Мотивации достижения
Еще одна, широко известная теория, в центре внимания которой находится психологический аспект капитализма, принадлежит Дэвиду Мак-Клелланду. Он сосредоточился на вопросе: существует ли некий универсальный личностный синдром, предшествующий тому или иному скачку интенсивного экономического развития в истории человеческого общества. Ответ Мак-Клелланда утвердителен: любой такой скачок предваряется распространением «мотивации достижения», которая особенно незаменима для предпринимательской деятельности. «В обществе, где высок уровень стремления к успеху, всегда много энергичных предпринимателей, способствующих, в свою очередь, более быстрому экономическому росту».
Альтернативные личностные синдромы «присоединения» и «власти» имеют противоположные следствия. Первый препятствует Конкуренции, творчеству, оригинальности, выдвижению новых идей, тормозя тем самым экономическое развитие. В сочетании со вторым синдромом это ведет к распространению тотали-тарных тенденций.
Мотивации достижения, универсальные условия для экономического роста возникают в различные исторические эпохи и, следовательно, должны быть определены в соотносимых терминах. Это достигается тем, что стандарты, меры и шкалы достижения рассматриваются как исторически специфичные и разнообразные, а необходимость в достижении того или иного стандарта — как универсальная и постоянная черта. По словам Мак-Клелланда, применительно к конкретной исторической ситуации распространения капитализма «успех» означает стремление к конкуренции за более высокий стандарт превосходства, выраженный в деньгах, а также к неуклонному, восходящему накоплению прибыли.
В поведенческом аспекте мотивация достижения связана с мобильностью, направленной вверх: частыми поездками, долгими часами работы, желанием накопить капитал, надеждой на образование детей, предпринимательской активностью. В области социальных установок наблюдаются стремление к новшествам, высокое чувство ответственности, планирование действий, рациональный расчет, готовность к риску.
Как рождается и развивается этот крайне важный синдром личности? Ключ предлагается искать в области социализации, в соответствующих предъявляемым требованиям воспитании и обучении детей. С ранних лет им необходимо прививать уверенность в себе, настойчивость в достижении цели, уважение к напряженному труду. Как говорит Мак-Клелланд, посеяв мотивации достижения, пожнешь урожай экономического роста.
Конечно, как и в любой социологической теории, некоторые рассуждения Мак-Клелланда вызывают сомнения. Так, неясно, «кто обучает учителей», или, другими словами, почему родители и учителя нацеливают своих детей и учеников на достижения, а не ориентируют их на присоединение или власть. Далее, достаточно ли постулируемого «успеха» для объяснения экономического роста? Быть может, это необходимое, но не достаточное условие, ведь существуют кроме того определенные исторические обстоятельства или, скажем, ресурсы, которые имеют более осязаемый (материальный, технический, политический) характер? По меткому замечанию Ходака, «как расчленить ситуацию, когда желание достичь успеха огромно, но средства для того, чтобы реализовать это желание в предпринимательстве, либо отсутствуют, либо недоступны?». Скорее всего, подобные ситуации вызовут глубокий кризис надежд и ожиданий, что может привести к пассивности, апатии или, при определенных условиях, к взрыву революционной активности.
Трудности, обусловленные «социалистической ментальностью»
До сих пор мы вели речь о позитивной роли идей, идеологий, психологических свойств или, по крайней мере, об их вкладе в экономическое развитие и прогресс. Но при специфических обстоятельствах те же самые факторы. могут оказывать обратное воздействие — тормозить или блокировать перемены. Подобная их роль в процессах социальных изменений отчетливо проявилась в недавних событиях в Восточной Европе.
Многие исследователи подчеркивают, что одним из главных барьеров, или «трений», препятствующих переходу от «реального социализма» к демократическому рынку, является широко распространенный синдром личности, который именуется «социалистической ментальностью», «социалистическим духом», «гомо советикус» или «плененным разумом» и представляет собой продукт нескольких десятилетий тоталитарного или полутоталитарного правления, оставившего глубокий отпечаток на мотивациях и социальных установках населения. «Реальный социализм» формировал личность двумя способами. Во-первых, путем длительного давления, «контроля над мыслями» со стороны социалистических институтов и идеологических структур, внедрения фальшивой «идеологической реальности» в человеческие мозги до такого состояния, когда она достигает области мотивации на уровне безусловных рефлексов, подсознания, глубоко заложенных психологических кодов. Во-вторых, существовал, пожалуй, еще более сильный ненаправленный механизм формирования «адаптивных реакций» (защитные механизмы), которые люди развивали в себе, чтобы преодолеть «социалистические» условия. Такие защитные механизмы, оказавшиеся весьма эффективными, глубоко укоренились в массовом сознании.
Сфера массовой психологии проявляет удивительное сопротивление изменениям, и, похоже, это сопротивление длится дольше существования организационных и институциональных форм «реального социализма», которые были уничтожены демократическими движениями. 80-х годов. На мой взгляд, именно здесь сохраняется главный механизм, посредством которого коммунизм пытается реанимировать посткоммунистические общества. Кто-то из журналистов выразил эту мысль весьма образно: берлинская стена может рухнуть, но остается «стена в нашем сознании».
Проанализируем анатомию «социалистической ментальности» на примере Польши. Аналогичная картина, за исключением некоторых национальных различий, характерна и для других стран бывшего социалистического лагеря.
Современный исследователь отмечает: «Сорокапятилетний период «построения социализма» изменил польское общество гораздо глубже, чем можно было ожидать, наблюдая за постоянным сопротивлением поляков коммунистическому режиму». И далее: «В Польше, несмотря на экономический крах и тяжелое психологическое состояние общества, дорога к демократии блокирована в некотором смысле самим обществом, его глубинной, внутренней архитектурой». Другой польский социолог предостерегает: «Основная проблема, которую должны осознать реформаторы, связана с тем, что повседневные действия людей будут моделироваться привычками, сформированными в ходе социального опыта, радикально отличного от того, который должен составить сущность наших новых институтов».
Эмпирическое изучение ценностей, предпочтений, вкусов, моделей потребления и т.д. было главной заботой и чем-то вроде торговой марки польской социологии. В течение сорока лет она осуществляла сбор информации, позволяющей достаточно надежно описать состояние «польского сознания» в период коммунистического правления. Пожалуй, самое разительное из всех многочисленных открытий заключается в том, что социальное сознание поляков раскалывается по принципу дихотомии «общественный — частный». К этим двум сферам люди обнаруживают различное отношение. Из длинного списка таких антиномий рассмотрим лишь некоторые.
1. Люди по-разному относятся к работе. Небрежность, недостаточное усердие, расхлябанность, типичные для работы на государственных предприятиях, разительно контрастируют с дисциплинированностью, аккуратностью и полной отдачей тех, кто трудится в частном секторе, работает на себя или за границей.
2. Беспомощность, неспособность принимать решения, желание снять с себя ответственность, стремление к безопасности и эгоистической выгоде, доминирующие в общественных институтах, предприятиях, административных конторах и т.д., уступают место уверенности в себе, инициативности, стремлению к новациям, готовности к риску и альтруизму, проявляемым в отношениях с семьей дома.
3. Пренебрежение к государственной или общественной собственности резко контрастирует с заботой и охраной частной собственности. Во дворах и на лестничных площадках царят грязь, беспорядок и вандализм, а внутри квартир — уют, чистота, тщательно продуманный интерьер. Стоит только взглянуть на фасад здания и окружающую территорию, чтобы отличить государственное предприятие от личной мастерской, государственный магазин от частной лавочки. Особенно грустное впечатление производит такой шизоидный раскол в отношении к собственности: кража запчастей, материалов или оборудования на государственных предприятиях широко распространена и не порицается, тогда как кража частных товаров сурово осуждается.
4. Пассивность, конформизм, подчиненность и посредственность в общественных ролях явно не совпадают со стремлением к успеху, самореализации, личным достижениям в частной жизни. Первое ведет к фатализму, чувству безнадежности в общественных делах, формированию отношения типа «поживем-увидим» и синдрома «свободного наездника». Люди отказываются участвовать в общественной жизни, потому что не видят реальных путей что-нибудь изменить и вместе с тем отчетливо осознают риск и цену активности. «Фаталистическая ориентация представляет собой отклик на отдалившуюся, непредсказуемую и безответственную власть, которая оказывает постоянное давление». Известный польский социолог Станислав Оссовски называет это «синдромом лилипута».