Угрозы со стороны Сталина следовали одна за другой. Накануне нового 1933г. он направил телеграмму в Харьков в ЦК КП(б)У. Генсек требовал, чтобы была проделана работа по «добровольной сдаче крестьянами скрытого хлеба». Следовало распоряжение освободить от наказания крестьян, которые сдадут хлеб добровольно, и применять самые суровые меры к тем, кто не сдает хлеб. В первых числах января 1933 г. ЦК Компартии Украины и лично С.Косиор получили новые телеграммы. В них содержалось требование выполнить план хлебозаготовок за 1932 г. до конца января. Сталин подчеркивал, что в процессе хлебозаготовок не останавливаться перед высылкой в концлагеря и применением высшей меры. Он распорядился прекратить всякое снабжение сел, не выполняющих план хлебосдачи.
Союзный центр и лично Сталин раздражительно реагировали на заявления украинского руководства о невозможности выполнения плана. Такие заявления расценивались как саботаж. Сталин угрожал расправой. Он говорил, что любое повторение ошибок 1932 г. будет строго наказываться. Товарищей, которые будут допускать эти ошибки, не спасут «их старые партийные бороды». 7 января 1933 г. газета «Правда» напечатала редакционную статью, в которой обвиняла Украину в срыве государственных заготовок зерна. Подчеркивалось, что благодаря попустительству украинского партийного руководства сложилось положение, когда «классовый враг в Украине организуется».
Украинские партийные и государственные деятели искали способы доложить Сталину объективную картину сложившегося положения и убедить его в необходимости изменить политику хлебозаготовок. В Москву был направлен первый секретарь Харьковского обкома, второй секретарь ЦК КП(б)У Терехов. Сталин не стал выслушивать Терехова, а в ответ на его просьбы направить хлеб в голодающие районы заявил: «Нам говорили, что вы, товарищ Терехов, хороший оратор; похоже, что вы и мастер рассказывать истории: вы придумали такую страшную сказку о голоде, думая напугать нас, но ничего с этого не выйдет. Возможно, было бы лучше, если бы вы оставили пост секретаря обкома и украинского ЦК и вступили в Союз писателей? Тогда вы сможете писать свои сказочки, и дураки будут читать их»[5, с. 355]. Сталин также резко отреагировал на просьбу командующего Киевским военным округом И. Якира разрешить выделить зерно для распределения между крестьянами.
Сталинская тактика угроз в адрес украинского руководства давала необходимые результаты. Секретарь ЦК КП(б)У С. Косиор рапортовал Сталину: «У нас есть отдельные случаи и даже отдельные села, которые голодают, однако это результат местного головотяпства, перегибов, особенно относительно местных колхозов. Какие-либо разговоры о «голоде» на Украине надо категорически отбросить»[3, с. 630]. Эти слова звучали как издевательство над украинским народом.
Методы заготовок, которые на протяжении трех месяцев практиковала молотовская комиссия на территории Украины, раньше встречались только как отдельные случаи. Даже в условиях жестких заготовок 1930 – 1931 гг. такие методы рассматривались как левацкие перегибы и влекли за собой исключение из партии. В 1932 – 1933 гг. эти методы стали нормой. Вот что об этом писал в газету «Радянське село» колхозник П.Лега из села Новоселовка Ореховского района Полтавской области: «За невыполнение плана хлебозаготовок требуют фасоль, горох, все, что есть у колхозников; кроме того, что требуют, так ругают и стучат кулаком по столу, дескать, если не сдашь того, что мы разворовали, сами заберем всю одежду и тебя под арест посадим. И не пропускают никого – ни лодыря, ни честного колхозника – всех подряд»[6, с. 39].
В эту же газету И.Литвин из села Юрьевка Царичанского района Днепропетровской области писал: «Прошу редакцию объяснить мне, куда можно обратиться с ходатайством. Надлежащую мне контрактацию хлебозаготовок 2184 кг я выполнил, недовыполнил 9 кг подсолнуха и бобовых 16 кг, но пришла бригада в наше село по хлебозаготовке, зашла ко мне в дом со щупами, сделала обыск, в доме ничего не нашли, вышли во двор, сорвали дверь от амбара и забрали весь хлеб, который не был спрятан нигде, и оставили меня и семью на сегодняшний день голодными». Из села Печиски Винницкой области Р.Кухар писал: «У меня сельсовет забрал хлеба в количестве 25 пудов. Имея 440 трудодней, за которые мною получено 28 пудов разного хлеба в аванс, не знаю, на каком основании они забрали этот хлеб у меня. Они сперва говорили, что будто бы хлеб ворованный, но потом выяснилось, что хлеба ворованного нет, только тот, что я честным трудом заработал в колхозе. И этот хлеб сейчас же отправили на ссыпной пункт. И я сейчас остался голодный, и моя семья не имеет ни кусочка хлеба. Кроме этого они забрали еще 66 пудов картофеля, который я имел на своем огороде, хотя выполнил контракцию, возложенную на меня в количестве 27 пудов»[6, с. 40].
Выше уже упоминался ноябрьский приказ наркома юстиции и генерального прокурора Украины об усилении репрессий в отношении крестьян. Во исполнение этого приказа судебно-следственные органы развили бурную деятельность, допуская при этом большое количество нарушений закона. В начале января 1933 г. генеральный прокурор Поляков и прокурор Верховного суда УССР Ахматов направили на места специальное письмо, в котором отмечали: «Десятки тысяч осужденных за несдачу хлеба, за расхищение имущества, разбазаривание мерчука, и за другие преступления – это значительный и суровый удар по дезорганизаторам социалистической стройки». Наряду с этим указывалось, что в работе судебно-следственных органов есть много недостатков. Отмечалось, что «судебные приговоры по делам о высшей мере наказания пишутся крайне неряшливо и политически малограмотно», народные суды обнаруживают в своих приговорах «незнание дела, поверхностное и несерьезное отношение к проверке материалов», судят часто «по списку сельсовета, без умения создать вокруг процесса общественное мнение». Указывалось на то, что следственные органы допускают спешку, следствие проводят 2-3 дня, на первое место выдвигают мелкие, несущественные факты. В качестве примера приведено дело элеватора «Заготзерно» в Лепетихе на Днепропетровщине. Недостача хлеба на элеваторе составляла 53 тысячи пудов, а осудили обвиняемых «за чепуху – за неоприходование 50 пудов хлеба, за получение 4-х поросят по дешевым ценам, получение 50 кг меду и 2-х кг масла и т.д. Но в данном деле суд обязан прежде всего установить, куда девались прежде всего 53 тысячи пудов госхлеба. Это не было сделано, и мы вынуждены приговор отменить для нового доследования»[11, с. 75].
В данном письме приводились примеры вынесения приговоров о расстреле при недостаточном изучении дел. К высшей мере были приговорены: Бутко из Черниговской области за кражу 17 кг ячменя; 60-летняя Черномор из Киевской области, у которой нашли 3 пуда пшеницы; 50-летняя Майбород из Одесской области, прятавшая в доме 40 кг свеклы; Супрун из Харьковской области за обнаружение у него 25-ти фунтов колосков. Указание на имеющиеся недостатки в работе судов не означало, что республиканские прокурорские органы становились на защиту пострадавших крестьян. В своем письме Поляков и Ахматов требовали от областных судов «сохранять темпы работы», «максимально усилить свою помощь партии в борьбе за выполнение плана хлебозаготовок»[11, с. 77].
24 января 1933 г. ЦК ВКП(б) принял специальную резолюцию по партийной организации Украины. В ней украинское руководство обвинялось в срыве заготовок зерна, особенное внимание обращалось на «ключевые области» – Харьковскую (во главе с Тереховым), Одесскую и Днепропетровскую. Было заявлено, что партийные и советские работники этих областей «потеряли классовую бдительность». Пленум объявил о назначении П. Постышева – секретаря ЦК ВКП(б) – вторым секретарем КП(б)У и первым секретарем Харьковского обкома партии; Хатаевич, который в то время был секретарем КП(б)У, назначался первым секретарем Днепропетровского обкома; первым секретарем Одесского обкома был назначен Вегер.
Нарком внутренних дел УССР В. Балицкий о назначении Постышева писал следующее: «На совещании в Кремле в присутствии Молотова, Кагановича, Ягоды, Косиора и Балицкого, Сталин, подойдя к новому секретарю ЦК КП(б) У Постышеву, похлопал его по плечу и сказал: Ты, Паша, назначен туда в роли Главгола (главнокомандующего голодом) и этим оружием сделаешь больше, чем Семен (Буденный) конными армиями, Стасик (Косиор) несколько растерялся, у тебя руки и воля железные. На этих слизняков – Петровского, Любченко, Чубаря не обращай внимания»[3, с. 110].
Постышев, по существу, назначался специальным уполномоченным Сталина, и он энергично начал выполнять его задание, которое заключалось в «большевизации Компартии Украины» и дальнейшей «добыче» зерна у населения. Свою деятельность он начал с угроз партактиву УССР: «Где ваши клятвы о том, что после постановления ЦК ВКП(б) вы будете зверски бороться за постановление – оказалось пустой болтовней. Болтаете о голоде! Необходимо изменить в ближайшие 2-3 дня отношение к своим обязанностям, проявить твердость и решительность. Иначе мы вынуждены будем в отношении представителей советского и партийного аппаратов применять самые решительные меры»[3, с. 109]. Постышев заявил, что «остатки кулаков и националистов», которые проникли в партию и колхозы, продолжают саботировать производство и с ними необходимо вести беспощадную борьбу.
Постышев был назначен вторым секретарем Компартии Украины, но фактически он становился первым лицом в республике. Его присутствие определяло содержание доклада С.Косиора на февральском пленуме ЦК: « Мы имеем теперь новые формы классовой борьбы в том, что касается заготовок…Когда приезжаешь в район поговорить о хлебозаготовках, местное начальство начинает показывать тебе статистику и таблицы о низком урожае, которые повсеместно составляют враждебные элементы в колхозах, сельскохозяйственных отделах и МТС. Однако эта статистика ничего не говорит ни о хлебе в поле, ни о том, что его спрятали или своровали, но наши товарищи, включая разных уполномоченных, не могут понять фальшивых цифр, подброшенных им, и потому они часто становятся защитниками кулаков и этих цифр. Во многих случаях доказано, что эта арифметика – это чисто кулацкая арифметика; в соответствии с ней мы не получим даже и половины запланированного количества. Фальшивые цифры и раздутые явления в руках враждебных элементов также служат прикрытием воровства, массового разворовывания хлеба». Косиор резко критиковал руководителей многих районов Одесской и Днепропетровской областей, которые находят разные причины для проволочек с доставкой хлеба, «ведут нескончаемые разговоры о необходимости пересмотреть план». Он утверждал, что в разных районах, тут и там, имел место «организованный саботаж, инспирированный руководящими инстанциями местных партийных организаций»[5, с. 273].