Корень — это морфема, представляющая собой смысловое ядро и структурный организующий центр слова. Словообразовательные (деривационные) аффиксы, присоединяясь к корню, формируют основу, в которой и выражается лексическое значение слова. Сам корень в производных словах является лишь опорой мотивировки. Единство корня поддерживает смысловую связь однокоренных слов.
Данные слова группируются на основе смысловой связи следующим образом:
1) /važ‑atыj/, /važ‑u/ — в корне выражается значение ‘помогать идти, направлять чье‑либо движение’;
2) /pir′i‑voš‑čik/, /važ‑u/ — корень имеет значение ‘перемещать при помощи каких‑либо средств передвижения’, различия в плане выражения объясняются закономерными чередованиями фонем;
3) /ab′iz‑vož‑ыnnыj/ — корень имеет значение ‘бесцветная жидкость с известными свойствами’;
4) /u‑navoz‑ыnnыj/ — значение корня — ‘удобрение, смесь помета животных с подстилкой’.
Итак, выделились четыре группы слов, в корнях которых прослеживается частичное сходство как в плане содержания, так и в плане выражения. И в первой, и во второй группе в корне выражается идея перемещения. Возможно ли на этом основании говорить о многозначности? Ответ должен быть отрицательным, поскольку в системе русского языка лексически дифференцированы перемещение с использованием транспортного средства и без оного: идти — ехать, ходить — ездить, носить — возить. Следовательно, и в нашем случае приходится констатировать омонимию корней (и словоформ).
Отсутствие смысловой связи между корнями 1), 2), с одной стороны, и 3) — с другой, (/važ‑/ и /‑vož‑/ соответственно), несмотря на сходство экспонентов, не допускает мысли о тождестве.
Смысловая связь ощущается между корнями 2) и 4): слово навоз — это факт переименования, эвфемизм, мотивировка которого еще может осознаваться носителями языка. Однако новое лексическое значение, относящееся к совершенно другой смысловой сфере, позволяет говорить о свершившемся опрощении.
Небезынтересно отметить факт «народной этимологии» — сближение корней 3) и 4) по сходству общего сегмента /‑vož‑/, с одной стороны, и по реальной связи «вещей» в действительности, с другой: удобрение, подкормка, полив относятся к одной сфере деятельности.
452. Сколько значений суффикса ‑ец или сколько омонимичных суффиксов представлено в словах: беглец, борец, братец, горец, делец, китаец, ленинградец, морозец, мудрец, певец, письмецо, резец, рубец, ружьецо, хлебец, храбрец, червонец?
1. Суффикс ‑ец /‑ес/ имеет отличное от всех других случаев значение в словах:
а) братец, морозец, хлебец —уменьшительно‑ласкательное и
б) письмецо, ружьецо — уменьшительно‑пренебрежительное. Эти значения связаны и, как правило, переплетаются (хлебец ‑ маленький по размеру; братец — маленький, любимый; морозец — может быть, знатный), поэтому есть все основания говорить об одном многозначном суффиксе.
Никак не связаны с этим значением все остальные, которые различаются признаком «лицо/нелицо». Это различие также позволяет говорить об омонимии.
2. Суффикс ‑ец, обозначающий лицо: а) по действию — борец, делец, певец, беглец: б) по характерному признаку — мудрец, храбрец; в) по месту, с которым лицо как‑то связано — горец, китаец, ленинградец.
3. Суффикс ‑ец, обозначающий предмет:
а) по действию — резец, рубец;
б) предмет‑носитель признака — червонец.
454. Сколько значений имеет префикс пере‑ в данных предложениях и как их определить?
1) Нужно иметь железный желудок, чтобы переварить эти куски солонины. 2) Ничего не пишу — я перевариваю воспоминания (П.). 3) Надо переварить засахарившееся варенье. 4) Мясо так переварили, что оно потеряло всякий вкус. 5) Каких только ягод она не переварила! 6) От короткого замыкания перегорели провода. 7) У матери что-то перегорело в печке.
Различные значения префикса выявляются путем контекстуального и сопоставительного анализа:
а) завершенность действия — переварить эти куски (1);
б) совершение действия заново — перевариваю воспоминания (2), переварить варенье (3);
в) совершение действия интенсивно, слишком — мясо переварили (4); что‑то перегорело в печке (7), перегорели провода (6);
г) неоднократность действия — Каких только ягод она не переварила! (5).
479. В чем различие (с точки зрения продуктивности) между суффиксами ‑ист и ‑ок в словах: активист, очеркист, связист; едок, стрелок, ходок?
Суффикс ‑ист представлен в большом количестве заимствованных слов, что способствует осмыслению его как словообразовательного средства, которое легко сочетается с именными основами, русскими по происхождению: очерк, связь. Использование этого суффикса в новых словах, окказионализмах, в детской речи: хвостист, пофигист, лошадист и т. п. свидетельствует о его продуктивности. Обратившись к Обратному словарю, мы обнаружим, что ‑ок в значении ‘лицо, совершающее действие’ присутствует лишь в небольшом числе слов, образованных от глагольных основ, среди которых нет новых. Следовательно, этот суффикс непродуктивный.
484. Какие грамматические категории выражены при помощи окончаний и как это выявляется в словах: говоришь, жалел, запер, снимают, шептала?
Грамматическая категория — это ряд противопоставленных однородных грамматических значений, систематически выражаемых с помощью формальных показателей. Следовательно, необходимо выяснить, каким формам противопоставлена данная, какое место занимает она в парадигме словоизменения и в каком окружении встречается в речевой цепи.
В оппозиции говоришь — говорю — говорит словоформы различаются значением лица (я говорю — ты говоришь — он (она) говорит). Из противопоставления говоришь — говорите выявляется категория числа (ты говоришь — вы говорите). Таким образом, в окончаниях словоформ говоришь, снимают одновременно выражаются две грамматические категории: лицо и число. Это свойство формальных показателей флективных языков называется синтетосемией.
Можно ли утверждать, что в окончании выражается еще и категория времени, поскольку имеется противопоставление говоришь — говорил, жалел? Рассмотрим еще один ряд форм: говоришь — поговоришь — заговоришь и т. п., из которого видно, что временное значение словоформ зависит не от окончания, а от видового значения глагольной основы. Определенно можно утверждать лишь то, что говоришь ‑— непрошедшее время, поскольку отсутствует суффикс прошедшего времени ‑л: жалел, шептала (когда‑то давно).
Противопоставление форм жалел, запер (он) — жалела, шептала (она) показывает, что в окончании (в данном случае нулевом) выражается категория рода, а из оппозиции жалел (он) — жалели (они) выявляется еще и категория числа, т. е. нулевое окончание в жалел — запер и ‑а в шептала являются синтетическими, поскольку выражают одновременно более одной грамматической категории.
490. Как выявляется категория рода в словах знакомому и синего?
В отличие от существительных, для которых категория рода является классификационной, для прилагательных это словоизменительная категория, служащая для выражения синтаксических связей (согласования), поэтому выявляется в словосочетании: знакомому человеку, селу — знакомой девушке; синего цвета, неба — синей ткани. Обе словоформы сочетаются с существительными мужского и среднего рода, поэтому определить их можно лишь как формы неженского рода (граммемы мужского и среднего рода не противопоставлены).
492. Как выявляется единственное число в словах единство, золото, сахар, не имеющих формы множественного числа?
Прежде всего следует заметить, что форма множественного числа возможна у слов единство и сахар: в лингвистической терминологии — фразеологические единства, в химической — сахара (разновидности вещества). При этом налицо сдвиг лексического значения. Но даже если и не принимать во внимание эти факты, грамматическое значение числа выявляется в этих словах, но не как объективная категория (для «считаемых» существительных), а как формальная категория, определяющая правила согласования с ними зависимых слов: наше единство крепло; не все то золото, что блестит; тростниковый сахар тает. Определения и сказуемые в приведенных примерах стоят в единственном числе. Имена существительные с «ущербной» парадигмой (отсутствуют либо формы множественного, либо единственного числа) называются соответственно singularia tantum / pluralia tantum.
503. Можно ли по лексическому значению слов мертвец, покойник, труп определить их принадлежность к классу одушевленных ~ неодушевленных существительных?
Категория одушевленности/неодушевленности относится к числу объективных грамматических категорий, которые отражают наблюдаемые и преломляемые сознанием человека связи и отношения объективной действительности. Принадлежность к тому или иному классу невозможно определить ни по лексическому значению (все слова обозначают неживое), ни по формальным признакам этих слов. Классификационная грамматическая категория может выражаться через формальные показатели других грамматических категорий или слов. Рассмотрев парадигмы слов, заведомо относящихся к разным классам, брат и стол, заметим, что различия обнаруживаются в винительном падеже: вижу брата (= род. п.), стол (= им. п.). Воспользуемся диагностическим контекстом для определения класса заданных слов: вижу мертвеца, покойника, труп. Таким образом, существительные мертвец и покойник относятся к классу одушевленных, что ограничивает употребление этих слов только обозначением мертвого человека, а слово труп принадлежит классу неодушевленных и обозначает любое мертвое тело (труп человека, лошади, комара и т. п.).