Опасаясь решительно трогать «почву», то есть сложившиеся нравы и градиции русского общества, Екатерина II все же приняла ряд мер значительно расширявших западноевропейский уклад в русской жизни. В 1775 г. был издан Манифест, провозгласивший свободу предпринимательской деятельности и разрешивший крестьянам заниматься торговлей, кустарным промыслом или отправляться на отхожие промыслы. Эгот закон способствовал становлению промышленных заведений и мануфактур, основанных на вольнонаемном труде. Значит, с этого времени можно вести речь о создании в стране устойчивого рынка свободной рабочей силы.
Значительный рост промышленного производства, развитие внешней и внутренней торговли, усиление роли предпринимателей в экономике страны заставили правительство издать «Жалованную грамоту городам» 1785 г., расширившую права и уточнившую обязанности горожан и купеческого сословия. Важнейшим достижением стало введение по этой грамоте городского самоуправления (городской думы и городского головы), а также обретение городским обществом права юридического лица. Однако, как и во времена Петра I, городские жители оказались не вполне подготовлены к введению элементов общественного самоуправления, и выборные городские органы власти неизбежно оказались под полным контролем губернской администрации.
Более успешными оказались меры Екатерины II, направленные на укрепление государственного аппарата, на усиление единоначалия на всех ступенях административного управления. В 1776 г. была проведена административная реформа на местах, укрупнившая губернии (их было 50) и реально продвинувшая Россию к разделению властей. И в центре, и на местах суд был отделен от администрации и полиции. Он впервые выделился в самостоятельную ветвь власти.
Опыт реформаторской деятельности убедительно доказывал, что реформы успешнее идут тогда, когда накладываются на общинно-коллективистские традиции, такие близкие и понятные русскому народу. Так, сравнительно легко удалось укрепить демократические общинные ннституты в крестьянской среде. Всеми делами сельской общины стал ведать волосной сход, на котором избиралась исполнительная власть в лице волостного старшины.
Делает честь Екатерине II то, что она проявляла реальную заботу о развитии образования, медицины и особенно «социальной помощи» вольным, бездомным и старикам. Особый интерес вызывает ее идея о поспитании новых людей на лучших образцах отечественной и европейской культуры, которые должны были стать опорой правительству в деле дальнейшего реформирования страны. Создавать породу новых людей предполагалось в специальных учебных заведениях: в Смольном институте благородных девиц, в других закрытых заведениях и в народных училищах. Однако реализовать идею воспитания нового человека не удалось. Она была рассчитана на слишком отдаленную перспективу и должна была сопровождаться нравственным совершенствованием всего общества, резким подъемом культурного уровня всего народа. Пока же даже с точки зрения элементарной грамотности Россия значительно отставала от Европы. Английский посол не без злорадства писал, что «Россия имеет право на название образованного народа одинаковое с Тибетским государством». Конечно, посол несколько сгущал краски. Энциклопедически образованные люди были тогда и в России. Проблема заключалась несколько в ином. Ориентированная на Запад система образования породила раскол и в среде образованных людей России. Часть из них просто отворачивалась от русской культуры, считая ее отсталой, мужицкой. Другая, патриотически настроенная их часть, ориентировалась на идеалы допетровской старины. Это были первые своеобразные проявления западничества и славянофильства уже во второй половине XVIII века.
Ближе к концу XVIII века правительственный курс Екатерины II претерпел значительные изменения. После Великой Французской революции ее отношение к идеям европейских просветителей и отечественных либералов становиться резко враждебным. В сторонниках европейского пути развития, которых в стране представляли российские масоны, она начинает видеть не соратников, а опасных смутьянов, способных вызвать в России бурю пострашнее «Пугачевского бунта». Вследствие этого видные общественные деятели Н.И. Новиков и Ф.В. Кречетов были заключены в Шлиссельбургскую крепость, а А.Н. Радищев, резко выступавший против самодержавной власти, крепостного права и открыто восхвалявший народную революцию, был сослан в Сибирь.
И все же правившая страной немка сумела сделать свое царствование одним из самым благополучных в русской истории, дав пример осуществления серьезных преобразований без ущерба для стабильности государства.
После «блистательной», по мнению дворян, екатерининской эпохи настало время бурных, не вполне осмысленных и осознанных начинаний и перестроек Павла I. Свой идеал государственного устройства он видел в государстве-казарме Пруссии, а его средневековые представления о дворянской доблести и чести вполне объясняют принятие императором звания гофмейстера католического Мальтийского ордена.
Понятно, что внешняя политика такого императора, возомнившего себя последний рыцарем и защитником старого порядка, мало соответствовала национальным интересам страны. Вплоть до потепления отношений с Первым консулом Французской республики она была направлена на сплочение европейских монархов против революционной Франции. Отсюда ряд войн, прославивших русское оружие, но ничего не давших стране в смысле территориальных приобретений, повышения международного престижа или экономических выгод.
Внутренняя политика Павла I имела охранительную направленность. Его Манифест о трехдневной барщине носил только рекомендательный характер, а другой его указ о запрещении продажи крепостных крестьян без земли распространялся только на Украину. Само же крепостное право Павел I считал прочной основой существующего порядка в стране, а 100 тысяч дворян-помещиков своими естественными полицейскими. Борьба же против «либеральной заразы» перешла все мыслимые границы. Из российского быта изгонялось все, что только напоминало о революционной Франции или о времени царствования Екатерины II, вплоть до запрещения круглых шляп, разноцветных шарфов и фраков.
Подобная политическая линия Павла I, идущая вразрез с интересами господствующего дворянского сословия, еще не отвыкшѣго от вольно-стей и традиций екатерининского века, привела к дворцовому заговору мротив императора и к его преждевременной и насильственной смерти. Оценивая государственную деятельность Екатерины II, следует отметить, что она явилась достойной продолжательницей дел своего велиикого предшественника. Более того, она окончательно устранила некоторые негативные последствия его преобразовательной деядельносги, препятствовавшие расширению западного уклада в российском обществе.
Екатерина II способствовала еще большему укреплению международных позиций России, значительно расширила ее территориальные пределы. С тем, что Россия в XVIII веке играла одну из ведущих ролей в европейской политике, были согласны как российские, так и европейские политики. Прусский король Фридрих II писал о ее «страшном могуществе», перед которым через полвека будет трепетать вся Европа. Князь Безбородко на закате своей дипломатической карьеры говорил своим молодым коллегам: «Не знаю, как при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела».
Одним из критериев деятельности правителя является состояние государства, которым он правил. Так вот, Екатерина II оставила государство и гораздо лучшем состоянии, чем получила. Численность населения увеличилась с 19 млн до 36 млн чел., как за счет естественного прироста, так и за счет присоединения новых территорий. Более чем вчетверо увеличилась сумма государственных доходов. Число фабрик и мануфактур выросло с 500 до 2000. Была создана банковская система и увеличилось число собственников. К предпринимательской деятельности потянулись как помещики, так и крестьяне.
Однако Россия так и не приблизилась вплотную к европейскому типу развития. По-прежнему сохранялся и продолжал углубляться раскол общества на европеизированную знать и основную массу народа, которая, по образному замечанию одного историка, благополучно проспала и этот, и следующий века петербургского этапа русской истории. Незыблемыми оставались такие яркие атрибуты традиционного общества, как самодержавный образ правления и господство крепостного права, что затрудняло вхождение России в европейский цивилизованный круг.
Устойчивость архаичных социально-политических институтов объясняется как низким уровнем сознания широких народных масс, так и эгоистическими интересами правящей элиты. Отечественный консерватизм подпитывало то обстоятельство, что русская промышленность, базирующаяся на труде крепостных, давала в конце века чугуна и стали больше, чем будущая «кузница мира» Англия, что обеспечивало России первые места по вооружению и военной технике. Это и давало основание ее государственным деятелям считать, что внерыночный, то есть крепостнический, путь ведения хозяйства ничуть ни хуже европейского, свободно-рыночного. Точно так же правящий класс России весьма скептически относился к политическим институтам Европы, видя в европейских странах постоянные конфликты между королевской властью и представительными учреждениями. В России ничего подобного произойти не могло по причине отсутствия подобных учреждений. Поэтому она представлялась российским правящим кругам опорой спокойствия и порядка в Европе. Подобные настроения еще более усилились после Великой Французской революции, обрушившей последние твердыни феодализма в Европе.
Против влияния этой революции боролась Екатерина II, отбросив в сторону свои прежние либеральные воззрения. Следовательно, не таким уж неожиданным представляется приход к власти Павла I с его идеей военно-казарменного государства, которое он считал более эффективным средством наведения порядка и спокойствия в стране. Только в его государственной практике оказалось много личных моментов, замешанных на прошлых обидах и желании отомстить матери, уверенности, что самодержцу все позволено и он может управлять страной, ни с кем не считаясь, даже с интересами правящего сословия. В силу этого этот несчастный император не смог реализовать задуманного (утвердить крепкий порядок в стране) и пал жертвой заговора.