Смекни!
smekni.com

К. Г. Юнг Психология переноса (стр. 9 из 60)

Поэтому феноменология души не исчерпывается фактами, поддающимися естественнонаучному изучению, но включает в себя и проблему человеческого духа, который является отцом всякой науки. Психотерапевт сталкивается с этим фактом, когда соответствующий случай заставляет его пойти чуть даль­ше расхожих представлений. Этой точке зрения неоднократно возражали - якобы, и раньше знали психотерапию, но не счи­тали необходимым вдаваться в такие сложности. Я охотно признаю, что Гиппократ, Гален и Парацельс тоже были хоро­шими врачами, но не думаю, что современной медицине следу­ет поэтому отказаться от серотерапии и радиологии. Конечно, сложные проблемы психотерапии понять трудно особенно не­посвященному; но если задуматься над простым вопросом, почему определенный опыт или некоторые жизненные ситуа­ции патогенны, то можно обнаружить, что решающую роль при этом часто играет восприятие.

Определенные вещи представляются опасными, невозмож­ными, или вредными потому, что существуют мнения, предс­тавляющие их в таким свете. Например, для многих людей бо­гатство означает наивысшее счастье, а бедность - величайшее бедствие, несмотря на то, что в действительности богатство не является величайшим счастьем, равно как и бедность - причи­ной меланхолии. Но люди придерживаются таких воззрений, их истоки - в определенных духовных предпосылках, например, в том, что называют "духом времени", или в конкретных рели­гиозных или светских взглядах. Последние часто играют решаю­щую роль, например в моральных конфликтах. Как только * Своего рода (фр.) - Прим. пер.

Соображения о психотерапии

43

анализ психической ситуации пациента затрагивает область его духовных предпосылок, мы сразу оказываемся в царстве общих идей. Тот факт, что столько-то нормальных людей никогда не критикуют свои духовные предпосылки, - хотя бы потому, что не осознают их, - не доказывает, что эти предпосылки действу­ют или что они не могут стать источником тяжелейших конф­ликтов совести. Напротив унаследованные коллективные пред­рассудки, с одной стороны, и мировоззренческая и нравственная дезориентация с другой, как раз в нашу эпоху очень часто ока­зываются глубокими причинами серьезных нарушений душев­ного равновесия. Пациентам такого рода врач просто не может предложить ничего другого, кроме возможности индивидуаль­ного духовного развития. Именно из-за таких случаев специа­лист вынужден значительно расширить свои знания в области гуманитарных наук, если он хочет хоть как-то понять симво­лизм психических содержаний.

Я бы совершил упущение, если бы создалось впечатление, что специальная терапия не требует ничего, кроме больших знаний. Так же важна и моральная разборчивость врача. Хирургия и акушерство давно знают, что мало вымыть пациен­та - врач и сам должен иметь чистые руки. Но невротичный психотерапевт неизбежно будет лечить у пациента свой собст­венный невроз. Терапия без учета особенностей личности врача еще мыслима в области рациональных техник, но при диалектическом способе действий она невозможна, поскольку здесь врач должен выйти из своей анонимности и сознавать себя так же, как он требует этого от пациента. Я не знаю, что слож­нее - приобрести большие знания или суметь отказаться от сво­его профессионального авторитета и анонимности.

В любом случае эта последняя необходимость означает такое моральное испытание, которое делает профессию психо­терапевта не самой завидной. У непосвященной публики су­ществует предрассудок, будто психотерапия представляет собой нечто очень легкое, несерьезное и заключается лишь в искусстве внушить человеку нечто или выманить у него деньги. В действительности же речь идет о тяжелой и небезопасной профессии. Как врачи вообще подвергаются риску инфекций или других профессиональных опасностей, так и психотерапев­ту грозят психические инфекции, которые не менее опасны. С одной стороны, он может быть втянут в невроз своего пациента, а с другой, он может так отгородиться от влияния пациента,

44

К.Г.Юнг

что лишит себя возможности терапевтического воздействия. Между Сциллой и Харибдой этого лежит риск, но вместе с ним и исцеляющий эффект.

Современная психотерапия многослойна, как разнообразны поступающие на лечение пациенты. Самые простые случаи -те, что требуют лишь человеческого common sense' и хорошего совета. Им нужна в лучшем случае только одна консультация. Впрочем это совсем не значит, что простые на вид случаи всегда просты; часто приходится делать не самые приятные открытия. Затем есть пациенты, для исцеления которых не нужно ничего, кроме более или менее основательной исповеди, так называе­мой абреакции. Более тяжелые неврозы требуют, как правило, редуктивного анализа симптомов и состояний. При этом не сле­дует без разбору применять тот или иной метод, в зависимости от характера случая анализ должен проводиться больше по принципам Фрейда или по принципам Адлера

Августин различает два основных греха: один - это сопси-piscentia, алчность, чувственность (Begehrlichkeit), а другой -superbia, высокомерие. Первый соответствует фрейдовскому принципу удовольствия, второй - воле к власти, стремлению к доминированию Адлера. Речь идет о двух группах людей с различными претензиями. Те, для которых характерен инфан­тильный поиск удовольствий, - это большей частью, субъекты, признающие удовлетворение несовместимых желаний и влече­ний более важным, чем их социальная роль, поэтому они часто благополучны, успешны, неплохо устроены в жизни. Те же, кто хочет быть "наверху" - это большей частью люди, ибо действи­тельно находящиеся внизу, либо воображающие, что играют не ту роль, которая им полагается. Как правило, это лица с труд­ностями в социальной адаптации, пытающиеся скрыть свою слабость фикцией власти. Конечно, все неврозы можно объяс­нить по Фрейду или по Адлеру, но в практическом лечении лучше сначала точно рассмотреть случай. Если речь идет о людях образованных, то решение принять нетрудно. Я рекомендую пациентам почитать что-нибудь из работ Фрейда и Адлера. Как правило, они скоро понимают, кто им ближе. До тех пор, пока мы движемся в области собственно психологии неврозов, без фрейдовских и адлеровских взглядов не обойтись.

Но если лечение становится монотонным, наступают повто­рения, очевидный застой, или появляются мифологические, так

* Здравый смысл (англ.) - Прим. пер.

Соображения о психотерапии

45

называемые архетипические содержания, то пришло время оставить аналитически-редуктивное лечение и трактовать сим­волы анагогически или синтетически, что равнозначно диалек­тическому способу действия и индивидуации.

Методы влияния, к которым относятся и аналитические, требуют видеть пациента как можно чаще. Я однако, ограни­чиваюсь максимум тремя или четырьмя консультациями в не­делю. С началом синтетического лечения предпочтительнее раз­делить, отодвинуть консультации по времени. Тогда я уменьшаю их, как правило, до одного-двух часов в неделю, ведь пациенту надо научиться идти своим путем. Последний состоит поначалу в том, что больной сам пытается понять свои сны, дабы соз­нание последовательно усваивало содержания бессознательно­го. Ведь причина невроза - несоответствие между осознанной позицией и бессознательной тенденцией. Этот разрыв преодо­левается через ассимиляцию содержаний бессознательного. Поэтому время между консультациями проходит небесполезно. Таким образом, больному и себе можно сэкономить много вре­мени, которое означает для пациента столько же денег, и при этом он учится стоять на собственных ногах, вместо того, чтобы цепляться за врача. Работа, которую делает пациент, ведет через последовательную ассимиляцию содержаний бессо­знательного к конечной интеграции его личности и, тем самым, к преодолению невротической диссоциации. Описание подроб­ностей пути этого развития вышло бы далеко за рамки доклада. Поэтому мне остается удовлетвориться тем, что я дал по крайней мере общий обзор принципов психотерапевтической практики.

Основные вопросы психотерапии*

Опубликовано в Dialectica, Neuchatel, 1951, Bd. V, H.I, pp. 8-24. GW 16

Не так давно в медицинских публикациях под рубрикой "терапия" можно было после ряда лечебных методов и рецептов найти еще и "психотерапию". Что под этим следовало понимать, окутано многозначительной тьмой. Что имелось в виду? Гипноз, внушение, "persuasion"*, катартический метод, психоанализ, адлеровское искусство воспитания, аутогенная тренировка и т.д.? Это перечисление иллюстрирует то смутное многообразие мнений, концепций, теорем и методов, которые скопом прохо­дят под названием "психотерапия".

При открытии нового необжитого континента отсутствуют пограничные столбы, названия, улицы и каждый новый вступа­ющий на него пионер рассказывает что-то другое. Нечто в этом роде произошло, когда врачи впервые вступили на целину психе. Один из первых, кому мы обязаны сколь-нибудь разли­чимым свидетельством, - Парацельс. Но его странные знания, не лишенные порой пророческой глубины, выражены языком, проникнутым духом XVI века. Он изобилует не только демоно­логическими и алхимическими представлениями, но и собст­венно парацельсовскими неологизмами, цветистое изобилие которых компенсирует тайное чувство неполноценности и соот­ветствующее стремление к самоутверждению (часто не без осно­ваний) их непризнанного создателя. Естественноисторический век, наступивший почти одновременно с XVII столетием, засыпал вместе с вздором и перлы парацельсовской медицины. Только два века спустя появился новый и своеобразный эмпиризм - месмеровское учение о животном магнетизме, вышедшее, с одной стороны, из практического опыта, который мы сегодня отнесли бы к феноменам суггестии, а с другой стороны, из старого алхи­мического наследия. На этой линии находились романтические врачи, интерес которых обратился к сомнамбулизму. Тем самым была создана основа для открытия истерии. Но понадобилось еще почти столетие, пока Шарко (Charcot) и его школа создали в этой области сколько-нибудь твердые понятия. Углубленным и более точным знанием истерических феноменов мы обязаны Пьеру Жане (Pierre Janet), а систематическим исследованием и описанием феноменов суггестии - двум французским врачам -Льебо (Liebault) и Бернгейму (Bernheim), к которым в Швей­царии присоединился Август Форель (August Forel). Для позна­ния причинности психогенных симптомов открытие Брейером (Breuer) и Фрейдом (Freud) ее аффективных истоков означало * Убеждение (англ.) - Прим. пер.