Место предмета преступления в составе преступления (стр. 2 из 5)

Схематично соотношение объектов материального мира, вовлекаемых в сферу действия уголовного права, можно выразить следующим образом:

Учитывая изложенное, нельзя согласиться с распространенным определением предмета преступления как "любого объекта материального мира, на который непосредственно воздействует преступник при посягательстве на объект". Если на него нет указания непосредственно в самом уголовном законе, предмет не может быть признаком состава преступления.

Обоснованным является мнение А.Н. Трайнина о том, что "одинаково ошибочными являются как попытки упразднения предмета как одного из элементов состава преступления, так и признание предмета обязательным элементом каждого состава. Предмет бесспорно имеет существенное значение, но там, где законом это значение предусмотрено". Поэтому предмет преступления не обязательный, а факультативный признак состава преступления.

Теперь необходимо выяснить, в какой элемент состава преступления входит предмет преступления как один из его факультативных признаков. Думается, что решение этого вопроса должно основываться на уголовно-правовом значении предмета преступления.

По мнению многих исследователей предмета преступления, он призван служить конкретным ориентиром, облегчающим задачи законодателя в формулировании объекта преступного посягательства и правоприменителя в его установлении. Н.И. Коржанский так выразил эту мысль: "…Преступление как явление реальной действительности всегда проявляется вовне, находит какое-то внешнее выражение. Наиболее общим объективным признаком преступного деяния являются те изменения в окружающем мире, которые оно производит. Вызвать эти изменения в большинстве случаев можно путем реального и действительного воздействия на окружающий мир, который выступает в виде материальных объектов: предметов, вещей, живых существ". Н.Ф. Кузнецова также отмечает служебную роль предмета преступления: "По правилам законодательной техники в интересах словесной экономии законодатель чаще всего описывает в диспозициях норм объект через описание признаков ущерба, предметов посягательства либо потерпевших и места совершения преступления".

Автор настоящей работы не поддерживает сугубо утилитарный подход к исследованию правовых явлений, убедительно раскритикованный Ю.В. Голиком. Тем не менее, приведенные положения заслуживают того, чтобы быть учтенными при определении направления дальнейшего исследования предмета преступления.

Кроме того, необходимо учитывать, что уголовное право как часть системы права служит регулятором отношений между людьми. Оно же призвано охранять социально значимые ценности, блага, интересы.

В то же время, преступление, как любой акт человеческого поведения, есть явление материальной действительности. Поступки приобретают социальное значение лишь постольку, поскольку они касаются других людей.

Формулируя норму уголовного права, законодатель должен не только указать на защищаемое благо, но и описать признаки акта человеческого поведения, объективно опасного для данного блага. "Законодатель … не делает законов, он не изобретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных отношений".

Поскольку поведенческий акт, в большинстве случаев, связан с реальным и действительным воздействием на материальные объекты, во многих случаях указание именно на такие объекты включается в диспозицию уголовно-правовой нормы. Данные материальные объекты делятся на две группы - в зависимости от той роли, которую они выполняют в механизме преступного посягательства на объект преступления.

Взаимодействие с предметами одной из этих групп при определенных условиях необходимо и достаточно для причинения вреда социально значимым ценностям, в то время как взаимодействие с материальными объектами другой группы лишь способствует причинению вреда или его увеличению.

Необходимо заметить, что материальные объекты, принадлежащие к первой группе, могут иметь тесную связь с той социальной ценностью, на которую посягает преступник. Однако с равной степенью вероятности, они могут быть прямо противоположны охраняемому благу. Данное обстоятельство не может изменить уголовно-правового значения таких материальных объектов - они призваны служить материальными ориентирами при определении круга охраняемых социальных благ и степени причинения им вреда. Полагаем, что именно эти материальные объекты составляют содержание понятия предмета преступления.

Что касается второй группы объектов материального мира, вовлеченных в сферу действия уголовного закона, данные объекты принято именовать орудиями и средствами совершения преступного деяния. Они также могут иметь некоторую связь с охраняемыми уголовным законом ценностями, хотя, как правило, не имеют с ними ничего общего.

Начиная с 60-х годов прошлого столетия ученые традиционно относят предмет преступления к числу признаков, характеризующих объект преступления; орудия и средства совершения преступления - к числу признаков, характеризующих внешнюю сторону преступного деяния. Учитывая приведенные соображения, такая позиция может быть подвергнута сомнению.

Примечателен следующий факт. Большинство современных исследователей, нимало не сомневаясь, относят наркотические средства и психотропные вещества, ядерные материалы и радиоактивные вещества, оружие и боеприпасы, взрывчатые вещества и взрывные устройства к предметам соответствующих преступлений, предусмотренных ст.220 - 226, 228 - 230 УК РФ. Это положение приводится во всех изученных автором учебниках по Особенной части уголовного права, при этом во многих из них обоснованно отмечается, что объектом преступлений, предусмотренных ст. ст.220 - 226 УК, является общественная безопасность, а объектом преступлений, предусмотренных ст. ст.228 - 230 УК, - здоровье населения и общественная нравственность. Признание наркотических средств и психотропных веществ предметами преступлений, предусмотренных ст. ст.228-230 УК, характерно и для судебной практики.

В то же время, как было указано выше, в современной доктрине уголовного права предмет преступления относится к признакам, характеризующим объект преступления. Но как может предмет, объективно опасный для того или иного социального блага, одновременно характеризовать данное благо? Это противоречие нелегко разрешить. Наиболее распространенным является следующий прием: автор указывает, что преступные деяния посягают на общественные отношения в сфере оборота соответствующих опасных предметов. Следовательно, данные предметы непосредственно связаны с такими отношениями. Однако при более пристальном рассмотрении становится весьма затруднительным уяснить роль и значение, например, наркотических средств, в общественных отношениях по охране здоровья населения и общественной нравственности. Некоторые ученые прямо указывают, что "оружие, наркотические вещества … объективно представляют угрозу общественной безопасности и здоровью населения". Что касается особого порядка оборота данных предметов, очевидно, что он не имеет самостоятельной ценности и служит лишь средством охраны позитивных общественных отношений. Таким же средством охраны является и сам уголовный закон, рассмотрение которого в качестве объекта преступления представляет собой пройденный этап в развитии науки уголовного права.

Положение о том, что специальный правовой режим оборота опасных предметов является лишь средством охраны, а не объектом преступления, подтверждают и авторы указанных выше учебников по уголовному праву. К примеру, В.С. Комиссаров следующим образом характеризует предмет преступления в группе составов преступлений, предусмотренных ст. ст.220 - 226 УК: "общеопасные - это предметы, которые в силу имманентно присущих им внутренних свойств обладают потенциальной опасностью причинения вреда личности, обществу. Для недопущения причинения вреда государство устанавливает в отношении таких предметов специальный правовой режим ".

Аналогичное суждение применительно к объекту транспортных преступлений высказывали В.К. Глистин, Ф.А. Гусейнов. По их мнению, уголовно-правовые нормы имеют своей целью не охрану безопасности движения как таковую, а исключительно охрану жизни и здоровья людей и сохранность имущества в процессе эксплуатации транспортных средств. Безопасность же движения и эксплуатации как определенный способ организации работы транспорта есть средство охраны названных социальных ценностей.

На протяжении многих лет главным аргументом сторонников отнесения предмета преступления к объекту преступления служил довод о тесной взаимной связи предмета преступления с нарушаемыми преступником общественными отношениями. Считая неверными "попытки отрыва предмета от объекта посягательства и отнесение его к объективной стороне преступления", М.А. Гельфер указывал: "Предмет преступления является материальным выражением соответствующих общественных отношений, материальной предпосылкой или необходимым условием существования или развития определенных общественных отношений".

Попытки противостоять данной позиции были немногочисленны. Пожалуй, наиболее обоснованной можно считать концепцию А.А. Пионтковского, который категорически отвергал "введение в учение об объекте преступления понятия предмета посягательства". Однако поскольку неразрывная связь целого ряда предметов с нарушаемыми преступлениями общественными отношениями была очевидна, А.А. Пионтковскому пришлось признать, что "непосредственным объектом посягательства при совершении ряда преступлений могут быть не сами общественные отношения, а их элементы, их материальное выражение - при посягательстве на социалистическую и личную собственность, их субъекты - при посягательстве на личность советского гражданина". Именно таким образом этот ученый попытался разрешить проблему двойственной природы предмета преступления. Но такое решение порождало другую, не менее важную проблему. В концепции А.А. Пионтковского двойственным оказывался уже объект преступления, ибо в целом ряде преступлений, например, в корыстных посягательствах на собственность, "материальное выражение" отношений собственности не терпит никакого ущерба от действий виновного. Такой подход не получил широкого признания ученых.