Нечего и говорить, как безумны подобные притязания с христианской точки зрения. Признавая высокое назначение человека, христианство учит отчетливо различать между бесконечным, всемогущим Творцом и всем остальным. “Бог живет в неприступном свете, который никто из людей не видел и видеть не может” (1 Тим. 6:16). В сущности, Бог — это все, а мы — ничто. Поскольку человек смиренно склоняется перед своим Создателем и покоряется Его воле, он способен с Божией помощью расти и совершенствоваться — в пределах своего естества.
Поэтому очень странно слушать, когда проповедники, выдающие себя за христиан, вторя индусским гуру, призывают своих последователей раскрыть свое божество. Послушаем, например, что проповедуют мормоны. “Как Бог некогда был человеком, так каждый человек может стать Богом” [Lorenzo Snow, Millenia Star, vol. 7 and vol. 54]. А вот еще: “Помните, что Бог, наш небесный Отец, был некогда смертным ребенком, как каждый из нас, и постепенно возрос, поднимаясь от ступени к ступени по лестнице саморазвития и совершенствования. Он двигался вперед и преодолевал, пока не достиг того состояния, в котором Он сейчас находится” [Orson Hyde, Journal of Discurses, vol. 1]. Джозеф Смит, основатель секты мормонов, проповедовал: “Я расскажу вам, как Бог стал Богом. Многие думают, что Небесный Отец существует от вечности … Но Он обитал на земле, равно как и Иисус Христос, Который хотел, чтобы все люди познали истинного Бога … Поэтому вы все должны познать, как стать Богами и научиться восходить тем путем, которым восходили все Боги. Так восходите от малого к большему, от благодати к благодати, от славы к славе, пока не воссядете в славе, как все те, кто ныне восседают на троне вечной силы” [Times and Seasons, 15 августа 1844]. Подобные высказывания можно услышать от других мормонских “пророков.” Для них Господь Иисус Христос — не Второе Лицо Пресвятой Троицы, единосущный Богу Отцу, а один из богов, наравне ангелом-Денницей и прочими духами! Суть дела не меняет то, что мормоны одного из богов считают главным, а то, что их бог ограниченный и не единственный.
Мы же верим, что истинный Бог не только главный среди якобы подобных Ему, но что Он единственный Бог, Которому нет подобного. Только один Бог — всемогущий и вечный Творец; все остальные творения — все равно, что малые числа по сравнению с бесконечным.
Трагичным для современного общества является то, что при всем своем научном и технологическом прогрессе, в духовном плане человечество дичает и все больше поддается духу гордыни, при котором безумные идеи о раскрытии своего божества встречают все большее сочувствие. Согласно ап. Павлу, отличительным свойством последнего врага христианства, Антихриста, будет его непомерная гордыня. Это будет “человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святыней, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога” (2 Фес. 2:4). Его безумное притязание на божество не потому ли будет одобрительно встречено современным ему обществом, что оно само будет насквозь отравлено идеей обожествления человека?
Следует обратить внимание на то, что все учения, возвеличивающие человека за счет умаления Творца, родственны между собой в том, что они оккультного происхождения. В отдельных пунктах они, конечно, расходятся. Например, древний языческий политеизм с его магией и мистериями, а также современное мормонство, продиктованное “духами” — вводят множество богов.
Теософские учения, как индуизм, буддизм и современное движение Новый век — проповедуют пантеизм. Отрицая личного Бога-Творца, они учат, что природа и есть Бог. Конечно, пантеистический бог — это вовсе не Бог, а естество, которому приписываются некоторые божеские свойства — вечность, вездесущие, разумность и своеобразная справедливость. Строго говоря, пантеизм — это облагороженный атеизм.
К третьей группе учений принадлежат древние пифагорцы, гностики, неоплатоники и ряд последующих философских школ, как например, Якомба Беме, Шопенгаура, Сведенборга, Парацельса, Шелинга и других. Известно, что гностические секты были особенно активными в первые три века христианства и представляли собой большую помеху для Церкви. Учения этой группы вводят между Богом-Абсолютом и дольним миром разные посредствующие (промежуточные) существа. У одних это Демиург, у других — Логос или София, у третьих — “мировая душа,” “женственное начало” и так далее. Эти учения крайне запутаны и противоречивы в деталях, но общен им принцип эманации, или истечения. Низшие божества, “эоны,” истекают из высших, наподобие ступенчатых водопадов, начиная с трансцендентного Абсолюта, Высшего Начала или Первоисточника и кончая физическим миром. У некоторых гностиков число посредников между Великим Непознаваемым и материальным миром достигало тридцати двух, у других же ограничивалось одним или двумя.
Опять же бог-Абсолют этих учений — не истинный Бог, потому что, испуская из себя низшие существа, он изменяется, и сам подчинен закону необходимости. Кроме того, наделяя своих эонов божескими свойствами, как например творчеством и властью управления миром, гностики ограничивают своего Абсолюта. Таким образом у них различие между Творцом и тварью стирается.
Между прочим, соблазн перебросить мост между Творцом и тварью несколько задел и русское богословие благодаря философу Владимиру Соловьеву. Целый ряд религиозных мыслителей, увлеченных его идеями, как например, прот. Павел Флоренский, прот. Сергий Булкаков, проф. Николай Бердяев и некоторые богословы Парижского Богословского Института развивали его идеи о Софии, мировой душе и “женственном начале в Боге” в гностическом духе. (Смотри на эту тему обстоятельную статью протопресвитера Михаила Помазанского: “Чтения о богочеловечестве,” Православный путь за 1956 год).
Профессор А. В. Карташев по поводу влияния В. Соловьева на русскую религиозную мысль пишет следующее: “Мистический конь, на котором Соловьев перелетает через страшный зев пропасти между Богом и миром, это издавна заброшенная и полузабытая София. Повторяя тысячелетне-древние попытки и эллинской философии, и библейского хохмизма, и раввинской кабалы, и бурной гностической фантастики, как-то иллюзорно заполнить пропасть между Творцом и тварями, Соловьев избирает для этого … Софию, и этим надолго заражает по инерции наших религиозно-философствующих мыслителей и поэтов … Никакой постепенностью, никакими мостами из эонов невозможно перекрыть онтологического прорыва между двумя полярностями [Богом и миром] … Никакими crescendo-diminuendo от твари к Творцу et vice versa не создать сплошной непрерывности, и в любую из миллиметрических щелей проваливается, как в бездну, все построение” (Статья на 1500-летие Халкидонского Собора).
О “Смысле любви” В. Соловьева профессор прот. Георгий Флоровский комментировал: “Это какой-то жуткий оккультный проект воссоединения человечества с Богом через разнополую любовь” (“Пути Русского Богословия”).
Отмежевываясь от всех попыток перебросить мост между бесконечным и конечным, Православная Церковь не признает ни никаких самостоятельных божеств, ни эманаций из Первоисточника, ни посредников между Богом и тварью.
Она учит, что первоначально ничего не существовало — ни духовного, ни материального мира, не существовало ни времени, ни пространства, но существовал лишь Единый неизменяемый и всесовершенный Бог — Отец, Сын и Святой Дух — Троица единосущная и нераздельная.
Когда Богу стало угодно, Он создал сначала великий духовный мир, который населил разумными духами, именуемых ангелами; потом — наш видимый, материальный мир. Причем для создания того и другого Он не пользовался никаким веществом, которого не было, но все создал из ничего — одним действием Своей всемогущей воли. Ничто не принуждало Его творить: Он создал тогда и так, как было угодно Его воле. Итак, Бог — это единственный источник бытия всего видимого и невидимого. Ангелы и человеческие души не вечны, а бессмертны, и то не по своему естеству, а по воле Божией. Только Бог вечен и бессмертен по существу.
“Бог всегда был, есть и будет, или лучше сказать, всегда есть, — объясняет святой Григорий Богослов, — ибо слова был и будет означают деления времени и свойственны преходящему естеству. А Сущий — всегда. И этим именем Он именует Себя … потому что сосредоточивает в Себе самом всецелое бытие, которое не начинается и не прекратится. Он — как некое море сущности неопределенное и бесконечное, простирающееся за пределы всякого представления о времени и естестве.”
Между Божией бесконечной и всесовершенной сущностью и всем остальным существует качественная бездна, которая не допускает никакого посредника. Между Богом и миром не может быть ничего среднего, как нет ничего среднего между логической единицей и логическим нулем.
Но будучи бесконечным и всесовершенным, Бог не далек от мира, как некоторые думают, будто Он обитает где-то далеко за пределами пространства. Напротив, Он все обнимает и все проникает Собой, Он всюду одновременно присутствует, но при этом Он как чистейший Дух ни с чем не смешивается, и к Нему ничто не дотрагивается.
О Боге надо говорить всегда с большим благоговением и сдержанностью, потому что Он в Своем существе непостижим. Только слабыми намеками мы можем пытаться описать Того, Кого мы называем этим таинственным именем. “Желая богословствовать, — наставляет преподобный Максим Исповедник, — не покушайся постичь Бога в Его существе, потому что это непостижимо не только человеческому, но и никакому другому разуму. Размышляй же по возможности об Его свойствах: вечности, беспредельности, непостижимости, благости, премудрости и всемогущей силе, направляющей все и всех праведно судящей. Ведь среди людей уже тот великий богослов, кто хотя бы немного познает эти свойства Божии.”