России же был уготован иной путь. Рост промышленного производства шел рука об руку с ограничением свободного предпринимательства, что подрывало ростки новых капиталистических отношений в стране и вливало новые жизненные силы в крепостническую систему хозяйствования, чему также немало способствовали некоторые указы Петра I. Указ 1721 г. о праве владельцев промышленных предприятий прикупать к своим заводам крепостных работников под корень подрубил возможность становления промышленного производства на вольнонаемном труде, а Указ 1723 г. о паспортизации всего населения страны надолго покончил с рынком свободной рабочей силы. В итоге экономика России была прочно поставлена на крепостную основу.
Это, в свою очередь, не могло не деформировать сознание предпринимателей. Прочно вмонтированные в государственно-крепостническую систему, они не могли ощутить своего социального своеобразия и у ник не могло возникнуть корпоративное сознание, т.е. осознание собственных политических интересов и собственного места в обществе. Если в европейских государствах буржуазия не только отлично сознавала свои классовые интересы, но и открыто заявляла о них дворянству и королевской власти, то в среде русского купечества преобладали традиционные представления о себе как о верных слугах государства. Даже во главу своей предпринимательской деятельности они ставили, чаще, конечно, на словах, не личную выгоду, а «пользу государства». Такие настроения в деловом мире России вытекали из деловой практики, ориентирующей на то, что путь к успеху и богатству в России лежит не через борьбу с властью, а через сотрудничество с ней.
Наблюдалось и другое нетипичное для европейских стран явление, когда разбогатевшие купцы и промышленники всеми силами стремились выбиться в «благородное» дворянское сословие, купить деревеньку с крепостными крестьянами и зажить мирной помещичьей жизнью. Наглядный тому пример — судьба видных предпринимательских династии Строгановых и Демидовых, представители которых впоследствии стали графами и баронами российской империи. Подобное явление, которое публицист XVIII века князь М.М. Щербатов довольно едко назвал «чинобесием», тормозило консолидацию так необходимого для России «третьего сословия», призванного содействовать процессу становления гражданского общества и утверждению свободно-рыночных отношений в стране.
Итак, слабость русского общества, его полное растворение в государстве сделали страну и ее народ удобным местом для реализации державных задач. Ведь оценивая многие меры Петра Великого в области государственного управления, направленные к утверждению военно-бюрократического режима в стране, трудно отрешиться от мысли, они были навеяны рассуждениями философа и математика Лейбница о «регулярном государстве», работа всех институтов которого •поминала бы хорошо отлаженный часовой механизм.
Вместе с тем Петр I напрочь отвергал уже проверенные жизнью идеи европейского парламентаризма и сословного самоуправления как приемлемые для России. Насаждая военно-бюрократический режим в стране, Петр Великий одновременно «щедрою рукою сеял просвещение», соединяя в своей неординарной личности черты восточного деспота и просветителя, благодаря которому в России спустя почти 600 лет после Европы было введено светское образование. Появились первые специальные и общеобразовательные школы, положено начало высшему образованию, большое развитие получили наука и техника. Это был большой культурный прорыв. Особо следует отметить переход от церковнославянского письма к гражданскому шрифту, что позволило гораздо больше печатать книг по различным отраслям знаний и просто художественных произведений. Светская жизнь, театр, библиотеки прочно вошли в повседневную жизнь верхних эшелонов российского общества.
Однако обратной стороной просветительской деятельности Петра Великого стал глубокий культурный раскол прежде единого русского общества. Европейское образование и западная культура стали уделом узкого слоя привилегированных сословий, прежде всего дворянства. Остальной народ – крестьянство, городские разночинские слои и значительная часть купечества остались приверженцами старорусских культурных ценностей и нравственных норм. По внешнему виду и даже по языку (дворяне предпочитали общаться между собой на французском или немецком языке) верхние образованные слои российского общества стали резко отличаться от «простонародья», которое осталось хранителем национальных ценностей, что еще более усугубляло взаимное неприятие и отчуждение, влекло за собой далеко идущие негативные последствия. Таковы позитивные и не вполне позитивные итоги петровских реформ.
Обобщая все оценочные суждения о «времени петровских реформ», трудно не согласиться с мнением историка Е.В. Анисимова, что вся «революционность» Петра Великого носила ярко выраженный консервативный характер. Прямым следствием его реформ стало еще большее упрочение таких традиционных основ русского общества, как самодержавная власть и закрепощение всех сословий, установление государственно-регулируемого экономического режима, что поставило мощную преграду на пути развития свободно-рыночных отношений в стране.
Но при всем этом следует отметить, что в реальных условиях начала XVIII века это был единственный путь. Малейшее промедление в проведении реформ могло иметь своим следствием превращения страны в колонию более развитых европейских государств. Именно такую судьбу Росси предрекал философ Лейбниц. Так что есть и слава Петру Великому, спасшему страну от столь незавидной участи. Результат его преобразовательной деятельности наглядно виден по тому, чем была Россия до него и чем она стала впоследствии. В конце XVII века она представляла собой европейское захолустье, которой даже отказывали в праве называться Европой. На географических картах того времени она именовалась «Татарией» и была такой же «terra incognita» для европейского человека, как Китай или Тибет.
При Петре I в стране произошли колоссальные изменения. В десять раз увеличилось количество промышленных предприятий (с 30 до 200) при еще более впечатляющем росте масштабов производства. По выпуску металла Россия вышла на первое место в мире. На основе промышленного роста были созданы крупнейшая в Европе регулярная армия и сильный военно-морской флот, что позволило пробиться к морю, расширить государственные границы и распространить свое влияние на ряд сопредельных стран. Возросший международный авторитет России способствовал установлению дипломатических и торговых связей с европейскими государствами. Не Россия теперь искала друзей и союзников, а далеко не второразрядные государства Европы добивались дружеского расположения могучей Российской империи.
Кроме военных и внешнеполитических успехов воображение современников поразили гигантские стройки в России начала XVIII века, которые не имели аналогов в истории других государств того времени. Был построен целый город – новая северная столица (Санкт-Петербург), заложены другие города, прорыты гигантские каналы.
Конечно, такие крупные успехи потребовали от России колоссальных материальных жертв и людских потерь. Однако благодаря петровским реформам Россия в первой четверти XVIII века по уровню своего экономического развития, военной мощи и культуре привилегированных слоев российского общества сравнялась с передовыми государствами Европы и в течение целого столетия удерживала этот паритет.
При подготовке ко второму вопросу следует обратить внимание на то, что после смерти Петра Великого эпоха реформ сменилась временем политической нестабильности с 1725-го по 1762 г. Основным содержанием этого периода стала корректировка петровских реформ, т.е. устранение некоторых ее последствий, нарушавших политическую стабильность в стране. Главными вехами на этом пути стали : 1) правление Екатерины I (1721-1727 гг.); 2) правление Петра II (1727-1729 гг.); 3) правление Анны Иоанновны (1730-1740 гг.); 4) отмена Петровского указа о неделимости помещичьих имений (1731 г.); 5) сокращение государственной службы дворян до 25 лет (1736 г.); 6) правление Елизаветы Петровны (1741-1761 гг.); 7) отмена смертной казни (1754 гг.); 8) Семилетняя война (1757-1763 гг.); 9) правление Петра III (1761-1762 гг.); 10) манифест «О вольности дворянской» (1762 г.).
Петр I оставил после себя не только сильную в военно-экономическом отношении державу, но и ряд сложных проблем в социально-политическом устройстве страны, мешавшим России стать вполне «цивилизованным» европейским государством. Главная из них, как это ни покажется парадоксальным, заключалась в дальнейшем укреплении существующего политического режима. Неограниченный произвол самодержавной власти, крайняя централизация государственного управления и отсутствие представительных учреждений на деле ослабляли политический режим, так как лишали власть и общество обратной связи и тем самым сужали социальную опору режима. В условиях почти полной изоляции самодержавия от общества, небольшой кучке заговорщиков не составляло особого труда свергнуть неугодного императора, несмотря на всю мощь репрессивного аппарата, ибо заговор часто созревал у самого подножья трона. Поэтому вся вторая четверть XVIII века прошла под знаком дворцовых переворотов.
Такому пути решения проблемы взаимоотношения власти и общества в немалой степени способствовала большая роль армии в жизни страны и неупорядоченность петровского закона о престолонаследии, значительно расширявшего круг претендентов на трон, включая в него самых дальних представителей правящей династии, что позволяло заговорщикам быстро найти замену неугодному императору (или императрице).
Разные представители послепетровской эпохи пытались решить эту очень важную для себя проблему, связанную с прочностью их власти. Один из простейших путей ее решения виделся в увеличении числа гвардейских полков, чтобы нелояльность одних воинских частей парализовать преданностью других. Так, царствующие особы немецкого происхождения, чувствуя неприязненное к себе отношение со стороны патриотически-настроенных офицеров Семеновского и Преображенского гвардейских полков, в противовес им создали Измайловский и Кавалергардский лейб-гвардейские полки, где командующие должности занимали почти исключительно офицеры иностранцы.