Россия приняла обязательства по соблюдению Конвенции ООН против пыток, в соответствии с которой государство должно «предпринимать эффективные законодательные, административные, судебные или другие меры для предупреждения актов пыток на любой территории под его юрисдикцией»[2]. Кроме того, Конвенция обязывает государство осуществлять уголовное преследование лиц, виновных в применении пыток.
14 ноября 1996 г. Комитетом против пыток ООН при рассмотрении 3-го очередного доклада России были приняты рекомендации, которые обязывали Россию признать пытки отдельным уголовным преступлением. Однако, до настоящего времени в Уголовный кодекс Российской Федерации не была введена статья, предусматривающая уголовное наказание за применение пыток.
Единственной статьей УК, предоставляющей возможность уголовного преследования за применение пыток, является ст. 302 ч. 2 УК РФ (принуждение к даче показаний с использованием пыток), предусматривающая наказание в виде лишения свободы на срок от двух до восьми лет. Однако, эта статья позволяет привлекать к уголовной ответственности очень ограниченный круг сотрудников правоохранительных органов. Субъектом преступления, предусмотренного ст. 302, может являться следователь, либо дознаватель, в то время как пытки осуществляются чаще всего оперативными работниками.
По этой причине, практика применения ст. 302 практически отсутствует. Число судебных приговоров по данной статье чрезвычайно мало (по представленной Прокуратурой РФ статистике, около 10 в год). И даже в случае вынесения обвинительного приговора, суд чаще всего назначает виновным наказание, не связанное с лишением свободы (например, лишение свободы условно).
3. Анализ причин и предпосылок
практики применения пыток
В течение последних лет во многих сферах обеспечения прав человека в России произошли позитивные изменения, но для пресечения применения пыток органами власти России никаких реальных мер так и не было принято. Не были искоренены причины, обуславливающие широкое распространение пыток.
Одной из основных причин широкого распространения пыток является их безнаказанность. Как уже было отмечено, привлечение к ответственности виновного в применении пыток сотрудника правоохранительных органов является редчайшим исключением. Безнаказанность пыток обусловлена явным нежеланием прокуратуры осуществлять эффективный надзор за соблюдением органами милиции законности в ходе предварительного следствия, дознания, а также при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ). Это, в свою очередь, объясняется следующими причинами.
Во-первых, надзор за соблюдением законности на стадии предварительного следствия осуществляется территориальным органом прокуратуры (на практике это чаще всего районная прокуратура или равная ей), то есть, тем самым органом, который в последствии должен поддерживать государственное обвинение в суде. Это совмещение прокуратурой функций обвинения и надзора объективно способствует тому, что факты нарушения законности при производстве предварительного следствия, дознания и ОРМ не расследуются, либо расследуются лишь формально, так как тщательное расследование и установление таких фактов неизбежно ведет к ослаблению позиции обвинения.
Во-вторых, прокуратура – орган, самостоятельно проводящий предварительное следствие по некоторым категориям уголовных дел. Осуществлять оперативно-розыскные мероприятия, а зачастую и следственные действия, самостоятельно прокуратура не может. Для этого используются оперативные средства и сотрудники министерства внутренних дел (МВД) (так называемое «оперативное сопровождение»), которые практически работают в связке со следователями прокуратуры, выполняя их отдельные поручения. Естественно, что в ходе такой совместной работы складываются личные отношения, и зачастую, следователь прокуратуры, получающий на проверку жалобу от подследственного, оказывается в сложной этической ситуации, так как заявитель жалуется на действия «хорошего знакомого». Объективность проводимой следователем проверки, в этом случае подвергается серьезным испытаниям. И даже в случае, когда работник прокуратуры имеет намерение провести эффективное беспристрастное расследование, он чаще всего не может это сделать самостоятельно, так как для этого необходимо не только проводить следственные действия , но и ОРМ, для чего надо обращаться с отдельными поручениями в свое территориальное отделение милиции, т.е. к непосредственному сослуживцу подозреваемого. Рассчитывать на качественное выполнение такого поручения – просто наивно. На эти обстоятельства в доверительных беседах часто указывают работники прокуратуры.
В-третьих, традиционно, со времен СССР, государственная правоохранительная система была монолитна, образуя так называемый «правоохранительный треугольник» (милиция – прокуратура – суд), в котором роль прокуратуры как органа надзора за законностью действий милиции и суда была сведена до минимума и существовала лишь декоративно. И до сих пор отношения прокуратуры с органами милиции строятся по принципу «не выносить сор из избы». Что касается роли судов, то по-прежнему остается проблемой то, что суд не рассматривает признательные показания, полученные посредством применения насилия к обвиняемым, как недопустимые и не считает нужным проводить их дополнительную проверку.
В-четвертых, в последние десятилетия произошел всплеск коррупции в правоохранительной системе. Прокуратура и милиция испытывают сильное влияние, а не и редко давление криминальных структур с одной стороны, и, одновременно, подвергаются постоянной критике со стороны общества в лице СМИ и различных общественных организаций. Зачастую эта критика не конструктивна, носит слишком общий характер и, как следствие, только усиливает отрицательные тенденции, повышая уровень круговой поруки в правоохранительной системе.
Кроме безнаказанности, широкое распространение пыток в практике сотрудников правоохранительных органов обусловлено рядом других объективных причин. Как в правоохранительной системе, так и в обществе в целом, не сложилось нетерпимого отношения к применению пыток. Зачастую «допрос с пристрастием» воспринимается как допустимое зло – чрезвычайная мера в борьбе с преступностью. Работники правоохранительных органов, допускающие применение пыток, изначально исходят из того, что подследственный виновен и избиение его в ходе следствия уже является необходимой частью наказания, которое он должен понести.
Кроме того, шквал неконструктивной, огульной критики в адрес правоохранительных органов (в первую очередь милиции), высшая точка которого пришлась на 92-93 годы, не имел позитивного эффекта, а привел к резкому снижению престижности работы в этих структурах. Это, в свою очередь привело к тому, что из органов МВД ушли наиболее грамотные и профессионально подготовленные сотрудники. Общий профессиональный и моральный уровень работников милиции сильно снизился. В связи с этим, значительно снизились требования к профессиональной подготовке сотрудников МВД. В то же время, перед государством остро встала проблема уже даже не борьбы с преступностью, а хотя бы сдерживания ее роста. Именно в этих условиях и сформировалась политика МВД, что преступность должна быть побеждена любами средствами, пусть даже и не всегда законными. Символом и проводником такой политики стали созданные в регионах России специальные структуры МВД – РУБОПы (региональные управления по борьбе с организованной преступностью). Естественно, что при таком подходе, профессионально неподготовленные, зачастую случайно попавшие в ряды МВД, сотрудники оказывались неспособными раскрывать преступления законными методами. Они даже часто имели весьма смутные представления о существовании таких методов.
В настоящее время заметное негативное влияние на практику работы правоохранительных органов оказывает Чеченский конфликт, а если точнее, широкое вовлечение в него подразделений МВД. В ходе Чеченского конфликта сложилась практика, когда различные подразделения МВД направляются в зону конфликта на срок от одного месяца до полугода. В ходе таких командировок сотрудники милиции вынуждены действовать в ситуациях, которые выходят за рамки правового поля, бесконтрольно и противозаконно применять насилие против мирных граждан. Вернувшись на места своей обычной работы, такие сотрудники по инерции продолжают руководствоваться «логикой военного конфликта», оценивая ситуацию по схеме «свой-чужой». Такие боевые командировки оказывают самое пагубное влияние на психику и правосознание сотрудников милиции, и, как следствие, на практику их работы.
Причиной широкого распространения практики пыток являются не только пороки правоохранительной системы, но и более масштабные общественные явления. В настоящее время существует своеобразный механизм самовоспроизводства насилия в обществе. Чем больше жестокости может наблюдать и пережить человек, тем с большей терпимостью он относится к её существованию, тем в большей степени он готов стать как жертвой насилия, так и самому применить его.
Россия, как участница различных международных организаций, неоднократно получала от мирового сообщества рекомендации, связанные с искоренением причин пыток. Так, в 1994 году решением Будапештской конференции ОБСЕ Россия, в числе прочих участников, приняла обязательства «вести дело к искоренению пыток, расследовать все заявления о случаях применения пыток и преследовать виновных в судебном порядке, включать в свои программы обучения и подготовки личного состава сил по поддержанию правопорядка и полиции конкретные положения, имеющие целью искоренения пыток (п. 20 решения).