В период примерно с 1917 года до 1985 виден заметный рассвет коммунизма в России. В этот момент окончательно упраздняется собственность и идет стремительное восхождение к «пику коммунизма». Но уже в период с 1985 года заметен серьезный кризис советской власти. Собственность теоретически остается государственной, но фактически появляется «теневой рынок» или «бюрократический» частная собственность номенклатуры постепенно переходит в собственность приватизированную. [3]
***
"Коммунисты могут выразить свою
теорию одним положением:
упразднение частной собственности."
"Бюрократия имеет в своем
обладании государство...
Это есть ее частная собственность."
К. Маркс[6]
Согласно этим двум формулам К. Маркса, приведенным у Гайдара, вычисляется простой ряд концепций коммунистов:
1. Упразднив частную собственность, коммунисты сделали всю собственность государственной.
2. Государственная собственность есть коллективная собственность бюрократии.
3. Каждый отдельный бюрократ, бюрократический клан стремятся превратить государственную собственность в свою частную собственность.
Экспроприация частной собственности - государственно-бюрократическая собственность - частно-бюрократическая. Вот формула развития социалистического общества от рождения до гибели. Залог гибели системы в неизбежности перехода от (2) к (3), в неодолимости "рефлекса приватизации" у бюрократической олигархии. Коммунистический строй с его претензией на научность, рациональность был с самого начала построен как спиритуалистический, оправдание которого за гранью разума и фактов, в сфере чистой веры (в действительности веры и страха). Именно идеология, вера в нее и страх ее нарушить должны были образовать барьеры между правом распоряжаться госсобственностью и действиями по ее "приватизации" в свой карман. Поэтому сохранность идеологии была основой строя. А важнейшим компонентом в идеологии была ее антисобственническая составляющая, только она и препятствовала перерождению коммунистического тоталитаризма "назад" в госкапитализм с номенклатурой в роли новых капиталистов[7]
Концепция Кара-Мурзы
Содержание книги С.Г. Кара-Мурзы:
Книга С.Г. Кара-Мурзы состоит из трех частей. В каждой примерно 3-9 глав и в каждой из них по 8-9 параграфов. По причине того что книга слишком большая по обьему, были выборочно взяты главы, непосредственно относящиеся к причинам распада СССР. Реферировалась частично Часть 2, главы 1-5, 7, непосредственно обращающиеся к причинам распада СССР.
Кара-Мурза разделяет 2 типа причин:
Внутренние (возрождение сословности и т.д.)
Внешние (деятельность «разрушителей»)
Возрождение сословности в советском государстве
Кара-Мурза считает что «Культурный слой» (правильнее сказать, модернизированная часть общества), необходимый для создания, а точнее восстановления и развития хозяйства и страны вообще после гражданской войны 1918-1921 гг., уже заранее подразумевала в себе классовое деление, т.е. сословное. Чиновничество, офицерство, интеллигенция и даже торговцы в царской России были сословиями, сохранявшими свою довольно закрытую культуру. Именно их реставрации как замкнутых сословий (особенно бюрократии) чрезвычайно боялся Ленин в последние годы своей деятельности. Он искал, но не нашел противоядия против этого процесса, хотя верно угадывал его опасность для советского строя. Для ускорения процесса становления страны большевиками пришлось прибегнуть к «искусственному формированию сословий». Отсутствие гражданского общества не позволяло построить государство и «снизу». Стихия Советов была приведена в дееспособную систему благодаря двум гениальным открытиям. Первое из них - «партия нового типа», которая представляла собой постоянно действующий поместный собор и рыцарский орден одновременно. Второе - «номенклатура», учрежденная в 1923 г., которая соединяла в масштабе страны кадры управления в единую подчиненную центральной власти систему. Это были сословия нового типа, но сословия. В героический период они заполнялись новыми, свежими кадрами, так что поддерживалась высокая социальная мобильность, и замкнутость этих сословий не ощущалась. Но затем произошло то, что называется «институционализацией харизмой»(М.Вебер) - героические «рыцарские» сословия устоялись и обустроились.[8] Распад СССР Кара-Мурза считает неизбежным и поэтому сравнивает его с революцией 1917 года. Сравнивая ход событий Кара-Мурза приходит к выводу что главной чертой в этом случае был именно отказ от сословности, что и произошло в 1991 году, народ «перерастает» сословность. Поэтому, по мнению автора, авторитет утрачивала в то время духовная инстанция, которая оправдывала такое устройство – церковь, позже и КПСС, затем лишалось силы и само государство. В феврале 1917 г. в отрицании сословного строя соединились две силы, которые между собой были более непримиримыми противниками, нежели каждая по отдельности с сословным строем. Либеральная буржуазия стремилась превратить Россию в классовое гражданское общество западного типа, а крестьяне и рабочие - в солидарную братскую общину, Царство Божье на земле. В обоих случаях 1917 и 1991 года причина отказа от сословности крылась в двух противоположно направленных процессах: росте самосознания главных сословий и одновременном упадке, духовной деградации правящего сословия. Когда это противоречие достигало критического уровня, происходил моментальный слом, которого никто не предвидел в такой резкой форме. Дело в том, что на последнем этапе оба взаимосвязанных процесса усиливали друг друга, так что вырождающаяся элита все больше ненавидела именно восходящее сословие и все больше досаждала ему. Этот процесс напоминает автокатализ, когда продукты реакции ускоряют саму реакцию и процесс идет вразнос. [9]Народные массы России в начале века отвергли капитализм, несущий разделение народа на враждебные классы. Но и сословное деление общества, при котором права и обязанности передаются по наследству и трудно человеку изменить свое положение благодаря собственным усилиям, давно претило людям. Потому такую большую роль в нашей жизни играли « внесословные » типы - те, кто ушел в поры общества, вырвался из своей клеточки. Сначала казаки и странники, потом разночинная интеллигенция, студенты и революционеры. По мере того, как и казаки, и интеллигенты, и даже революционеры «обустраивались» в сословия, симпатии к ним испарялись. Наследуемый характер прав и привилегий развращает высшие сословия, происходит дегенерация элиты. Войны и потрясения замедляют этот процесс, взбадривают элиту, а в благополучное время вырождение ускоряется. Выродившееся «дворянство» вызывает у народа уже не просто вражду, а омерзение. «Дворянство» же платит народу ненавистью и склоняется к национальной измене. В начале века дворянство, составлявшее 1% населения, владело половиной пахотной земли, отнимало за аренду у крестьян половину урожая и прожирало эти деньги в Париже или проигрывало в Монако. Кончилось тем, что аристократы по уговору с Западом свергли царя, а офицеры-дворяне кинулись служить Западу в «белой армии. Примерно 40 лет советского строя, начиная от самого зарождения СССР, когда были сломаны все сословные перегородки, Новое «дворянство», номенклатура, честно служило и воевало, все жили «одной семьей» закончились. Но наступили благополучные 60-е годы, и третье поколение номенклатуры уже сильно отличалось от первых. Оно в массе своей пришло не из рабфаков и глухих деревень, это были дети начальства. Они обрели сословное сознание и научились отделять свои сословные интересы от интересов общества и государства. С этого момента начинается конфликт правящей элиты государства с самой государственной идеологией. Сама идеология как бы накладывает определенные ограничения на аппетиты привилегированного сословия, напоминает об обязанностях. Так было и в начале века - дворянство было атеистическим. Это особенно красноречиво проявилось в феврале 1917 г. - офицерство практически поголовно было антицерковным. Однако религия была весьма терпима к барству, и открытого конфликта дворянства с церковью не возникло. Иное дело коммунистическая идеология, она была несовместима с сословными интересами верхушки советского общества. Здесь возникла именно ненависть . Уже в 60-е годы у простого человека, случайно попавшего в компанию бюрократов и партработников, крайнее изумление вызывало то удовольствие, с которым они смаковали антисоветские анекдоты. Вслед за осознанием своей ненависти началась упорная работа по разрушению коммунистической идеологии. Все, что ей вредило, находило поддержку, Все, что ее укрепляло (в том числе разумная критика), душилось. Это прекрасно видно хотя бы в кадровой политике. Вполне объяснима и ненависть к Сталину. Он, создатель номенклатурной системы, в то же время применял жестокие методы контроля над нею и ее «взбадривания» - и сам ее ненавидел («каста проклятая»). [10]После 1953 г. люди сталинского типа не имели уже никакого шанса подняться к руководству. Выводя свои антисоветские концепции меньшевики, затем Троцкий и еврокомунисты, а затем и марксисты опирались на то, что якобы номенклатура (бюрократия) превратилась в класс , владеющий собственностью и потому враждебный трудящимся. Это не соответствует действительности. Классы довольно открыты, статус в них не наследуется («сын-балбес может жить на деньги папы-буржуя, но стать умелым предпринимателем по блату не сможет»*прим. Кара-Мурзы). Поэтому вырождения классовой элиты не происходит. Еще важнее для нас тот факт, что элита правящего класса является одновременно творцом официальной идеологии и государства. В отличие от сословия, она в принципе не может быть заинтересована в подрыве своей идеологии и государства и служить «пятой колонной» в войне против своей нации. Советская номенклатура не была классом, она была именно сословием , которое под конец тяготилось своим государством. Разумеется, и в дворянстве царской России, и в советской номенклатуре были честные люди, которые любили свою Родину и т.д. Но в период упадка уже не они решали дело, они вообще действовали почти как в подполье. В общем, национальная измена советской номенклатуры была потрясающе единодушной. Омерзение, которое вызывает правящее сословие периода упадка, иррационально и даже неразумно. Черная «Волга» секретаря райкома вызывала злобу, а «мерседес» сопляка-ворюги воспринимается равнодушно, а то и с симпатией. Это именно неразумно, потому что тот секретарь райкома с прагматической точки зрения был все равно лучше ворюги. Но люди не следуют прагматическим расчетам, от секретаря райкома уже пахло изменой, а от шпаны на иномарках - только перегаром. Сейчас взгляды меняются, но уже создано много необратимостей. [11]Скорее всего если бы не холодная война (то есть факторы действующие извне) то скорее всего советское общество пережило бы эту «болезнь» и был бы найден близкий русской культуре тип демократии. Но СССР уже не мог уцелеть при номенклатуре образца 80-х годов, заключившей союз с Западом. Недовольство трудящихся было глухим, но устойчивым - на нем можно было паразитировать антисоветским идеологам. Не было понято предупреждение Ленина рабочим - бороться с советским государством, но в то же время беречь его, как зеницу ока. Убийственным выражением недовольства был бунт интеллигенции - «бессмысленный и беспощадный». Историческая вина интеллигенции в том, что она не сделала усилий, чтобы понять, против чего же она бунтует. Она легко приняла лозунги, подсунутые ей идеологами самой же номенклатуры. Так интеллигенция начала «целиться в коммунизм, а стрелять в Россию». В какое же государственное устройство можно «упаковать» такой народ, что не желает ни классов, ни сословий? В 1917 г. наш народ сам задал тип власти - Советы, взявшие за образец прямую демократию сельского схода. Но поднять промышленную страну с таким типом власти было невозможно, нужны были «быстродействующие» централизованные механизмы (партия и номенклатура), а с ними возникли и привилегированные сословия. Какой же тип государства у нас возможен и желателен?