Первоначальная функция речи коммуникативная. Речь есть, прежде всего, средство социального общения, средство высказывания и понимания. Эта функция речи обычно также в анализе, разлагающем на элементы, отрывалась от интеллектуальной функции, и обе функции приписывались речи как бы параллельно и независимо друг от друга. Речь как бы совмещала в себе и функцию общения, и функцию мышления, но в каком отношении стоят эти обе функции друг к другу, что обусловило наличие обеих функций в речи, как происходит их развитие и как обе структурно объединены между собой - все это оставалось и остается до сих пор неисследованным.
Между тем значение слова представляет в такой же мере единицу этих обеих функций речи, как и единицу мышления. Что непосредственное общение душ невозможно - это является, конечно, аксиомой для научной психологии. Известно и то, что общение, не опосредованное речью или другой какой-либо системой знаков или средств общения, как оно наблюдается в животном мире, возможно, только самого примитивного типа и в самых ограниченных размерах. В сущности, это общение с помощью выразительных движений не заслуживает названия общения, а, скорее, должно быть названо заражением.
Общение, основанное на разумном понимании и на намеренной передаче мысли и переживаний, непременно требует известной системы средств, прототипом которой была, есть и всегда останется человеческая речь, возникшая из потребности общаться в процессе труда. Но до самого последнего времени дело представлено сообразно с господствовавшим в психологии взглядом в чрезвычайно упрощенном виде. Полагали, что средством общения является знак, слово, звук. Между тем это заблуждение проистекало только из неправильно применяемого к решению всей проблемы речи анализа, разлагающего на элементы.
Слово в общении главным образом только внешняя сторона речи, причем предполагалось, что звук сам по себе способен ассоциироваться с любым переживанием, с любым содержанием психической жизни и в силу этого передавать или сообщать это содержание или это переживание другому человеку.
Между тем более тонкое изучение проблемы общения, процессов понимания и развития их в детском возрасте привело исследователей к совершенно другому выводу. Оказалось, что так же, как невозможно общение без знаков, оно невозможно и без значения. Для того чтобы передать какое-либо переживание или содержание сознания другому человеку, нет другого пути, кроме отнесения передаваемого содержания к известному классу, к известной группе явлений, а это, как мы уже знаем, непременно требует обобщения.
Таким образом, оказывается, что общение необходимо предполагает обобщение и развитие словесного значения, т е. обобщение становится возможным при развитии общения. Итак, высшие, присущие человеку формы психического общения возможны только благодаря тому, что человек с помощью мышления обобщенно отражает действительность.
В самом деле, стоит обратиться к любому примеру, для того чтобы убедиться в этой связи общения и обобщения - этих двух основных функций речи. Слово почти всегда готово, когда готово понятие. Поэтому есть все основания рассматривать значение слова не только как единство мышления и речи, по и как единство обобщения и общения, коммуникации и мышления[23].
Развитие высших функций совершается в общении[24]. Учтя уроки Жане, Выготский трактует процесс развития сознания как интериоризацию. Всякая функция возникает сначала между людьми, а затем становится "частной собственностью" ребенка. В связи в этим Выготский вступил в дискуссию с Пиаже по поводу так называемой эгоцентрической речи. Выготский экспериментально показал, что эта речь, вопреки Пиаже, не сводится к оторванным от реальности влечениям и фантазиям ребенка. Она исполняет роль не аккомпаниатора, а организатора реального практического действия.
Размышляя с самим собой, ребенок планирует его. Эти "мысли вслух" в дальнейшем интериоризируются и преобразуются во внутреннюю речь, сопряженную с мышлением в понятиях.
"Мышление и речь" (1934) – главная, обобщающая книга Выготского. В ней он, опираясь на обширный экспериментальный материал, проследил развитие понятий у детей. Теперь на передний плац выступило значение слова. История языка свидетельствует, как изменяется значение слова от эпохи к эпохе[25].
Выготским же было открыто развитие значений слов в онтогенезе, изменение их структуры при переходе от одной стадии умственного развития ребенка к другой. Когда взрослые общаются с детьми, они могут не подозревать, что слова, ими употребляемые, имеют для них совершенно другое значение, чем для ребенка, поскольку детская мысль находится на другой стадии развития и потому строит содержание слов по особым психологическим законам.
Важность открытия этих законов для обучения и развития маленького мыслителя очевидна. Выготский обосновал идею, согласно которой "только то обучение является хорошим, которое забегает вперед развитию". В связи с этим он ввел понятие о "зоне ближайшего развития". Под ней имелось в виду расхождение между уровнем задач, которые ребенок может решить самостоятельно или под руководством взрослого. Обучение, создавая подобную "зону", и ведет за собой развитие.
В данном процессе внутренне сомкнуты не только мысль и слово, но и мысль и движущий ею мотив (по терминологии Выготского – аффект). Их интегралом является переживание как особая целостность, которую Выготский в конце своего рано оборвавшегося творческого пути назвал важнейшей "единицей" развития личности. Он трактовал это развитие как драму, в которой имеется несколько "актов" – возрастных эпох.
Теперь уже стало бесспорной истиной, что общение так же необходимо ребенку, как и пища. Малыш, который получает полноценное питание и хороший медицинский уход, но лишен постоянных контактов со взрослым, плохо развивается не только психически, но и физически: он не растет, худеет, теряет интерес к жизни. Проблемы общения стали еще больше привлекать внимание ученых.
Если продолжить сравнение с пищей, то можно сказать, что общение может быть не только здоровым, но и вредоносным. Плохая пища отравляет организм; неправильное общение «отравляет» психику ребенка, ставит под удар его психологическое здоровье, эмоциональное благополучие, а впоследствии, конечно, и его судьбу. «Проблемные», «трудные», «непослушные» и «невозможные» дети, так же, как дети «с комплексами», «забитые» или «несчастные» – всегда результат неправильно сложившихся отношений в семье.
Мировая практика психологической помощи детям и их родителям показала, что даже очень трудные проблемы воспитания вполне разрешимы, если удается восстановить благоприятный стиль общения в семье...
В своей книге Ю.Гиппенрейтер «Общаться с ребёнком. Как?» пишет, что проблемы не у ребёнка, а в общении родителя с ребёнком начинаются гораздо раньше, чем многие себе представляют. Практически с первого месяца жизни. Неосознанно, а бывает, что и сознательно родители отрабатывают на своих детях методы из своего детства. Или наоборот прилагают слишком много усилий, стремясь предостеречь, оградить от тягот жизни: пускай в детстве наиграется, а пожить трудностями всегда успеет[26].
Безусловный интерес представляет авторская методика Ю.Гиппенрейтер под названием «активное слушание». Используя её, за короткое время можно узнать о своих детях столько нового, чего раньше невозможно было представить. Вот, что пишет Ю.Гиппенрейтер «Суть методики в возврате плохих эмоций, например, ребёнок говорит вам: «Я не пойду сегодня в школу!», а вы отвечаете: а кто тебя спрашивал, быстро собирайся, почему это не пойдёшь, что случилось. «Ты не выспался сегодня, не хочешь идти в школу», то есть входите в эмоциональное состояние ребёнка и поддерживаете его настроение в утвердительной интонации. Дальше он говорит: «Я себя плохо чувствую, а по математике будет контрольная!», а вы: «Ты нездоров, тебе тяжело будет решать задачи в контрольной работе». Работаете по принципу эха, подменяя слова, чтобы ребёнок не почувствовал подвоха. Если, не дрогнув, выдержать такой диалог, получим удивительные результаты»[27].
Что можно достигнуть, применяя активное слушание? Зачем оно важно?
Во всех случаях, когда ребенок расстроен, обижен, потерпел неудачу, когда ему больно, стыдно, страшно, когда с ним обошлись грубо или несправедливо и даже когда он очень устал, первое, что нужно сделать – это дать ему понять, что мы знаем о его переживании (или состоянии), «слышим» его.
С какого возраста начинают вслушиваться в ребёнка: с первого месяца жизни. Мама повторяет за младенцем его гуление, и он понимает, что его слышат, он не одинок. Есть контакт! Потом он ответит нам благодарностью за труды. Так мы только разовьёте эмоциональный план ребенка, но и предупредим многие проблемы в дальнейшем. Далее мама продолжает находиться с ребёнком на его волне, на уровне его глаз, и он поймёт, что родители – это не возвышающиеся над горизонтом каменные столпы, а близкие люди, которые его слышат. Дети приходят в этот мир со стерильной душой и впитывают в себя впечатления как губка, они всегда настроены на контакт, и в общении с ними важно всё, потому что они всё видят и знают.
Следует избегать общаться с ребенком, находясь в другой комнате, отвернувшись от него. Наше положение по отношению к нему и наша поза – первые и самые сильные сигналы о том, насколько мы готовы его слушать и услышать. Нужно быть очень внимательны к этим сигналам, которые хорошо «читает» ребенок любого возраста, даже не отдавая себе сознательного отчета в том.