В действующем ГК суброгация выделена как переход прав кредитора к другому лицу на основании закона, т.е. цессия (ст.387 ГК РФ). В этом и проявляется ее существенное отличие от регресса. При регрессе одно обязательство заменяется другим; в суброгации же обязательство остается неизменным, меняется только кредитор. Поэтому право требования, перешедшее в порядке суброгации, осуществляется с соблюдением тех же самых правил, что и право требования первоначального кредитора в этом обязательстве (п.2 ст. 965 ГК). Например, исковая давность по требованиям, вытекающим из суброгации, считается с момента наступления страхового события, когда у страхователя возникло право требования к причинителю вреда, а не с момента выплаты страхового возмещения страховщиком[9]. В регрессе же в соответствии с п.3 ст. 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается с момента исполнения основного обязательства. А перемена лиц в обязательстве в соответствии со ст.201 ГК не влечет изменения срока исковой давности. Важно также учитывать, что при суброгации не применяется сокращенный двухгодичный срок исковой давности, указанный в ст.966 ГК, т.к. данный срок применяется к спорам, возникшим из самого договора страхования, а не поводу обязательства между страховщиком и лицом, ответственным за убытки страхователя.
В связи с тем, что законодательно суброгация выделена в качестве вида цессии, то возникает необходимость применения отдельных положений о перемене лиц в обязательстве и при суброгации. Например, в соответствии с п.3 ст.382 ГК до сообщения страховщиком должнику о факте перемены лиц в обязательстве, должник, исполнивший обязательство первоначальному кредитору (страхователю), будет считаться надлежаще исполнившим обязательство лицом.
Уступка требования предполагает безусловную замену лица в обязательстве. Также судебная практика установила правило в соответствии с которым передача обязательственного права недопустима без перемены лиц в обязательстве[10]. Но данное правило тяжело применимо к отдельным случаям суброгации, например, при неполном имущественном страховании. Как уже отмечалось, для осуществления перехода права требования к новому кредитору (страховщику) необходимо безусловное выбытие первоначального (страхователя) без каких-либо остающихся у него полномочий. Это предполагает потерю всех прав требования страхователя, даже если страховщик, в силу ст. 949 ГК, возместил не весь вред. В то же время и страховщик не может потребовать от виновного лица полной выплаты ущерба, поскольку к нему переходит право требования только в пределах выплаченной суммы. Данную ситуацию рассматривает в своей статье А.В. Чебунин, и предполагает, что у страхователя есть способ удовлетворения своего имущественного интереса на основании п.1 ст.6 ГК РФ, применяя к страхованию имущества (ст.930 ГК) статью 1072 ГК, регулирующую вопросы страхования ответственности (ст. 931 ГК)[11]. Также в соответствии с диспозицией ст. 384 ГК касательно цессии, стороны могут осуществить передачу не всего объема права требования, а лишь его части. Данное положение не противоречит правовой природе суброгации и применимо к ней.
Судебной практикой также был рассмотрен случай переуступки права требования уже самим страховщиком[12]. По договору цессии ОАО «РОСНО» переуступило свое право на суброгацию ООО «Юридическое бюро Ефремова», которое в свою очередь предъявило иск к виновному лицу. Кассационная инстанция иск не удовлетворила, оставив без изменения постановление апелляционной инстанции и решение Арбитражного суда г. Москвы, сославшись на то, что положение ст.965 ГК не предусматривают возможность перехода права требования страховщика к третьим лицам, не являющимся страховщиками. В иске было отказано со ссылкой на ст. 383 ГК РФ, согласно которой переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, не допускается.
ГК РФ четко указывает не только круг лиц, участвующих в данных отношениях (страховщик, страхователь (выгодоприобретатель), лицо, ответственное за убытки), но и четко определяет условия, при которых к страховщику переходит право требования к лицу, ответственному за убытки: выплата им (страховщиком) страхового возмещения.
Выполнение данного условия возможно только страховщиком, то есть лицом, обладающим лицензией на осуществление страховой деятельности, следовательно, норма части 1 статьи 965 Гражданского кодекса Российской Федерации исключает возможность перехода прав требований в порядке суброгации к третьим лицам, не являющимся страховщиками.
Данное положение нельзя считать бесспорным, потому что не ясна формулировка положения о том, что к страховщику переходит право требования, неразрывно связанное с его личностью. Напротив, отношения по страхованию заканчиваются в момент выплаты страхового возмещения, и при суброгации страховщик вступает в отношения, вытекающие из деликта. Само по себе обязательство из причинения вреда не связано с личностью первого кредитора (страхователя). В противном случае сама суброгация не могла бы иметь место, т.к. в соответствии с той же ст. 383 ГК не допускается переход прав в этом случае к другому кредитору. Данный прецедент также рассматривался в практике суда[13]. Соответственно, и у второго кредитора не будет оснований предъявлять требования, связанные с личностью страховщика.
§3. Основания перехода прав к страховщику.
Примечательно, что страхователь имеет возможность выбрать, к кому предъявлять требования по компенсации вреда: к причинителю вреда или страховщику. Права страхователя к этим лицам различны по своей юридической природе: со страховщиком его связывает обязательство, возникшее из договора страхования, а с причинителем убытков – обязательство, которое может быть как договорным (например, перевозка, хранение, и т.п.), так и внедоговорным (например, деликт). Оба этих субъективных права направлены на компенсацию одних и тех же убытков. Следовательно, если страхователь взыскал убытки с их причинителя, то обратиться с аналогичным требованием к страховщику он уже не может, так как в этом случае страхователь бы получил излишнюю компенсацию, что противоречит компенсационной природе имущественного страхования[14].
По замыслу законодателя отрицательные имущественные последствия гражданского правонарушения, кто бы ни оплатил их потерпевшему, в конечном итоге все же должны обременить причинителя убытков. Поэтому закон, обязывая страховщика возместить страхователю (выгодоприобретателю) такие убытки, в то же время предусматривает переход к страховщику соответствующего права страхователя (выгодоприобретателя) по отношению к причинителю. Как раз этот переход права и именуется суброгацией.
Перемена кредитора в обязательстве в порядке суброгации происходит в момент выплаты страхового возмещения. Поэтому нельзя считать обоснованным мнение А. Дегтярева относительно того, что «нельзя исключать такой ситуации, когда, например, в договоре страхования может быть зафиксирована отсрочка выплаты страхового возмещения после признания страховщиком своей задолженности перед страхователем, что даст возможность страховщику частично компенсировать свои расходы, взыскав хотя бы часть денежных средств с виновной стороны»[15].
В п.1 ст. 965 ГК не говорится о том, какому лицу должно быть выплачено страховое возмещение, с тем, чтобы у страховщика возникло право на суброгацию. Из нормы п.1 ст.929 ГК следует, что возмещение должно быть выплачено только страхователю или выгодоприобретателю по договору страхования. Однако страховой практике известны случаи, когда страхователь или выгодоприобретатель назначает вместо себя иное лицо, имеющее право на получение страхового возмещения, что не противоречит правилам ст.382, 384 и 385 ГК об уступке требования. В таких случаях оплата страхового возмещения иному лицу является основанием для возникновения у страховщика суброгационных прав при условии, если страхователем или выгодоприобретателем предоставлены документы, свидетельствующие о переуступке требования. Суброгационная расписка, выданная лицом, получившим страховое возмещение в порядке уступки требования, должна приравниваться к таковой, выданной страхователем или выгодоприобретателем по договору страхования[16].
Закон не требует заключения какого-либо дополнительного договора относительно суброгации. Хотя в практике зарубежных стран встречаются случаи необходимости заключения дополнительного соглашения между страховщиком и страхователем, которое бы являлось неотъемлемой составляющей договора страхования. К примеру, рассмотрим суброгацию в системе английского права. При выплате страхового возмещения или признании страхового события страхователь в дополнительном соглашении признает, что не имеет более материальных претензий к страховщику. Перед этим положением в договоре обычно стоит утверждение, что страховщик уже выплатил страховое возмещение или признал страховое событие и оплатит его в определенный срок. В договоре может оговариваться процедура суброгации, если договором страхования предусмотрен какой-либо нестандартный подход к этому вопросу. Например, возможна ситуация, когда в соответствии с договором страхования выплата страхового возмещения в согласованной сумме будет произведена в определенный договором срок, а право требования к виновным лицам переходит к страховщику на основании соглашения со страхователем. В договоре страхования может даже быть обусловлена зависимость выплаты страхового возмещения от благополучного взыскания сумм с виновным лиц[17]. Сравнивая данную практику с российским законодательством, можно выявить неприменимость данного положения к отечественной практике решения вопросов суброгации.