Капитализм оказался намного более эффективен, чем Гулаг в подъёме производства-потребления. У нас явно гораздо больше общего с коровами, чем с кошками, так легко мы сбиваемся в стада.
Истинная демократия невозможна, если люди попросту не понимают главные свои проблемы. Современное “развитое” государство на самом деле подменяет демократию манипулированием. Но в обществе развитой евгеники, где население легче различит мошеннические уловки правительства, совершить такую подмену будет гораздо труднее.
Диктатуры по своей природе нестабильны, поскольку лидер, который отказывается учитывать расклад общественных сил, неизбежно будет свергнут. Демократии, с другой стороны, обладают значительно большей гибкостью в манипулировании волей населения. На самом деле политическая история – не что иное, как нескончаемая цепь коварства и обмана.
Что касается политического диалога, то он делится на три уровня:
1) фальшивые вопросы, нацеленные на манипулирование массами;
2) истинные (как правило, тайные) взгляды правящей элиты;
3) долговременные вопросы выживания вида, которые, в основном, скорее игнорируются, чем замалчиваются, поскольку будущие поколения, кому они были бы важны, не входят в число избирателей.
В 1933 году, глядя вокруг в отчаянии, порождённом Великой депрессией 1930-х годов, и оглядываясь назад, на “священную войну, которая должна была привести к всеобщей безопасности и демократии”, бывший государственный служащий Джон Мак-Конохи в книге “Кто правит Америкой?” так определил “невидимое правительство” своей страны:
Политический контроль, осуществляемый людьми, группами или организациями в эгоистичных, а то и в низменных целях, старательно избегающими ответственности, которая всегда должна сопутствовать власти. Они прикрываются марионетками в политике и в бизнесе.[64]
Ровно полвека спустя социолог Дж. Уильям Домхофф, чьи политические взгляды были куда левее взглядов Мак-Конохи, пришёл к точно таким же выводам в своей работе “Кто правит Америкой сейчас?”, описывая связанный между собой правящий класс, формирующий социальный и политический климат и играющий главенствующую роль в экономике и правительстве с целью обеспечения своих собственных интересов.
Ни один из видов деятельности человека не отличается более лютым соперничеством, чем политика. Какова истинная природа этого процесса? Всего лишь один пример: Вашингтон – родной дом для общества “номенклатуры” – сообщества богатых политически искушённых индивидуумов, но в то же время 37% жителей этого города читают на уровне третьего класса школы или ниже.[65]
Эту ситуацию можно сравнить с поединком чемпиона по спринтерскому бегу с девяностолетним стариком в инвалидном кресле. Неудивительно, что “победителям” в таком забеге нравится процесс, позволяющий им добиваться и сохранять делёж добычи, и делать это безо всякого чувства вины.
В настоящее время один процент американских граждан владеет сорока процентами национального благосостояния страны.[66] На выборах крупные предприниматели и корпорации вносят деньги в предвыборные кампании, которые частично используются для анкетных опросов избирателей с целью выяснить, что те хотят услышать. Потом львиная доля этих пожертвований инвестируется в рекламу, в которой так же мало логики, как в рекламе прохладительных напитков. Получаемая в результате реклама сочетает то, что выяснили опросы, и то, что, по мнению пропагандистов, примут избиратели.
Положение усугубляется тем, что большинство средств массовой информации контролирует горстка людей, и никто даже не заикается о применении антитрестовского закона, способного остановить дальнейшие слияния. И система эта функционирует удивительно гладко – именно так, как задумана.
Когда кандидат, потративший больше, чем его противник избирается, он подчиняется интересам тех, кто оплачивал счёт. А если результаты выборов оказываются под сомнением, кандидату нужно просто обмотать себя флагом и клеймить оппонентов. В результате возникает зияющая пропасть в понимании между элитами и широкими массами. Книга, публикуемая серьёзной университетской прессой может иметь тираж в несколько сот экземпляров, в то время как телешоу средней популярности измеряет свою аудиторию десятками миллионов, а Голливуд обращается к миллиардам по всему свету.
Интеллектуалы вроде бы свободны выражать своё мнение (по крайней мере, до тех пор, пока они не угрожают существующим властям), но информированное мнение не имеет отношения к политическому процессу. В редкие моменты откровенности, приверженцы демократии без евгенического отбора оправдывают её примущества отсутствием необходимости примененять насилие.
Эта ситуация стала возможной благодаря неспособности основной массы населения разбираться в истинной природе политических разногласий. В самом деле, как может разумный наблюдатель рассматривать любое человеческое сообщество как коллектив, состоящий из информированных индивидуумов, принимающих разумные решения? В опросе Галлопа 2000-го года 34% респондентов не смогли даже назвать вероятных кандидатов в президенты. Для лиц со средним школьным образованием или меньше и заработком менее $ 20 000 в год, этот показатель возрастает до 55%.[67]
Согласно исследованию, проведённому огранизацией Национальная Оценка Педагогического Прогресса, 56% тестированных не смогли правильно вычесть 55 и 37 из 100; 18% не смогли умножить 43 на 67; а 28% не смогли изобразить цифрами “триста пятьдесят шесть тысяч девяносто семь".
Вдобавок к этому: 24% взрослых американцев не знали, что Соединённые Штаты вели войну за независимость с Великобританией, а 21% понятия не имели, что Земля вращается вокруг Солнца.[68] Согласно данным некоммерческой педагогической исследовательской группы Northeast Midwest Institute, 60 миллионов взрослых американцев не могут прочитать первую полосу газеты.[69]
Трое американцев из десяти в возрасте 18-24 не смогли найти Тихий Океан на карте мира[70], во то время как 67% англичан не смогли сказать, в каком году закончилась Вторая мировая война, и 64% не знали, в какой стране находятся французские Альпы.[71]
Что касается искусства, философии, серьёзной музыки, литературы и т.п. – той интеллектуальной мысли и творчества, которые должны придавать большее значение нашей жизни по сравнению с другими животными, которые любят, ненавидят и видят сны так же, как мы, – то такие сферы не представляют никакого интереса для подавляющего большинства людей. Пойдите в музей, и вы увидите, как наследие веков систематически уродуется человеком с улицы.
Кооптируя людей со способностями, современная элита лишает широкие массы блестящих артистов и поэтов, которые раньше создавали и сохраняли национальные культуры.[72] Достаточно даже бегло взглянуть на стойку местного супермаркета или попереключать сотни теле- и радиоканалов, чтобы опровегнуть эгалитаристское нежелание воспринимать реальность и его чёрствое равнодушие к трагедии интеллектуально неразвитых. Раз избранный политик может уже не волноваться за будущие свои успехи – переизбрание практически гарантировано. Между “демократией” и “диктатурой” не видно разницы.
СОЦИАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ И ДЕТОРОЖДАЕМОСТЬ
Взгляни, вон там, беспечное дитя танцует перед нами.
Сара Колридж
Не являются ли цели государства всеобщего благосостояния по самой их сути дисгеническими? В 1936 году знаменитый биолог Джулиан Хаксли в лекции, прочитанной Евгеническому обществу, высказал такую – весьма жёсткую – точку зрения на этот счёт:
Низший слой общества…, как утверждают, менее одарённый генетически…, не должен иметь слишком лёгкий доступ к пособиям или больничному лечению, чтобы удаление последнего барьера естественного отбора не сделало бы чересчур лёгким рождение или выживание детей; долговременная незанятость должна быть почвой для стерилизации, или по крайней мере, пособие должно предоставляться лишь при отказе производить на свет детей в дальнейшем.[73]
Не следует забывать, что это было написано в самый разгар Великой Депресии и что многие из получавших пособие были просто жертвами неудачной государственной финансовой политики, а не неполноценных генов. Остаётся надеяться, что разумное общество наметит ясный план и предоставит службы планирования семьи и достаточные материальные стимулы для эффективного достижения евгенических целей более гуманными способами, чем это предлагал Хаксли.
В Америке помощь многодетным семьям была основана, как часть закона о социальном обеспечении 1935 года, как раз за год до выступления Хаксли. В конце 60-х, в начале 70-х и снова в 90-х годах количество семей, получающих помощь резко возросло; 38% получателей не имеют свидетельства о среднем образовании.[74]
Хотя среднестатистическая мать, получающая пособие, получает его лишь в течение двух лет, незамужние женщины, родившие до двадцати лет, находятся на обеспечении в среднем восемь лет, а то и больше.[75] Это так называемые хронические случаи. В среднем IQ у матерей, родивших вне брака, на десять пунктов ниже, чем у замужних матерей.[76] Зачастую их младенцы пополняют фонд брошенных, отверженных и избиваемых детей.[77]
Механизм этого процесса может рассматриваться как чисто эконмический. Перед молодой женщиной средних или более высоких способностей открывается множество жизненных возможностей, и она не видит большого соблазна в скромном общественном пособии, в то время как женщина с низким умственным развитием может обоснованно рассматривать эту помощь, как пропуск в независимость и свободу от тяжёлой реальности минимально оплачиваемой работы. Логично предположить, что чем выше пособие, тем больше искушение его получить. Тем не менее связь между экономикой и рождаемостью всё ещё не доказана. Например, демограф Дэниэл Вайнинг проследил, как более низкие пособия в южных американских штатах не привели к значительно сниженным показателям рождаемости.[78]