Отто фон Вершуер стал идеологом нацистских преступлений. Его эссе “Расовая биология евреев” было опубликовано в 1938 в Гамбурге вместе с полусотней статей, собранных в шести томах под общим заголовком “Forschungen zur Judenfrage” (“Исследование еврейского вопроса”) при содействии правительства Национал-социалистов.
Это эссе якобы имело целью рассмотреть физические различия между европейскими евреями и немцами. Вершуер указывает на поразительный феномен – этническая группа могла сохранить свою целостность в течение двух тысяч лет, не имея собственной территории. Далее он совершенно верно подчёркивает, что описываемые им различия не применимы в полной мере ни к одной из этих групп, а являются вопросом относительной частоты внутри обеих групп. Пытаясь изо всех сил придать тексту научную тональность, включая такие характеристики, как, например, отпечатки пальцев, группы крови, или подверженность специфическим заболеваниям – все закономерные вопросы для физического антрополога, – он тем не менее выдаёт под маской науки патологический документ этнической ненависти. У евреев, как мы узнаём от Вершуера, крючковатые носы, мясистые губы, красно-жёлтая тусклая кожа и курчавые волосы. У них крадущаяся походка и “национальный запах”. Далее Вершуер переходит к “патологическим национальным свойствам”. Он допускает высокий интеллект у евреев и относительно низкую рождаемость, но к концу статьи его ненависть выплескивается наружу:
Я считаю, что лишь определённого типа люди склонны к иудаизму, и могут решить перейти в него – в частности, те, кто чувствует связь с иудаизмом на основе их интеллектуального и психологического склада. (Лишь редко тому могут быть физические причины). В этом смысле элемент, впитанный еврейством, не является “иностранным”.
Далее Вершуер заключает, что для немцев и евреев совершенно необходимо оставаться раздельными группами. Такая позиция была идентична положению, выведенному в “Майн кампф”, где утверждалось, что “самое высокое право и обязанность человека – сохранять чистоту крови”. И уже когда эта главная задача будет выполнена, автор призывает к борьбе с рождаемостью среди “страдающих туберкулёзом, страдающих генетической ограниченностью, калек, сифилитиков и кретинов”.[110] То есть, прежде всего Гитлер считал необходимым скрещивание с другими группами, и только во вторую очередь был озабочен наследственной и приобретённой умственной отсталостью.
Хотя нигде в своей статье Вершуер не употребляет слово “евгеника”, он рассматривает свой аргумент, как “евгенический” по сути. В конце концов, тому, кто охвачен ненавистью, очень удобно утверждать, что его аргументы являются продуктом научного обоснования, а не эмоций. Да, действительно, он не призывает к уничтожению евреев, но логический ход его мысли очень близок именно к этому. Вершуер был наставником Иосифа Менгеля, увлекавшегося исследованием близнецов.
Вряд ли существует что-либо во всей вселенной, что нельзя было бы вывернуть, исказить и использовать во зло. И всегда будет существовать опасность злоупотребления наукой. Ещё большее уныние и грусть испытываешь, когда видишь, что продукт больного ума или бесстыдного оппортунизма переведён и распространён переводчиком с английского, который ставит “д-р философии” после своего имени.
Французский перевод “Руководства по евгенике и человеческой наследственности” Вершуера был опубликован в оккупированном немцами Париже в 1943 году. Его подпись на обложке датирована летом 1941. Большая часть книги содержит известные в то время факты наследственности, статистический разброс и тому подобное, и представляет собой популяризованный учебник по человеческой генетике. В нем он пишет, что выдающиеся евгеники: Эрвин Баур, Ойген Фишер и Фриц Ленц – все читали рукопись и вносили свои предложения.[111] Явно, чтобы сделать рукопись приемлемой для них, он избегал вкрадчивого антисемитизма более раннего эссе, утверждая, что “евгеника Гальтона и расовая чистота Плётца полностью совпадали, как по содержанию, так и по цели”.[112] Он восхвалял также “Essai sur l’inégalité des races humaines” Гобино, а также Дарвина, Менделя и Карла Пирсона как пионеров евгенического мышления.
***
Существуют три основных обвинения, связанных с евгеникой при национал-социализме: 1) закон о стерилизации – июль 1933 года; 2) национальная программа эвтаназии – сентябрь1939 года; и 3) преследование евреев и цыган и их массовое убийство ближе к концу войны.
Рассмотрим их по порядку.
1) В 1932 году Правительственный Совет Пруссии – до прихода Гитлера к власти, – подготовил законопроект, который должен был заложить основу для выборочной стерилизации в случаях наследственных заболеваний. Хотя вопрос с стерилизации обсуждался в течение 20 лет, эта законодательная инициатива застала врасплох ведущих немецких евгеников, которые относились к стерилизации критически – как к неэффективной и приводящей к обратным результатам в плане генетического усовершенствования.[113] Вдобавок, они опасались ослабления традиционных сексуальных нравов. 14 июля 1933 года закон был утверждён германским парламентом, вступил в силу в 1934, но теперь он разрешал стерилизацию против воли индивидуума, в частности касаясь хирургической стерилизации лиц, чьи дети могли с высокой степенью вероятности страдать физическими или душевными заболеваниями, наследственными слабоумием, шизофренией, маниакально-депрессивным синдромом, наследственной эпилепсией, хореей Хантингтона (виттовой пляской), наследственной слепотой, глухотой или тяжёлыми физическими недугами, а также тяжёлой формой алкоголизма.[114] Закон не содержит ни одного упоминания о расе. С 1934 по 1939 было стерилизовано приблизительно 300 000 – 350 000 человек.[115] Большинство стерилизаций касалось слабоумия с последующей шизофренией.[116] В это же время стерилизации осуществлялись в ряде европейских стран и в Соединённых Штатах, хотя и в меньшем масштабе. Соображения евгеников не играли существенной роли в этом споре. Скорее немецкие законодатели ошибочно рассматривали стерилизацию как дешёвую альтернативу системе социального обеспечения.[117] Католическая церковь была против стерилизации, но Евангелическая церковь поддержала ее.[118]
2) Дебаты вокруг эвтаназии начались с книги Карла Биндинга и Альфреда Хоха “Легализация уничтожения жизни, не имеющей ценности”, которая вышла в свет в 1920 году. Авторы – юрист и врач – привели чисто экономический аргумент. В то время, как мог быть приведён хотя бы побочный евгенический аргумент в отношении легализации стерилизации, вопрос эвтаназии вообще не имел никакого отношения к евгенике – ведь люди, уже официально изолированные, а во многих случаях стерилизованные не могли продолжить свой род. Немецкие учёные-евгеники, надо отдать им должное, яростно атаковали предложения об эвтаназии. Например, в 1926 году Карл Г. Бауэр заявил, что если отбор используется как принцип для убийства людей, “тогда мы все должны умереть”; евгеник Ганс Люксенбургер в 1931 году призвал к “безоговорочному уважению жизни человеческого индивидуума”; в 1933 Лотар Лëфлер выступал не только против эвтаназии, но также против евгенически требуемых абортов: “мы вполне оправданно отвергаем эвтаназию и уничтожение жизни, не имеющей ценности”.[119]
Гитлер, однако, считал неизлечимо больных “бесполезными едоками”, отнимающих время у больничного персонала и понапрасну занимающих больничные койки.[120] Когда в сентябре 1939 года он подписал секретный указ о начале национальной программы эвтаназии, сделал он это исключительно для того, чтобы высвободить до 800 000 больничных коек для принятия ожидаемых раненых с театра военных действий.[121]
3) Гибель огромного числа евреев – неоспоримый факт; но считать евгеническое движение идеологическим двигателем Холокоста – неправильно. Не подлежит сомнению, что Гитлер, отчасти под влиянием руководства по человеческой наследственности, написанного Эрвином Бауром, Ойгеном Фишером и Фрицем Ленцем, поддерживал евгенику,[122] но он ненавидел евреев отнюдь не потому, что это евгеники научили его классифицировать их, как интеллектуально низших. Наоборот, он считал их мощными соперниками арийской расы, которую он прочил в победители. На евреев возлагали вину за поражение Германии в Первой мировой войне и за унижения Версальского договора. Когда стало ясно, что новое поражение ждёт Германию в результате Второй мировой, месть стала распорядком дня. Что касается цыган и славян, первые подлежали уничтожению, а вторых можно было использовать как рабов. Массовые убийства евреев, цыган и множества славян в последний период войны совершались в строжайшей секретности. Сообщество немецких евгеников не призывало к холокосту.
Тем не менее неоспорим и тот факт, что были немецкие евгеники, которые позволили втянуть себя в сотрудничество с этим режимом, и что они внесли свою лепту в легитимизацию политики ненависти по отношению к другим этническим группам. И подменив универсализм этническим партизанством, они нанесли вред не только жертвам нацистских зверств, но своей собственной системе ценностей и убеждений.
История интеллектуальной мысли полна примеров идеализма, принимавшего порой катастрофические формы. Христианство и социализм обречены вечно нести свои кресты – соответственно Инквизицию и Гулаг. Евгеника отнюдь не идеология Холокоста, но в одной отдельно взятой стране небольшая группа её приверженцев – группа, которая уже сократилась в климате менявшейся генетики, – была виновна в соучастии в преступлениях национал-социализма.