Сойди, явись нам, красный конь!
Впрягись в земли оглобли...
Мы радугу тебе — дугой,
Полярный круг — на сбрую.
О, вывези наш шар земной
На колею иную.[11]
Октябрь озарил есенинскую поэзию новым светом. «Не будь революции,— писал позже поэт,— я, может быть, так бы и засох на никому не нужной религиозной симво- лике». Правда, на первых порах революционная тема решалась Есениным своеобразно. Новый мир предстает в его стихах еще либо в виде утопических картин мужицкого рая на земле, либо в виде романтического «града Инонии», где живет «божество живых» и господствует «революционная» вера.
Главное в этих произведениях — осознание своей силы, свободы, которую и поэту, и крестьянской Руси принес Октябрь;
Новый на кобыле
Едет к миру Спас.
Наша вера — в силе.
Наша правда — в нас![12]
Поэт Петр Орешин, вспоминая о встречах с Есениным в годы революции, отмечал: «Есенин принял Октябрь с неописуемым восторгом, и принял его, конечно, только потому, что внутренне был уже подготовлен к нему, что весь его нечеловеческий темперамент гармонировал с Октябрем...» В своем «Небесном барабанщике» Есенин восторженно провозглашает:
Да здравствует революция
На земле и на небесах![13]
Глава 2. Особенности творчества С.А. Есенина
в первые годы революции
В 1918 году, после переезда Есенина в Москву, начинается для него новый период. Сначала он сближается с Пролеткультом и даже одно время живет в доме Пролеткульта (ныне Дом дружбы на улице Калинина). Он пишет сценарий «Зовущие зори» в соавторстве с М. Герасимовым, С. Клычковым, Н. Павлович, затем организует издательство «Московская трудовая артель художников слова». Есенин весь в начинаниях и проектах. В эти годы он уже известный, признанный поэт, на его вечера ломится молодежь.[14]
Есенин чувствовал: о России, преображенной Октябрем, нельзя петь по-старому. «Брось ты петь эту стилизационную клюевскую Русь с ее несуществующим Китежем... Жизнь, настоящая жизнь Руси куда лучше застывшего рисунка старообрядчества», — писал Есенин поэту Александру Ширяевцу.
Жизнь революционной Руси становилась все напряженней: не угасал огонь гражданской войны; Терзали страну интервенты; разруха и голод делали свое черное дело.
Наперекор всем трудностям, в ожесточенной схватке с врагом прокладывал пролетариат России дорогу в социалистическое будущее. Именно в этот сложный период классовых битв и проявился наиболее ощутимо «крестьянский уклон» Есенина. «В годы революции,— писал поэт позднее в автобиографии,— был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном». Этот «крестьянский уклон» явился не только выражением субъективных сторон мировоззрения поэта. Прежде всего, в произведениях, во взглядах Есенина нашли свое отражение реальные, конкретные противоречия, характерные для русского крестьянства в период революции.
Суровые будни военного коммунизма потребовали железной дисцицлины: введения продразверстки, трудовой повинности; потребовали подчинения всей жизни страны единой цели — победить врага.
Трудно тогда было многим сразу осмыслить этот исторически неизбежный крутой поворот в жизни революционной России. В это тяжелое, но озаренное революцией время не выдержало, дрогнуло сердце «последнего поэта деревни»:
Россия! Сердцу милый край!
Душа сжимается от боли.[15]
Мучительно встает перед ним вопрос: «Куда несет нас рок событий?» Ответить в то время на него было поэту нелегко. Тогда-то и рухнули утопические мечты поэта о «граде Инонии, где живет божество живых». Он слагает свой «Сорокоуст»:
Только мне, как псаломщику, петь
Над родимой страной аллилуйя.[16]
Вслушайтесь, какая боль звучит в трагедийной песне поэта о невозвратной, исторически обреченной на гибель старой деревне, тревога за будущее России.
Ход времени неумолим. Поэт это чувствует. Разве можно забыть есенинского «красногривого жеребенка»:
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?[17]
Все глуше слышны теперь раскаты буслаевской мужицкой удали, мятежного набата, еще так недавно раздававшихся в стихах поэта. Все чаще появляются строки, полные душевного смятения и тревоги:
Я последний поэт деревни,
Скромен в песнях дощатый мост.
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берез.[18]
Сердце поэта гложет сомнение — сможет ли он петь по-новому? А если нет? Если «новый с поля придет поэт» и его «будут юноши петь» и «старцы слушать»?
Скоро, скоро часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час.[19]
Речь здесь идет, конечно же, не о физической смерти поэта, а о неизбежной, как тогда казалось Есенину, гибели стихов «последнего поэта деревни» под беспощадной пятой «железного гостя» — города.
В годы революции идейное и художественное развитие поэта сдерживалось еще и чужеродными влияниями на его творчество, особенно начиная с 1919 года, эстетской литературной группы имажинистов.
В первые годы революции Есенин проявляет особый интерес к выявлению природы художественного образа, отношению поэзии к жизни и другим эстетическим проблемам.
Сближаясь с имажинистами, Есенин поначалу считал, что его эстетические принципы близки их творческим устремлениям. На самом же деле формалистическое творчество имажинистов было глубоко чуждо есенинской поэзии. И Есенин довольно скоро это почувствовал. «Собратьям моим кажется,— писал он весной 1921 года об имажинистах,— что искусство существует только как искусство... Но, да простят мне мои собратья, если я им скажу, что такой подход к искусству слишком не серьезный... У собратьев моих нет чувства родины во всем широком смысле этого слова...».[20]
Однако не будучи в силах свернуть Есенина с реалистического пути в поэзии, имажинисты порой все же уводили его на свои извилистые литературные проселки.
Трагическая тема человека, чуждого по духу деклассированной богеме и стремящегося вырваться из ее цепких лап, взволнованно раскрывается Есениным в ряде стихотворений «Москвы кабацкой»:
И уже говорю я не маме,
А в чужой и хохочущий сброд:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет!»[21]
Вместе с тем поэт стремится познать смысл происходящего в жизни, окружающей его:
О, если б прорасти глазами,
Как эти листья, в глубину.[22]
Порой, в трудные для него дни, художник, чтобы лучше понять настоящее, обращается к тем событиям прошлого, которые, как ему кажется, чем-то созвучны его времени. Так появляется есенинский «Пугачев». Но и прошлое не «врачует» сердце поэта, а, наоборот, усиливает сомнения. Неужели опять все, как во времена Пугачева, обернется для крестьянской Руси новой трагедией, поражением восстания?
А казалось... казалось еще вчера...
Дорогие мои... дорогие... хор-рошие...[23]
Максим Горький, которому Есенин читал «Пугачева» во время встречи в Берлине, вспоминал позднее: «Взволновал он меня до спазмы в горле, рыдать хотелось».
И вся эта сложная гамма чувств поэзии Есенина проникнута любовью к родине, которая всегда томила, мучила и жгла чистую душу поэта:
Я люблю родину,
Я очень люблю родину!..[24]
Историей был дан России один-единственный путь решения «крестьянского вопроса» — путь социалистический. Принимая его умом, Есенин чувствовал сердцем, что стать на него Руси крестьянской будет не так легко и просто. Отсюда порой мучительные раздумья Есенина о будущем деревни:-
Полевая Россия! Довольно
Волочиться сохой по полям!
Нищету твою видеть больно
И березам и тополям.
Я не знаю, что будет со мною...
Может, в новую жизнь не гожусь,
Но и все же хочу я стальною
Видеть бедную, нищую Русь.[25]
И не эта ли обжигающая сердце правда чувств особенно дорога нам в стихах Есенина, не в этом ли подлинное величие поэта.
Есенин глубоко знал жизнь крестьянской России; это способствовало тому, что он смог стать истинно народным, национальным поэтом и в ярких реалистических произведениях сказать свое слово о главных событиях своей эпохи.
Поэзия Есенина в высшей степени драматична и правдива, она полна острых конфликтов, глубоких, порой, казалось бы, неодолимых противоречий.
Было время, когда противоречия во взглядах и творчестве Есенина часто объясняли лишь «раздвоенностью» его личности, индивидуальными чертами характера. Однако эти противоречия являлись глубоким и серьезным отражением в его душе действительных явлений жизни. Они были источником движения его поэзии.
Определяющими факторами в преодолении поэтом этих противоречий явились те огромные революционные изменения и социальные сдвиги, которые происходили на родине поэта. Русь Советская залечивала раны войны и разрухи. Повсюду были видны приметы новой жизни. Многие из противоречий, которые еще недавно казались Есенину неразрешимыми, отошли в прошлое, стали историей.
По-иному взглянуть на мир и события в стране Есенину помогла и его поездка в Европу и Америку. «Только за границей,— говорил Есенин,— я понял все значение русской революции, спасшей мир от безнадежного мещанства».[26]
Есенин радуется добрым переменам, которые происходили в жизни русского крестьянства. «Знаешь,— рассказывал он одному из друзей,— я сейчас из деревни... А все Ленин! Знал, какое слово надо сказать деревне, чтобы она сдвинулась. Что за сила в нем, а?» Поэт обращается в стихах к тому, кто «мощным словом повел нас всех к истокам новым».