Вдобавок, следует признать ещё бóльшие расхождения на основе того биологического разброса, который уже присутствовал в то время, когда разные популяции покидали Африку. Поскольку человеческие популяции развивались в Африке гораздо дольше, чем вне её, африканские популяции демонстрируют гораздо бóльший генетический разброс, чем другие расы. Таким образом, на маленьких популяциях, покинувших родной континент, возможно, отражался и такой фактор. Более того, эмигранты могли скреститься с другими представителями семейства гоминидов – как с африканскими, находясь ещё в Африке, так и с теми, кто прибыл на новое место жительства раньше них.
Для сравнения: специалисты по разведению животных могут достичь значительных изменений в течение всего несколько поколений. Эти факторы в сочетании с профессиональной специализацией современного общества и выборочным спариванием обеспечили большой внутривидовой разброс.
Вид homo sapiens существует уже примерно 150 000 лет, но может статься, что наше будущее существование окажется куда менее долговечным. Таким образом, человечество представляет собой общество с началом и (что очевидно) концом, и рассматривается здесь не только как общее число людей, живущих в какой-то данный, конкретный момент, но включает в себя всех будущих людей за всю продолжительность жизни данного сообщества. Наши моральные обязательства относятся к ним ко всем. Мы не только часть экологии планеты, мы её хранители. Как выразился мифолог Джозеф Кэмпбелл, мы – не менее, чем её совесть.[14] Что касается будущих поколений, то они наши дети. А, как известно, иметь детей – это значит жертвовать.
Известный генетик Джеймс В. Нил изучал общество и генетическую конституцию племени Йаномама в южной Венесуэле и северной Бразилии и убедительно аргументировал, что структура их сообщества типична для человеческих популяций того периода, когда люди всё ещё жили исключительно в маленьких группах, – то есть всего периода развития человечества за исключением последних десяти тысяч лет. Это были немногочисленные изолированные популяции, практиковавшие полигамию и кровосмесительство, позволяющие природе производить отбор среди богатого разнообразия генотипов в самой разной окружающей среде. Такие условия способствовали быстрой эволюции. До панмиксии (всеобщего скрещивания), возможно, ещё далеко, и реально она может быть вообще недостижима. Но всё возрастающий аутбридинг (неродственное скрещивание) снижает межгрупповые различия, создавая огромные популяции с возможно меньшей склонностью к внезапным, значительным генетическим колебаниям.[15]
История ясно показывает, как трудно достичь социальной гармонии, особенно учитывая человеческие различия – религиозные, языковые, или этнические. Все великие исторические преступления были яркими примерами межгруппового насилия. А когда два или более этноса явно отличаются друг от друга, ситуация становится ещё более напряжённой. Соединённые Штаты, отрицавшие ужасное преступление рабовладения и поддерживавшие откровенную дискриминацию в течение столетия, сейчас пытаются достичь расовой справедливости. Но страх перед расовыми конфликтами останется огромным и, к несчастью, обоснованным.
Чтобы избежать этой явной опасности, национальные элиты развернули мощную пропагандистскую кампанию преднамеренного искажения самого предмета. Расизм определяется то как групповая дискриминация и ненависть, то как обсуждение межгрупповых различий. Две эти темы, хотя и взаимосвязаны, совершенно различны. Социальные элиты решили, что обсуждение межгрупповых различий слишком взрывоопасно, чтобы позволить этой теме распространяться в массах, и представили такие исследования скорее как утверждающие полное разделение свойств разных групп, чем относительную статистическую частотность особых характеристик в данных группах.
Нам всем нужно суметь согласиться с тем, что межгрупповые различия, это вопрос науки, а не морали. С точки зрения евгеники, они в самой своей основе не имеют отношения к делу. Даже если подтвердится, что генетические характеристики различных популяций распределяются в разных популяциях по-разному, каждая группа может похвастаться огромным запасом талантливых индивидуумов, на которых можно опереться при создании будущих поколений. Независимо от степени такого межгруппового разброса, нам, мягко говоря, не стоит быть довольными собой в пределах даже хотя бы одной этнической группы. И научно управляемая эволюция должна стать главным вопросом всех сообществ и рас, без единого исключения.
ПОНИЖЕНИЕ РОЛИ ЕСТЕСТВЕННОГО ОТБОРА
В СОВРЕМЕННЫХ РАЗВИТЫХ СООБЩЕСТВАХ
Итак, по плодам их узнáете их.
Евангелие от Матфея. 7, 20
В биологических видах нет такого понятия, как неизменность, поскольку с каждым новым поколением особи наследуют новые гены – мутируют. В редких случаях какая-то мутация может улучшить шансы определённого индивидуума на выживание, и тогда этот новый ген становится более широко распространённым во всей популяции в целом. Тем не менее, подавляющее большинство мутаций заканчивается сокращением числа потомства. Это и есть классическое равновесие мутации и смерти, называемое “естественным отбором” и принятое биологами как бесспорное во всех видах, без всяких исключений. Разведение одамашненных животных сводится к отбору таких свойств, которые часто влекут за собой снижение выживаемости, и современная человеческая урбанизация в каком-то смысле делает то же самое.[16]
Поскольку откровенная цель медицины – как можно ближе подойти к устранению естественного отбора, в результате значительная часть людей, которые не сумели бы выжить в жестоком горниле эволюции, создавшей все виды, сейчас могут жить и передавать свои гены своим детям. Таким образом, лечебная медицина может приводить к непредвиденным нежелательным результатам.
Самый эффективный подход к здоровью людей – превентивный. Лечение – это, в основном, позиция отступления, то есть то, что мы вынуждены делать, когда превентивная медицина терпит поражение. Евгеника – это идеальная форма превентивной медицины.
Хотя лишать больных людей медицинского ухода, конечно же, неприемлемо, нельзя пренебрагать и интересами ещё не рождённых поколений. Это невероятно трудная задача в мире, где очень многие люди относятся к детям как к обыкновенным товаром. Так называемый “демографический переходный период”, при котором люди в развитых сообществах предпочитают иметь меньше детей, даже изучается экономистами и демографами со всевозможными кривыми, диаграммами и схемами, определяющими стоимость одного ребёнка как эквивалент определённого (“Х”) количества автомобилей, телевизоров, или других материальных единиц.
В отличие от традиционных сообществ, где чем больше детей, тем больше рабочих рук, в развитых странах дети сейчас стали материальным бременем. Поскольку альтруизм большинства людей не распространяется дальше одного или двух поколений внутри их собственного генеалогического древа, люди неохотно , а иногда и агрессивно относятся к просьбе даже незначительно изменить своё поведение ради блага людей будущего. Но моральная реальность такова, что очень многим людям не следует заводить детей. Это равносильно призыву отказаться от основного биологического закона, но лёгких путей тут нет.
Как же навесить колокольчик на столь свирепую кошку?
Практически все перемены жизненных условий влекут за собой изменения условиях биологического отбора, причём часто – непредсказуемым образом. Например, погаснут ли популяции, прошедшие через демографический переходный период? Или: сейчас, когда люди имеют детей скорее по своему желанию, а не в качестве побочного продукта сексуальной деятельности, не приобретаем ли мы тем самым более сильное генетическое стремление к деторождению?
Или – другой пример (один из многих): совершенно очевидно, что гомосексуальность, хотя бы частично, объясняется генетическими факторами.[17] Были даже исследования, показывабшие, что, возможно, гомосексуалисты в среднем более умственно развиты, чем гетеросексуалы,[18] и были предприняты попытки установить генетические метки гомосексуальности.[19]
Чем бóльших успехов добивается движение за права геев в легитимизации их статуса, тем меньше остаётся гомосексуалистов, которых принуждают к гетеросексуальному стилю жизни, уменьшая количество их потомства и тем самым снижая частоту их специфических генов в общем генофонде.
ТЕСТИРОВАНИЕ УМСТВЕННЫХ СПОСОБНОСТЕЙ
Вот лёгкий тест, тест на успех:
Кто пиво пьет, тот лучше всех,
А тёмное – вдвойне…
Роберт Грэйвс
С тех пор, как тестирование на IQ было впервые введено в начале двадцатого века, оно активно применялось армией США для отбора призывников и определения тех областей, в которых они могли быть использованы наилучшим образом. Сторонники крайне эгалитаристской структуры с радостью нападают на науку вековой давности, а потом оптом применяют свои выводы к современной науке. И конечно, ранние тесты на IQ содержали вопросы, которые вызывают у проводящих тесты сегодня смущённые улыбки. Например:
- “ В какой легковой машине использовался двигатель Найта – Пакард, Лозье, Стирнс, или Пирс-Эро”?
- “Вельветовый Джо” появился в рекламе зубного порошка, галантереи, табака или мыла?[20]
Хотя такие вопросы и могли обладать какой-то значимостью, будучи адресованы к молодым людям, выросшим тогда в Америке, они явно не подходили к тем, кто только недавно иммигрировал в Соединённые Штаты и едва говорил по-английски. Совершенно ясно, что последние плохо справлялись с таким тестом. Из этого, однако, вовсе не следует, что современные тесты – результаты кропотливого труда тысяч психологов, – лишены всякого значения.