Теперь давайте вернемся к заданному ранее вопросу о том, почему в нашей цивилизации настолько чрезмерно привилось это «смотреть». Обычно, когда мы чрезмерны в чем-то (например, в «смотрении»), это происходит потому, что нам не хватает каких-то навыков, опыта, связанного с этим поведением. Мои исследования показали, что «смотрение» — это попытка компенсировать недостаток умения «видеть». Чего же здесь не хватает? Если вы не способны достичь фовеального зрения, то ваше зрение без очков (я называю его «голым зрением» — зрением
59
Сознательное зрение
невооруженными глазами) будет нечетким. Образы, которые вы наблюдаете, будут расплывчатыми. Когда окружающий мир предстает перед вами размытым, возможно, причина этого — в том, что вы не сосредоточились пристально на каком-то из аспектов вашей внутренней природы. Остановимся на этой мысли подробнее. Размытость, которую вы ощущаете, объясняется не только неправильным функционированием хрусталика, но и очень часто оказывается связанным с какой-то нерешенной эмоциональной проблемой в вашей жизни. Если вы не справитесь с внутренней расплывчатостью, то, вероятнее всего, она будет продолжать отражаться на вашем восприятии окружающего мира. Ваше «смотреть» может прийти в дисгармонию с вашим «видеть». Если вы носите очки, стремясь избавиться от расплывчатости, излишнее подчеркивание «смотреть» будет, скорее всего, только усиливаться.
Если вы «смотровик» в смысле зрения, велика вероятность, что вы «смотровик» и в том, что касается ваших чувств. Когда вы блокируете («запираете») чувства, какая-то ваша частица становится бессознательной. Эта ваша часть — важный элемент вашей подлинной натуры, и этот элемент необходимо пробудить. Часто эта составляющая, которую вы предпочитаете не замечать, связана с каким-то эпизодом из вашего прошлого, когда вы получили эмоциональную травму. В тот момент, когда вам была нанесена эта ранняя травма, вы, возможно, не были умственно или эмоционально подготовлены к тому, чтобы перенести такое сильное потрясение. В результате вы могли быть вынуждены заблокировать эти тяжелые воспоминания в своем сознании, чтобы продолжать жить.
В своей книге «О двух разумах» Фредерик Шиффер, психиатр из Гарвардской медицинской школы, пишет, что «каждое полушарие мозга обладает автономной, ясно выраженной личностью со своим собственным набором воспоминаний, мотиваций и поведений». Травмирующее воспоминание может храниться в небольшом уголке одного из полушарий мозга. В нашем повседневном «не-чувствующем» состоянии травма может дремать и оставаться невидимой: это — не более чем своего рода расплывчатость, о которой мы говорили выше. Шиффер помогает своим пациентам «проснуться» и высвободить воспоми-
60
Видеть, а не смотреть
нания об этих былых травмах, используя особую форму визуальной стимуляции, при которой пациенту надевают оправу с различными отверстиями: глаза при этом оказываются частично заслоненными. Зачастую в результате самочувствие пациента резко улучшается.
Не так давно я занимался исследованием близоруких пациентов, привыкших носить корректирующие очки. Я измерял степень слияния («интеграции») между двумя глазами, когда пациенты носили прописанные им стекла. Линзы, дававшие им замечательную остроту зрения (как свидетельствовала глазная таблица), на самом деле мешали слиянию. Компенсация расплывчатости с помощью линз вынуждала две фовеи вести себя подобно несчастливой паре, «разрывая» партнерскую связь, которая позволила бы им воспринимать мир стереоскопически. Линзы породили борьбу между двумя фовеями. Четкая фокусировка света на каждой фовее, казалось, на самом деле мешает двум глазам работать вместе, снижая их естественную склонность к интеграции. Почему? В течение нескольких лет я не мог понять причину.
Когда свет попадает в нормальный, здоровый, невооруженный глаз, часть его фокусируется на фовее, тогда как более рассеянная его доля попадает на сетчатку. Но когда свет входит в глазное яблоко через очки, линзы дают очень четкий фокус на фовее — чтобы смотреть — и существенно уменьшают количество света, достигающего сетчатки (нужного для того, чтобы видеть). Когда точно сфокусированный свет стимулирует фовею, он возбуждает также определенную область мозга, где гнездятся мысли, относящиеся к нашей повседневной жизни и деятельности. Но при этом сетчатки достигает малое количество света, и та часть мозга, где обитают чувства, остается спящей. В присутствии света, сфокусированного линзами, сетчаточная стимуляция подавлена, чувства похоронены, и мысли правят человеком безраздельно.
Быть погруженными в свои мысли при недостатке чувств или замут-нять осознание собственных чувств — это и значит проживать жизнь бессознательно. Привычка к очкам дает ложную ясность, которая застит размытость нашей внутренней жизни. Точно так же как маска скрывает истинные чувства, отраженные на лице того, кто ее носит, линзы очков создают иллюзию, что расплывчатости внутренней жизни как будто не существует. Когда нечеткое зрение «корректируется» с
61
Сознательное зрение
II
помощью линз, наш ум погружается в иллюзию ясности. В конечном счете из нашего повседневного личного опыта исчезают чувства. Напротив, если мы обращаем внимание на размытость, она сама ведет нас внутрь, где мы можем наконец увидеть и познать невидимое. Сетчаточ-ное видение призывает нас осознать: мы можем проникать в дух вещей. Дух жизни, невидимые силы творения откроются взору, когда мы освободим себя от диктата «смотрения».
Мысли и фовеальное «смотреть» — как сестры-близнецы, и обе они обожают спрашивать и «понимать» все на свете. Когда мы не можем извлечь информацию непосредственно из окружающего мира, мы ищем ответы внутри, игнорируя широкую панораму и наше интуитивное восприятие мира. Это называют мышлением, и это —лучший путь не помнить или не видеть мучительных эпизодов, населяющих туманности нашего сознания. Фовеальный взгляд можно пояснить следующим образом. Представьте, что вы стоите на высоком холме и смотрите в телескоп, у которого очень узкое поле зрения; вы четко наводите фокус на ворону, сидящую на ветке отдаленного дерева, и поражаетесь: вы видите ее так ясно, что, кажется, можете пересчитать ее перья. Но при этом вы не можете видеть того, что окружает ворону. Размытые пятна сел, деревьев, животных, пасущихся в полях, холмов, крыш, людей, работающих в поле, — все это для нас теряется. Мы видим только ворону и вот-вот уверуем, что ворона на ветке — это все, что там есть.
Видеть: искусство чувствовать
Новорожденные младенцы видят. Кроме того, они чувствуют. Фактически эмбрионы начинают испытывать эмоции, еще находясь в утробе. Растущий эмбрион полностью воспринимает звуки дыхания своей матери. Его достигают даже звуки, раздающиеся за пределами тела матери и усиленные околоплодной жидкостью. Сходным образом и способность видеть возникает в первые четыре месяца после зачатия. Открытые глаза развивающегося младенца могут воспринимать рассеянный свет. При рождении глазам предстает новый мир, и видение продолжается. Однако свет не полностью сфокусирован, пока ребенок находится в утробе и даже когда он уже родился. Ум ребенка должен теперь научиться обрабатывать световые сигналы, поступающие в глаз и затем —
62
Видеть, а не смотреть
в мозг. Фовеальная ясность достигается лишь спустя несколько лет; такое зрение подразумевает и стимуляцию тех зон мозга, которые отвечают за познавательную деятельность. Но в основе всего этого лежит способность принимать свет как рассеянный возбудитель сетчатки, то есть умение видеть. В раннем возрасте такая стимуляция кажется младенцу «удовольствием от рассеянного света». Если вам случалось много бывать с новорожденными, вы могли заметить это по их восторженно-возбужденной реакции на яркие или блестящие предметы, оказывающиеся перед ними, или на цветную движущуюся игрушку, подвешенную над их кроваткой, вне пределов досягаемости. Умение видеть приносит с собой умение глубоко чувствовать, а из всего этого рождается интуиция.
Маленьким детям свойственно интуитивное знание вещей, и они видят то, чего не могут видеть взрослые. У детей эта способность не заслонена «смотрением», как это зачастую происходит с дядями и тетями. Может быть, когда мы становимся старше, мы не желаем признавать присутствие чего-то, на что мы не смотрим. Видеть подобно ребенку означает проецировать самих себя на невидимое. Когда вы видите, предметы (или ваша собственная, индивидуальная точка зрения) могут быть не совсем в фокусе. Вместо этого у вас может появиться смутное чувство «знания» или, как у ребенка, полнейшего восторга. Об этом говорят: «нутром чую». Это очень важная способность —умение видеть, осознавать свое внутреннее знание и быть к нему открытым.
Умение видеть —нечто очень интимное, поскольку оно затрагивает самые глубины нашей внутренней жизни. Ансель Адаме, известный своими замечательными черно-белыми фотографиями природы, отлично понимал уникальность своего внутреннего зрения. Когда журналисты спрашивали его, почему он сфотографировал именно это или что, по его мнению, должен извлечь из его фотографий зритель, Адаме отвечал, что то, что человек вынесет из его работ, — личное дело каждого. И прибавлял: «А то, что вижу я, — это мое личное дело». Умение видеть —способность личности, и эта способность может быть глубоко творческой, проявляясь, например, в форме искусства, как у Адамса. То, как вы видите, является отражением вашей чувствующей натуры. Антония Орфилд, специалист в области бихевиористской оптометрии,