Не трудно заметить, что юридической предпосылкой социологического способа толкования является законодательство, содержащее те понятия, которые с помощью профессионального правового сознания субъекта, оцениваются в ходе его правоприменительной деятельности на всех ее стадиях. Это, в свою очередь, позволяет субъекту правоприменения реализовывать нормы права по своему усмотрению.
В этой связи В.Н. Дубовицкий подчеркивает, что "нормативность как ведущее и определяющее свойство правовой формы регулирования несет в себе и множественность оценочных категорий ("уважительная причина", "в случае необходимости", "исходя из потребностей", "в соответствии с обстоятельствами" и т.п.), которые с неизбежностью ведут к применению административного усмотрения". Представляется, что это положение требует уточнения в том отношении, согласно которому свобода усмотрения правоприменяющего субъекта возможна тогда, когда он в своей профессиональной деятельности оперирует (руководствуется) диспозитивными нормами, в том числе содержащими оценочные понятия. Именно такие нормы предписывают тот или иной вариант поведения, но при этом предоставляют субъекту возможность в пределах законных средств урегулировать отношения по своему усмотрению. Видимо, такое законодательство имеет в виду С.С. Алексеев, приводивший образное сравнение, согласно которому "право напоминает … не матрицу, на которой запрограммированы все возможные варианты человеческих поступков и по которым "печатается" поведение людей, а, скорее, обширную "раму", состоящую из такого рода программ и их ячеек различных объемов и форм, всегда четко очерченных, но всегда оставляющих пространство для собственного поведения участников общественных отношений"[30].
Л.Н. Завадская в этой связи отмечала, что деятельность по применению права совершается в определенной форме, т.е. с учетом совокупности установленных законом правил, процедур, обусловливающих порядок деятельности субъектов, применяющих нормы. В одних случаях правила и процедуры опосредствуют все этапы деятельности по применению права, в других - лишь наиболее существенные действия правоприменяющих субъектов, а также лиц, участвующих в процессе применения права. Автором особо отмечается, что на практике соотношение материально-правовых и процессуальных предписаний не всегда оптимально. Иногда не оправдано скрупулезное процессуальное регулирование служит тормозом в ходе осуществления права, а иногда отсутствие процедур, правил может привести к ничем не ограниченному усмотрению правоприменительных органов, должностных лиц, от решения которых зависит реализация субъективных прав, обязанностей субъектов. Не трудно заметить, что автор касается не только проблемы усмотрения субъекта правоприменения, но и его пределов.
Л.Э Жалинский обращает внимание на позицию немецкого ученого К. Энгита, который, выделяет различные формы нормативных высказываний (выражений закона). Некоторые из них обеспечивают большую самостоятельность правоприменителя: это неопределенные правовые понятия, нормативные понятия, понятия измерения (оценочные) и пеперальные клаузулы, т.е. оговорки. Сам же ученый в этой работе говорит в той или иной форме о возможности усмотрения в профессиональной деятельности юриста. Так, по его мнению, юрист должен уметь, в частности, "найти пределы своей самостоятельности и исполнять чужие решения". Выявление потребности в применении права (решение правовых ситуаций) и собственно применение права (решение правовых задач) требуют, кроме всего прочего, и уяснения тенденций развития законодательства, осознания его меняющихся целей, установления нового контекста закона, что полностью легитимируется рекомендуемыми в теории права способами толкования закона, понимания возможностей закона, условий его применения. Автором подчеркивается, что даже профессиональная критика закона осуществляется в рамках действующего права. При соблюдении этого основополагающего условия законность исполнения профессиональных обязанностей предполагает: а) право на толкование; б) возможность усмотрения в заданных пределах; в) механизм преодоления ошибок и правонарушений, и т.д. И, наконец, им отмечается и такое важное положение, согласно которому, связанность законом правовых действий, труда юриста в целом может быть ограничена: а) необходимостью и возможностью толкования закона, т.е. уяснения или наделения его определенным значением; б) возможностью выбора между правовыми нормами, в частности, в случае конкуренции закона, либо диспозитивности правовых норм; в) наличием собственного усмотрения в применении закона в рамках представленной компетенции, что, например, проявляется при назначении наказания, определении морального ущерба и пр.[31]; г) возможности восполнения закона по аналогии; д) возможности возражений против действующего закона, в частности по мотивам его не конституционности. Причем А.Э. Жалинский подчеркивает, что во всех этих случаях речь идет о юридически корректной, правильной оценке, т.е. не об ошибках или иллюзиях юриста, а о действительном положении дел. Каждое из этих условий или возможностей имеет практический правовой смысл и образует определенные предпосылки эффективного и конструктивного осуществления юристом своей работы.
Примером относительно-определенной гипотезы может служить гипотеза нормы права, выраженной в ст. 89 УПК, согласно которой, меры пресечения в отношении обвиняемого применяются "при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения исполнения приговора …". Для правильного и одновременно эффективного применения данной нормы суд, прокурор, следователь, лицо, производящее дознание, должны в каждом конкретном случае решить, имеются ли "достаточные основания" для избрания соответствующей меры пресечения, т.е. наличествуют ли условия, указанные в норме права. Решение же этого вопроса невозможно без использования данных о том, есть ли у обвиняемого место жительства, постоянное место работы, преступные связи, о его моральных качествах и др.
Применительно к административному праву А.П. Коренев обращает внимание на то обстоятельство, что по степени определенности гипотезы и диспозиции нормы могут быть абсолютно-определенные, относительно определенные и неопределенные. Причем, по мнению автора, существование относительно-определенной и неопределенной диспозиции в административном праве объективно обусловлено характером управленческих отношений. В сфере управления порой возникают настолько индивидуальные общественные отношения, что заранее подробно регламентировать правом эти отношения невозможно. Такая регламентация поведения субъектов поведения субъектов административного права, с позиции А.П. Коренева, привела бы к формализму в управленческой деятельности, лишила бы ее творческого характера.
В этой связи отметим, что применение норм права представляет собой весьма распространенный вид (форму) управленческой деятельности. Применительно к органам внутренних дел В.В. Лазарев и И.П. Левченко отмечают, что они входят одновременно в систему государственного управления и в систему правоохранительных органов. В силу этого специфической особенностью является двойственный (управленческий и правоохранительный) характер их деятельности, направленной на обеспечение законности и правопорядка. Правовая регламентация поступков должностных лиц правоохранительных органов в правоприменительном процессе не должна сковывать их инициативу и вместе с тем она не должна допускать произвола, противопоставление законности и целесообразности. При раскрытии содержания вышеизложенного положения вновь обратимся к анализу некоторых норм права, закрепленных в УПК.
Следует иметь в виду, что нравственные принципы правоприменения в сфере уголовного судопроизводства имеют свою специфику. Они: 1) выступают как средство социальной ориентации при расследовании преступлений, помогают субъекту правоприменения правильно оценивать закон и применять его; 2) стимулируют принятие субъектом правоприменения решений, наиболее благоприятных в складывающихся уголовно-процессуальных отношениях для установления объективной истины; 3) являются нравственным критерием допустимости тех или иных средств в сложных следственных, оперативно-розыскных ситуациях, особенно в тех случаях, когда они не регулируются законом; 4) содействуют формированию профессионально-правовой и нравственной культуры субъектов правоприменения в сфере уголовного судопроизводства[32].
При этом одни нравственные требования, которые должны соблюдаться следователем, лицами, производящими дознание, иными субъектами правоприменения, связаны с процессуальной деятельностью непосредственно, другие - опосредствованно.
В заключении хотелось отметить, что проблема социологического способа толкования норм права, одна из ее граней - свобода усмотрения правоприменяющего субъекта весьма сложна и одновременно актуальна, ибо ее решение позволит сделать правоприменение в сфере правоохраны эффективным и с юридического и с социального аспектов, н6о как мы видим в вышеизложенном материале местное самоуправление играет огромную роль в охране прав, при этом тесно взаимодействуя с органами внутренних дел РФ.
В процессе написания данной работы было проведено исследование проблем и перспектив развития российского законодательства в области местного самоуправления, а также подготовка предложений по совершенствованию данного направления законодательства.