Протагонист «Мелкого беса» учитель Передонов имеет одну, «но пламенную страсть» – обеспечить свое будущее путем выгодной женитьбы. Его троюродная сестра Варвара обещала Передонову, что княгиня Волчанская, у которой Варвара когда-то работала «домашнею портнихою», окажет ему покровительство, сделав его инспектором народных училищ, конечно, если он станет мужем Варвары. Надеясь на получение рекомендательного письма от княгини, Передонов, однако, одновременно пытается найти себе другую невесту, причем невесту с приданым.
У берлинского искусствоведа, знатока живописи Бруно Кречмара, доброго семьянина, была «тайная мечта» о связи с молодой развратной девчонкой, рассказывает Набоков в романе «Камера обскура». И эта мечта осуществилась.
В романе «Мелкий бес» сожительница Передонова Варвара поручила сфабриковать подложные рекомендательные письма (якобы от княгини) о повышении Передонова в должности, после чего он на Варваре женился. Наталья Афанасьевна Вершина рассказывает Передонову, что его обманули, и он окончательно сходит с ума, приготовив нож, чтобы убить Варвару, но убивает Володина.
В «Камере обскуре» Набоков рисует примерно аналогичную ситуацию. Магда представляет Кречмеру своего любовника Горна как любителя мальчиков, и только нелепая ситуация с писателем Зегелькранцем открывает Кречмеру истину. Браунингом, который он приготовил, чтобы убить Магду, в конце концов, она убивает его самого.
Роман «Мелкий бес» пролежал в рукописи почти на протяжении десяти лет из-за введенного в него «эротического элемента», писал впоследствии друг Сологуба и почитатель его творчества, литературный критик и публицист П.П.Перцов (1868-1947) (13, с. 264).
Сюжет «Камеры обскуры» не просто эротичен, он «соответствует стандартам бульварной беллетристики и массового кинематографа тех лет», в которых любовные коллизии были главным и единственным содержанием (5,
с. 388).
«Пряный душок эротики в провинциально-декадентском вкусе» романа Сологуба отзывается в романе Набокова атрибутами любовно-авантюрного жанра, адюльтерной интригой, описанием городской пошлости и духовной трясины тогдашнего кинематографа (4, с. 16).
Перекличка романа Сологуба «Мелкий бес» с романом Достоевского «Бесы» часто отмечается в работах, посвященных русскому символизму. А в статье Владислава Ходасевича о набоковском романе «Камера обскура» говорится, что проходимец Горн – «истинный дух синематографа, экранный бес, превращающий на экране мир Божий в пародию и карикатуру» (14, с. 561).
«Любовно-семейственная тема» (термин В.Ходасевича) романа «Камера обскура» соответствует аналогичным темам «Мелкого беса» и «Проклятого рода», но все три романа в одинаковой степени отдают дань устрашающим криминальным элементам сюжета. В «Мелком бесе» это убийство Передоновым его друга Павла Володина, в «Проклятом роде» это покушение на убийство (Вячеслав стреляет из старого охотничьего ружья в своего брата Федора, но только ранит его, за что и сослан в Сибирь), а в «Камере обскуре» слепой Кречмар мечтает застрелить Магду, но она, выбив у него из рук револьвер, сама стреляет в него. Эротические по содержанию сцены налицо во всех трех романах.
Как уже было сказано выше, роман «Мелкий бес» долго не хотели публиковать из-за введенного в него эротического сюжета. Но ведь и «Гавриилиада» Пушкина вышла в России только через восемьдесят один год после смерти поэта, т.е. в 1918 году, причем впервые поэма была отпечатана без сокращений и пропусков. В.Ходасевич полагал, что в искусстве нет нелегальных сюжетов, ибо всякий сюжет входит в мотивировку общих воззрений автора. Защищая эти воззрения, автор вправе пользоваться любым сюжетом, который считает для себя подходящим. «Все сюжеты дозволены. Нет дурных сюжетов, есть лишь дурные цели и дурные приемы» (18, с. 586).
Что касается романа Сологуба «Мелкий бес», вышедшего в Берлине в 1923 году, то наверняка он был у Набокова на столе, когда он писал «Камеру обскуру». Как известно, Набоков не терпел разговоров о влиянии на его творчество тех или иных классиков. Вот и о Федоре Сологубе он сказал в статье «Постные щи и паюсная икра» (“Cabbage Soup and Caviar”), напечатанной в США в 1944 г.: «…Сологуб – весьма незначительный писатель, к которому Англия и Америка обнаруживают столь непостижимую любовь» (6, с. 481).
Об Иване Рукавишникове Набоков вообще нигде не упоминает (по крайней мере, автору этой статьи не удалось найти подобные упоминания). Однако можно предположить, что и в эмиграции Набоков хорошо помнил содержание «Проклятого рода», вышедшего в 1912 г. и пользовавшегося успехом у читателей. Иван Рукавишников был родом из нижегородских миллионеров, но ведь дедом матери Набокова Елены Ивановны Рукавишниковой был сибирский золотопромышленник и миллионщик Василий Рукавишников, а брат Елены Ивановны, также Василий Рукавишников, умер в 1916 г., оставив юному Набокову свое миллионное состояние и свое петербургское имение Рождествено. В «Других берегах» Набоков пишет, что у него был со стороны матери всего один близкий родственник – ее единственный брат Василий Иванович Рукавишников.
Вполне возможно, что писатель Иван Сергеевич Рукавишников приходился семье матери Набокова очень дальней родней либо только однофамильцем. Но его книги (собрание сочинений Ив. Рукавишникова начало выходить в 1901 году), и, в частности, пользовавшийся большой известностью роман «Проклятый род», несомненно стояли на полках в кабинете Василия Ивановича Рукавишникова в его имении Рождествено, расположенном рядом с имением Набоковых Выра.
В «Других берегах» Набоков подробно описывает жизнь своего дяди Василия Рукавишникова, но о его однофамильце не говорит ни слова. И на это, на наш взгляд, есть веская причина.
В 1925 г. в ежедневной газете «Дни», в трех ее номерах был напечатан очерк Владислава Ходасевича «Белый коридор». В нем рассказывалось о том, как в 1918 г. один молодой поэт выхлопотал Ходасевичу, Гершензону, Балтрушайтису (тогда он еще не был литовским посланником), Андрею Белому, Пастернаку и Георгию Чулкову аудиенцию у Луначарского в Белом коридоре в Кремле. «В ту пору Белый коридор был населен сановниками. Там жили Каменевы, Луначарские, Демьян Бедный. Каждый апартамент состоял из трех-четырех комнат» (17, с. 395). В квартирах сановников стояла дворцовая мебель восьмидесятых годов XIX века: черная, лакированная, обитая пунцовым атласом.
Когда они пришли, Луначарский был не один, «позади него помещался писатель Иван Рукавишников, козлобородный, рыжий, в зеленом френче» (17, с. 395). Далее Ходасевич рассказывает, что Луначарский сказал им, что «рабоче-крестьянская власть разрешает литературу, только подходящую» (17, с. 396), а пьяный Рукавишников полчаса нес «вдребезги пьяную ахинею» (17,
с. 397). Когда в следующий раз та же компания писателей пришла к Каменеву, опять-таки в Белый коридор, вслед за ними явились Луначарский с Рукавишниковым и вместо ирландской пьесы, которую им обещали прочесть, Луначарский несколько часов читал вслух две старых пьесы Ивана Рукавишникова. И далее Ходасевич пишет: «Рукавишников был не бездарен, но пошл» (17, с. 400).
Словом, упоминать о своем дальнем родственнике или однофамильце Набоков не стал, хотя, возможно, знание того, что Рукавишников в популярном романе «Проклятый род» воспользовался в качестве примера романом Федора Сологуба «Мелкий бес», о чем в первые десятилетия ХХ века часто писали, позволило и Владимиру Набокову попасть под влияние романа Сологуба. Стоит, однако, напомнить, что когда в 1962 г. Питер Дюваль-Смит взял у Набокова интервью для Би-Би-Си, он спросил о «струе извращенной жестокости» в романе «Камера обскура» («Смех во тьме»). Набоков ответил, что некоторые его персонажи «порядочные скоты» (6, с. 127). Правда, впоследствии для сборника «Твердые суждения» (1973) писатель сделал эту концовку интервью стилистически более гладкой (6, с. 638).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Александров В. Набоков и «серебряный век» русской культуры // Звезда. – СПб., 1996. - № 11. – С. 215-230.
2. Анастасьев Н. Владимир Набоков. Одинокий король. – М., 2002. –
525 с.
3. Зверев А. Набоков. – М., 2004. – 453 (11) с.
4. Келдыш В. О «Мелком бесе» // Сологуб Ф. Мелкий бес. – М., 1988. –
С. 3-18.
5. Литературная энциклопедия Русского Зарубежья, 1918-1940. – М., 2002. – Кн. 3. – 712 с.
6. Набоков о Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе. – М., 2002. – 704 с.
7. Набоков В. Романы. – М., 1990. – 542 с.
8. Рукавишников И. Проклятый род. – М., 1928. – 190 с.
9. Сконечная О. Традиции русского символизма в прозе В.В.Набокова 1920-1930-х гг. // Проблемы неклассической прозы. – М., 2003. – Вып. 1. – С. 7-22.
10. Сологуб Ф. Мелкий бес.– 9-изд.– Пг., М., Берлин, 1923. – 239 с.
11. Сологуб Ф. Мелкий бес. – М., 1988. – 303 с.
12. Сологуб Ф. Творимая легенда. – М., 1991. – Кн. 1. – 494 с.
13. Сологуб Ф. Творимая легенда. – М., 1991. – Кн. 2. – 302 с.
14. Ходасевич В. «Камера обскура» // Ходасевич В. Колеблемый треножник. Избранное. – М., 1991. – С. 559-562.
15. Ходасевич В. О Сирине. – Там же. – С. 458-462.
16. Ходасевич В. Сологуб. – Там же. – С. 342-352.
17. Ходасевич В. Белый коридор. – Там же. – С. 393-408.
18. Ходасевич В. О порнографии. – Там же. – С. 583-587.
В 1971 г. бывший студент В.В Набокова Стивен Ян Паркер, который в 1958 г. прослушал у профессора два курса в Корнеллском университете, обратился с письмом ко всемирно известному писателю, жившему тогда уже в Швейцарии, с просьбой дать ему интервью. Паркер дважды посетил Набокова в Швейцарии и с 1971 по 1974 г. переписывался с ним. Паркера интересовала хронология рассказов Набокова, написанных на русском и английском языках, поскольку он планировал издать по-английски два сборника набоковских новелл.