этом смысле принадлежат отдаленному прошлому; таким образом, мы говорим о "рудиментарных остатках первоз­данных мифологических идей". Но в той мере, в какой бессо­знательное проявляет себя как внезапное непостижимое на­важдение, оно представляет собой что-то, чего никогда ранее не было, что-то совершенно чуждое, новое, принадлежащее бу­дущему. Бессознательное, таким образом, - и мать, и дочь; мать дает рождение собственной матери (increatum), а ее сын был ее отцом12. Алхимики, кажется, догадывались о том, что этот чудовищный парадокс каким-то образом связан с самостью, ибо никто не в состоянии практиковать подобное искусство без Божьей помощи и без "прозрения сквозь самого себя". Давние мастера осознавали это, как видно на основании диалога между Мориеном и Царем Калидом. Мориен рассказывает, как Герку­лес (византийский император Ираклий) учил своих учеников: "О сыны мудрости, знайте, что Бог, верховный славный Созда­тель, сотворил мир из четырех неравных меж собою элементов и поставил между ними человека в качестве украшения". Когда царь попросил дальнейших разъяснений, Мориен ответил: "Зачем я стал бы говорить тебе о многом? Ведь эта субстанция [то есть сокровенное] извлекается из тебя и ты - ее руда; в тебе

Психология переноса

263

философы находят ее и из тебя (выражусь яснее) добывают ее. И когда ты испытаешь это, любовь и желание ее возрастут в тебе. И ты узнаешь, что сия вещь существует подлинно и не­сомненно... Ибо в сем камне четыре элемента связаны воедино, и люди уподобляют его миру и составу мира"13.

530 Из приведенного рассуждения можно заключить, что человек, благодаря своему положению между четырьмя мировыми нача­лами, содержит в себе воспроизведение мира, в коем соединены неравные элементы. Это микрокосм в человеке, соответствующий "небесному своду" или "Олимпу" Парацельса: присутствующая в человеке неизвестная величина, настолько же универсальная и широкая, как и сам мир, вложенная в него природой, а не приобретаемая. Психологически она соответствует коллектив­ному бессознательному, проекции которого встречаются повсюду в алхимии. Я должен буду воздержаться от приведения даль­нейших доказательств психологической проницательности алхимиков, поскольку это уже сделано мною в другом месте14.

531 В концовке поэмы присутствует намек на бессмертие, на elixir vitae' - предмет великих упований алхимиков. Будучи трансцендентальной идеей, бессмертие не может выступать объектом опыта, а потому не существует аргументов "за" или "против" него. Однако бессмертие как опыт чувства - нечто совсем иное. Чувство представляет собой настолько же бес­спорную реальность, как и существование какой-либо идеи, и в такой же степени поддается опытной проверке. Я неоднократ­но наблюдал, как спонтанные манифестации самости, то есть проявления определенных относящихся к ней символов, несут с собой некую долю вневременного характера бессознательно­го, выражающую себя в ощущении вечности или бессмертия. Опыт подобного рода может производить чрезвычайное впечат­ление. В идее aqua permanens, incorruptibilitas lapidis", elixir vitae, cibus immortalis*'* и т.д нет ничего чересчур странного, поскольку она согласуется с феноменологией коллективного бессознательного15. Может показаться чудовищной самоуве­ренностью то, что алхимики возомнили себя способными, пусть даже с Божьей помощью, сотворить вечную субстанцию. По­добные претензии придают многим трактатам оттенок хвастов­ства и пустословия, из-за чего они заслуженно имели плохую

* Эликсир жизни (лат.) — Прим. перев.

" Неуничтожимость камня (лат.) - Прим. перев.

*** Бессмертная пища (лат.) — Прим. перев.

264

К.Г.Юнг

репутацию и были забыты. И все же, нам нужно следить, как бы не выплеснуть вместе с водой ребенка. Существуют тракта­ты, глубоко проникающие в природу opus и подающие алхимию в совсем ином свете. Так, анонимный автор Rosarium говорит: "Ясно, следовательно, что камень - господин философа, как если бы он [философ] должен был сказать, что он делает по природе то, к чему его понуждают; так что философ не гос­подин, а скорее слуга камня. Следовательно, кто пытается с помощью искусства, не согласуясь с природой, ввести в пред­мет нечто ему по природе не присущее, тот ошибается, и об этой ошибке еще пожалеет16. Здесь достаточно откровенно со­общается, что мастер действует не по своей творческой при­хоти, а согласно тому, куда направляет его камень. Столь мо­гущественным надсмотрщиком является не что иное, как самость. Она требует дать ей проявить себя в делании, и по этой причине opus оказывается процессом индивидуации, ста­новления самости. Самость есть целостный, вневременной че­ловек; как таковая, она соответствует первоначальному сфери­ческому17 двуполому существу, коим представлена обоюдная интеграция сознания и бессознательного.

532 На основании вышеизложенного можно видеть, как opus за­вершается идеей в высшей степени парадоксального существа, бросающего вызов всякому рациональному анализу. Делание вряд ли могло бы заканчиваться по-другому, поскольку сотр-lexio oppositorum" не ведет ни к чему, кроме озадачивающего парадокса. Психологически это означает, что человеческая це­лостность поддается описанию лишь в виде антиномий; так обстоит дело всегда, когда мы сталкиваемся с трансценденталь­ной идеей. Для сравнения можем упомянуть столь же парадок­сальную корпускулярно-волновую теорию света - хотя здесь, по крайней мере, имеется возможность математического син­теза, естественно, отсутствующая в случае психологической идеи. Наш парадокс, однако, открыт для возможностей интуи­тивного и эмоционального опыта, поскольку единство самости, непознаваемое и непостижимое, пронизывает даже сферу нашего разделяющего (а потому и разделенного) сознания и, подобно всем бессознательным содержаниям, делает это с весьма силь­ными последствиями. Такое внутреннее единство (или опыт единства) с наибольшей убедительностью выражено мистиками в идее unio mystica, прежде всего - в философских и рели-

Сплетение противоположностей (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

265

гиозных учениях Индии, в китайском даосизме и японском дзен-буддизме. С психологической точки зрения безразлично, как мы поименуем самость, равно как безразличен вопрос, "реальна" ли она. Ее психологической реальности достаточно для любых практических целей. За ее пределами интеллект не­способен что бы то ни было познать, а потому его расспросы в духе Пилата лишены значения,

533 Вернемся к нашему рисунку: на нем изображен апофеоз Ребиса, правая сторона тела которого - мужская, левая - жен­ская. Эта фигура стоит на луне, в данном случае соответствую­щей женскому лунному сосуду, то есть vas hermeticum. Ее крылья означают летучесть, то есть духовность. В одной руке она держит кубок с тремя змеями или, возможно, одной трех­главой змеей; в другой руке она держит одну змею. Это очевидный намек на аксиому Марии и давнюю дилемму 3 и 4, а также на таинство Троицы. Три змеи в кубке представляют собой хтонический эквивалент Троицы, а одна змея репре­зентирует, во-первых, выражаемое Марией единство трех, во-вторых же, "зловещего" serpens Mercurialis со всеми сопутствую­щими ему значениями18. Остается открытым вопрос, соотносятся ли рисунки такого рода каким-то образом с Бафометом19 тамп­лиеров, однако символизм змеи20 определенно указывает на злое начало, которое, хотя и исключено из Троицы, все же так или иначе связано с делом искупления. Далее по левую руку от Ребиса мы видим также ворона, синонимичного дьяволу21. Птица без оперения исчезла: ее место занял крылатый Ребис. Справа растет "солнечное и лунное дерево" arbor philosophica -сознательный эквивалент бессознательного процесса развития, предполагаемого противоположной стороной. На соответствую­щем изображении Ребиса во второй версии22 вместо ворона помещен пеликан, раздирающий свою грудь, чтобы накормить птенцов: хорошо известная аллегория Христа. На том же рисунке за спиной Ребиса крадется лев, а у подножия холма, на котором стоит Ребис, находится трехглавая змея23. Алхими­ческий гермафродит сам по себе является проблемой, действи­тельно требующей специального разъяснения. Здесь я скажу лишь несколько слов о том примечательном факте, что горячо желаемая цель стараний алхимика подается в виде столь чудо­вищного, отпугивающего образа. Мы к своему полному удов­летворению показали, что антитетическая природа цели в боль­шой мере ответственна за чудовищность соответствующего