Кроме отдаленности во времени, среда, окружение, где принимается политическое решение, определяется весьма двусмысленно, а экономическая сделка, покупка товаров и услуг весьма конкретны. Политические решения включают альтернативы, которые более сложны и неопределенны, их последствия весьма трудно предсказать точно и конкретно. Например, при решении вопросов социальной политики или национальной безопасности трудно конкретно определить реальную природу блага или «товара», подсчитать ожидаемую полезность каждой из альтернатив, а также какие будут последствия сделанного выбора.
Более того, политический рынок не позволяет таким же образом приобретать опыт как экономический рынок. Приобретая товары повседневного быта, индивид имеет большой выбор альтернатив и в опыте выбора. В политике, однако, подобного выбора среди кандидатов или избирателей нет. Обычно люди участвуют в выборах только один раз в несколько лет. Следовательно, у них существует сравнительно ограниченная возможность действовать и учиться на собственном опыте. Таким образом, мы показали, что природа экономического рынка и политического различна: что в политике индивид сталкивается с выбором альтернатив, которые зачастую весьма двусмысленны, неопределенны и сложны; последствия выбора отдалены во времени и трудны для прогнозирования, возможность «практиковаться» в принятии решений относительно редка. Наличие этих особенностей вместе или по отдельности затрудняет «обратную связь», приобретение опыта. В результате этого политический рынок отличается от экономического тем, что ему «недостает» необходимой инфраструктуры для поддержания рыночной дисциплины.
В психологическом плане аргумент, связанный с отсутствием в политике необходимой инфраструктуры для поддержания рыночной инфраструктуры говорит о том, что процессы научения в политике и экономике происходят по-разному, чаще всего они не совпадают. При сравнении с экономической моделью рациональностью, становится ясно, что в политической сфере людям в большей степени не хватает соответствующей когнитивной способности по преодолению различных препятствий в организации эффективной обратной связи; а у государства как политического института нет той дисциплины, которая характерна для экономического рынка. Следовательно, мы не можем предполагать, что рациональность действий индивидов будут обеспечиваться структурой их взаимодействия и должны признать, что на то, как они поступают, будут влиять их ограниченные способности по обработке информации. Обзор психологической литературы свидетельствует о том, что индивиды в политике большей частью не поступают рационально, т.е. таким образом, который обеспечит максимизацию их выгоду в условиях, которые разрушают «обратную связь». В подобной ситуации рынок неэффективен, нерегулируем, беспорядочен. Эта неэффективность (в экономическом смысле) и характерна для политического рынка. По этой причине применение экономических концептов для анализа политического поведения скорее носит ограниченный и узко специфический характер.
ТРАНСПЕРСОНАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ: ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЙ.
Майкова К.Ю., Майков В.В.
Трансперсональная психология – направление, возникшее в США в конце 60-х годов XX века на базе трансперсонального проекта в культуре. Трансперсональная психология определяет себя как «четвертую силу в психологии», восполняющую односторонность предыдущих четырех проектов в психологии: психоанализа, бихевиоризма и гуманистической психологии.
Основателями этого направления выступили широко известные психологи и психотерапевты: А. Маслоу, С. Гроф, А. Уотс, М. Мерфи и др. В теоретическом отношении проблемное поле этого направления психологии было разработано психологами психоаналитического, гуманистического, трансперсонального направлений, среди которых: У. Джеймс, З. Фрейд, Н. Фодор, О. Ранк, В. Райх, К. Роджерс, Ф. Капра, А. Маслоу, Ч. Тарт, К. Уилбер, К.Прибрам, Д. Чу, К.Г. Юнг и др. В настоящее время трансперсональная психология имеет огромную сеть ассоциаций и институтов по всему миру и представлен в теории и в практике выдающимися авторитетами психологии холономной парадигмы. Одной из примечательных особенностей современной трансперсональной психологии является разнообразие взглядов на ее предмет, методы и основную проблематику. Они представлены теоретическими программами многочисленных религиозных и психологических школ и духовных практик. Каждая из них выработала оригинальные объяснительные модели, в рамках которых накопился огромный фактический материал и богатый опыт практических методов. Незнание их не просто обедняет возможности профессионала, но делает его «неконвертируемым» в среде мирового психологического сообщества.
Трансперсональная ориентация была заявлена, сформулирована, поддержана и институционально оформлена и как Ассоциация (в 1968 г.) и как журнал (первый номер вышел в 1969 г.), философски и духовно опытными людьми - Маслоу, Сутичем, Уотсом, Мерфи, вместе с которыми активно зачинали новое направление С. Гроф, Ч. Тарт, С. Криппнер и другие. Основатели трансперсональной психологии основательно углублялись в историю религии, психологии, этнологии и культуры и среди своих предтечей указывали, например, американца У. Джеймса, первого среди психологов составившего научную энциклопедию «многообразия религиозного опыта», швейцарца К.Г. Юнга, обогатившего психологию мифологическими, общекультурными, религиозными и мистическими измерениями, итальянца Р. Ассаджиоли, бывшего психоаналитика, который в созданном им психосинтезе опирался на теософские, антропософские и буддистские учения, преодолевая с их помощью европейские культурно-антропологические ограничения.
Трансперсональная ориентация отличалась от гуманистической акцентом на метапотребностях и метаценностях, тягой к преодолению границ прежнего предметного поля исследований, задаваемого проблемами самоактуализации, творчества и гуманистической психотерапии и педагогики. Она сделала предметом науки психологические измерения религиозного и мистического опыта, поставила задачу обоснования психологии на материале духовного поиска мировых философских и религиозных традиций. Новое предметное поле, уже не замыкаемое западнохристианской культурой, вобрало в себя мистические и восточные подходы, такие как суфизм, буддизм, адвайта-веданта, йога, традиции североамериканских индейцев, туземных и древних цивилизаций. В качестве программной задачи трансперсональная ориентация попыталась освоить суть и конкретные формы идей, представлений и практик из мирового духовного опыта человечества и дать им научное выражение.
Поиск новой научной парадигмы
Поиск нового предметного поля и нового видения человека оказался созвучным поискам новой научной парадигмы и в других, в том числе, естественнонаучных дисциплинах. Например, физик и философ Ф. Капра показал в своем исследовании новой научной парадигмы «Поворотный пункт» (1983 г.), что кризис науки и облик новой науки имеет те же отличительные черты как в психологии, так и в физике, кибернетике или биологии. Героями его следующей книги, посвященной той же теме «Уроки мудрости: разговоры с замечательными людьми» (1988 г.) стали психолог С. Гроф, лидер «антипсихиатрии» Р. Лэйнг, физик Дж. Чу, экономист Х. Хендерсон, специалист по новой медицине и по лечению рака К. Саймонтон - люди, являющиеся творцами новой научной парадигмы в психологии, психиатрии, физике, экономике, медицине, а также политике и философии. Из бесед с этими людьми Капра делает вывод: новая научная парадигма во всех этих областях действительно имеет такие общие черты как целостность, системность, новые критерии научности, новое обоснование своего предмета, новое понимание научного закона, субъекта и объекта науки. Именно поэтому в рамках трансперсонального движения и объединяются передовые ученые из самых различных областей знания.
Трансперсональная традиция в русской культуре
Отечественная традиция гуманистической и трансперсональной психологии имеет ряд отчетливых истоков. Это и монашеская - византийская и древнерусская - традиция (практика исихазма), это и практика традиционного уклада отечественной жизни - крестьянской общины и духоборческих исканий от древних раскольнических общин до толстовских коммун. Это и философия серебряного века, в которой представлен весь спектр ориентаций - от ярко выраженных персоналогических, гуманистических до мистических трансперсональных. Это, конечно, и русская литература, представленная прежде всего такими авторами экзистенциально-духовной ориентации, как Достоевский и Толстой, а также писателями серебряного века. Андрей Белый, например, имел тесное отношение к трансперсональной традиции и был учеником Р. Штейнера. К Штейнеру были близки и чета Мережковских, и актер Михаил Чехов. Знаменательно, что одним из предтечей американской гуманистической и трансперсональной ориентации был Г.И. Гурджиев - также наш соотечественник. Его Институт интегрального развития человека прежде, чем обосноваться в Париже, находился в России. Ряд мощных гуманистических импульсов содержит культурно-исторический подход Л.С. Выготского и философская антропология М.М. Бахтина. Словом, у отечественной гуманистической традиции много истоков, и нам предстоит их заново переосмыслить, и для этого сейчас открылось множество возможностей.