Некоторые пострадавшие, а иногда и правозащитники считают, что чем «выше» будет отправлено заявление, тем эффективней по нему будет проводиться расследование. Ценой этому заблуждению оказывается потерянное даром время. Заявление, направленное в Генеральную прокуратуру, конечно, не пропадет (хотя это тоже не исключается). Если вашей целью является коллекционирование бланков, то вы будете удовлетворены. Примерно месяца через полтора вы получите ответ, в котором вас уведомят, что ваше заявление направлено для рассмотрения по подследственности, т.е. в вашу «родную» районную прокуратуру. Еще через пару недель оно туда поступит. Результат – потеря как минимум двух месяцев. Про обращения в Государственную Думу, Совет Безопасности, к Президенту и пр., можно уже не говорить. Если уж вам так хочется привлечь к своему делу внимание вышестоящих прокурорских инстанций и других органов власти (иногда это оправдано), вы можете направить им копию вашего заявления. Может случиться так, что, заинтересовавшись вашей жалобой, вышестоящая прокурорская инстанция примет дело к своему производству (такое право у нее есть), но происходит это крайне редко. В любом случае, необходимо сразу подать заявление в орган прокуратуры, определенный ст. 126 УПК РСФСР (ст.151 УПК РФ), и готовиться к тому, что работать придется именно с этим органом.
Как подать заявление? В работе многих правозащитных организаций есть правило, согласно которому все официальное общение с правоохранительными органами происходит посредством заказной почты. На наш взгляд это абсолютно оправданно. Все заявления, запросы, жалобы, ходатайства должны отправляться только заказными письмами с уведомлением о вручении. Всю переписку вместе с квитанциями и уведомлениями необходимо сохранять. Это не только удерживает недобросовестных чиновников прокуратуры от соблазна «потерять» ваше заявление, но и дает возможность контролировать сроки рассмотрения ваших заявлений.
Пострадавший также может отнести заявление в прокуратуру лично, либо передать его на личном приеме сотруднику прокуратуры. Тем не менее, мы настоятельно советуем пострадавшему зайти по дороге на почту и отправить один экземпляр заказным письмом с уведомлением.
Неотложный характер официального заявления в прокуратуру определяется тем, что именно с этого момента запускается неповоротливая машина официального следствия, становится возможным нахождение источников и сбор доказательств.
Опрос пострадавшего и очевидцев
Третьим шагом, который необходимо сделать как можно скорее, является опрос пострадавшего. В нашей практике мы называем это дополнительным опросом, так как обычно это уже не первая встреча с пострадавшим. Первый разговор, в ходе которого у пострадавшего было принято заявление на имя председателя организации, либо другого уполномоченного им сотрудника, уже состоялся. Сотрудники НПО получили общее представление о том, что произошло. Сделано то, что не терпело отлагательства – медицинское освидетельствование, обращение в прокуратуру. Теперь необходимо максимально подробно и точно воспроизвести всю картину случившегося.
Опрос потерпевшего – наиболее важная часть расследования. От степени подробности полученных сведений во многом зависит успех расследования. Процесс опроса мы разделяем на две стадии – предварительную беседу и опрос с документированием.
Предварительная беседа.
Первую стадию опроса следует назвать беседой, так как, получая необходимую информацию от пострадавшего, сотрудник НПО, проводящий опрос, в свою очередь должен постараться ответить на все вопросы пострадавшего. Задачи такой беседы и условия ее проведения можно описать следующим образом:
– В ходе беседы сотрудник НПО должен восстановить всю цепочку происшедших событий в хронологической последовательности.
При этом необходимо учитывать, что при свободном рассказе человек обычно сначала говорит о наиболее важных с его точки зрения событиях. Поэтому, ожидать хронологически последовательного рассказа от пострадавшего не приходится. Опрашивающий, по возможности, не должен перебивать пострадавшего, заставлять его соблюдать хронологию событий. Задача пострадавшего – вспомнить все, уложить это в хронологическую цепочку – задача опрашивающего. Поэтому, сотруднику НПО можно порекомендовать во время предварительной беседы производить записи, позволяющие ему быстро ориентироваться в хронологии событий, о которых рассказывает пострадавший, записывать имена, фамилии, прозвища, названия мест и предметов. Эти записи не заменяют документирование, они служат лишь для того, чтобы проводящий опрос сотрудник НПО смог быстро сориентироваться в том, что рассказывает пострадавший, задать вопросы, уточнить какие-либо обстоятельства, восстановить хронологические провалы. Но все это нужно делать, не перебивая рассказ пострадавшего без необходимости. Ваш вопрос может быть задан чуть позже: прервав рассказ, вы рискуете не узнать о чем-либо уже никогда. Здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что пострадавший от пыток человек находится в измененном психическом состоянии, многие психические реакции протекают у него иначе, чем у нормального человека. В частности, это относится к памяти. Пострадавший может очень быстро забыть обстоятельства, относящиеся к пережитому кошмару, особенно это касается подробностей. Это своего рода защитная реакция психики, вытесняющей травмирующие воспоминания в область бессознательного.
– Второй задачей предварительной беседы с пострадавшим является выявление всех возможных источников доказательств.
Обычно на вопрос о доказательствах сам пострадавший отвечает, указывая тех или иных возможных свидетелей самого истязания. Но, чаще всего, прямых свидетелей применения пыток не находится. Очень важно иметь ввиду, что доказательством могут служить не только прямые улики, но и совокупность косвенных. Например, гражданка Л. была вызвана на допрос в прокуратуру в качестве свидетеля, в ходе допроса Л. была избита, подвергнута пытке электротоком, а затем изнасилована тремя следователями прокуратуры. Знакомый Л., который пришел вместе с ней и ждал во время допроса в коридоре, был также избит, а затем его заставили купить и принести в прокуратуру продукты и водку. Издеваясь над свидетельницей Л., следователи пили принесенную им водку и ели продукты. Упаковка от продуктов была частично выброшена в окно, консервные банки в урну. Расследуя это дело, следователь подробно опросил молодого человека, покупавшего продукты. Было установлено, какие именно продукты, где, в какое время и в каком количестве были куплены. Были получены копии контрольных лент контрольно-кассовой машины в магазине, где покупались продукты. Затем из мусорных бачков был просеян мусор и обнаружены остатки упаковки именно тех продуктов. Был также собран мусор под окнами кабинета. Вместе с упаковкой от продуктов были обнаружены использованные презервативы со следами спермы. Проведенная позднее генетическая экспертиза подтвердила, что презервативы были использованы одним из подозреваемых. В результате столь кропотливой работы был получен целый набор косвенных доказательств. Этот пример приводится здесь не только для того, чтобы проиллюстрировать насколько кропотливой и объемной может оказаться работа по сбору доказательств, а чтобы показать, что источники доказательств могут быть неочевидны для самого пострадавшего, а, следовательно, нельзя ждать, что он исчерпывающе ответит на вопрос о возможных источниках доказательств.
В другом случае пострадавший в ходе опроса вспомнил, что когда сотрудники РУБОП стали бить его в служебном кабинете и разбили лицо, он упал, кровь натекла на пол и испачкала небольшой кусочек обоев около самого плинтуса. Пострадавший, рассказывая об этом, не сознавал, что дает указание на источник доказательств, но на это обратил внимание беседующий с ним сотрудник НПО. Адвокат, представлявший интересы потерпевшего, заявил ходатайство о проведении следственного действия. Фрагмент обоев, содержащий пятно, был вырезан сотрудниками прокуратуры, проводившими расследование, и направлен на экспертизу.
Нередко косвенные доказательства могут содержаться в служебной документации органа внутренних дел (ОВД). Например, пострадавший М. утверждал, что, явившись по вызову в отделение милиции в качестве свидетеля, был жестоко избит и неоднократно подвергся пытке «конверт». В перерывах между допросами его трижды помещали в КАЗ (камеру административно задержанных). Сотрудник милиции, подозревавшийся в совершении этого преступления, категорически отрицал свою вину, утверждая, что беседовал со свидетелем вежливо, не бил его и не помещал в камеру.
В ходе беседы у нас возникло предположение, что при помещении М. в камеру его могли зафиксировать в ЖУИ (журнал учета информации), куда дежурный обязан записывать всех задержанных либо арестованных граждан, находящихся в камерах. Был сделан соответствующий запрос в РУВД. Предоставить запрошенную информацию РУВД отказалось, чем еще больше укрепило предположения сотрудников НПО. В ходе предварительного следствия к материалам дела была приобщена выписка из ЖУИ, где было зафиксировано, что М. дважды в этот день помещался в камеру. Эта же выписка из ЖУИ дала возможность установить личности и адреса других задержанных, находящихся в тот день в этой и соседних камерах. Таким образом, было получено косвенное доказательство. Кроме того, был обнаружен дополнительный источник доказательств – список лиц, которые могли быть свидетелями того, как М. помещали избитого в камеру.