Армяне являются одним из наиболее расселенных народов мира (около 7 млн. человек более чем в ста странах мира). Некоторые авторы говорят об армянах как о «сетевом народе», что представляется достаточно спорным. Армянская диаспора приобрела нынешний вид в основном после массового исхода на чужбину сотен тысяч беженцев, произошедшего вследствие геноцида армян, она организована вокруг идеи международного признания геноцида и восстановления Армении. Факт существования независимого армянского государства является стержневым с точки зрения этнической самоидентификации и сдерживания ассимиляционных процессов. Однако сетевые, территориально распределенные сообщества, для которых не важны государственные границы, в процессе самоорганизации социумов начинают занимать все более важное место, оказывая определенное влияние и на принятие тех или иных решений, в том числе политического характера. Конечно, сетевой характер армянских (и не только армянских) сообществ на сегодняшний день больше напоминает некую виртуальную «феодальную раздробленность»: отдельные «ячейки» сети взаимодействуют друг с другом в течение короткого срока, реагируя на определенные информационные поводы, а в остальное время по большей части конкурируют друг с другом. Однако любая сеть потенциально способна превратиться в достаточно жесткую работоспособную иерархию, пригодную, в том числе, и для решения амбициозных политических задач, о чем достаточно ярко свидетельствует, в частности, информационное сопровождение операции «Литой свинец» и некоторых других акций Армии обороны Израиля. Наличие значительного количества политически активных, технологически грамотных и патриотически настроенных граждан, объединенных в рамках общественных структур либо неформальных связей, и при этом четко осознающих свою ответственность за укрепление российско-армянского сотрудничества, позволяет значительно сократить и человеческие, и материальные ресурсы при организации различного рода информационных кампаний и Арменией, и Россией[38].
* * *
В современных международных отношениях диаспору можно назвать ресурсной базой для эффективной политики, проявляющей мощь государства. В этом смысле мировая армянская диаспора является силой, способной оказывать влияние на международные процессы. Армения рассматривает диаспору за рубежом в качестве фактора, способного не только помочь развитию государства и позитивных тенденций в его экономике, но и ощутимо укрепить позиции Армении на международной арене. Наличие достаточно многочисленных и авторитетных армянских общин в разных странах помогает укреплению двусторонних отношений между Арменией и другими государствами. Имеющийся позитивный опыт и российско-армянские стратегические отношения позволяют воспринимать Россию как близкое армянам государство.
Раздел 5.
ПЕРСПЕКТИВНЫЕ СЦЕНАРИИ РАЗВИТИЯ
Выстраивание кавказского направления на протяжении нескольких столетий было важнейшей составляющей восточной политики России, направленной в качестве упреждающей и ответной меры на перманентно возникающие экспансионистские планы мировых держав по расчленению и отторжению от России ее территорий. Сегодняшняя международная обстановка требует от России восстановления внимания к вышедшему на первый план международных интересов «южному» вектору внешней политики.
При анализе будущих перспектив отношений российско-армянских отношений необходимо учитывать сложный комплекс тесно взаимосвязанных между собой факторов внешнего и внутреннего характера, учитывать особенности сложившегося в наших странах механизма принятия важных государственных решений, каналов мобильности в элитных группах. Обобщенно можно выделить оптимистичный, инерционный и пессимистичный сценарии.
При реализации данного сценария двустороннее взаимодействие укрепляется и принимает все более разнообразные формы, включая интенсивный общественный диалог. Политические консультации носят регулярный и доверительный характер, достаточно откровенно обсуждаются и тревожащие моменты. Стороны выступают с единых позиций относительно создания эффективной системы региональной безопасности и необходимости урегулирования конфликтов исключительно в рамках политического диалога. Внешнеполитические консультации затрагивают актуальные проблемы не только региональной, но и мировой политики, две страны выступают с единых позиций на ключевых международных и европейских форумах. Интенсифицируется гуманитарное сотрудничество, переданные России предприятия модернизируются и загружаются соответствующими заказами. Объективные слабости и геополитическая уязвимость страны могут стать, при наличии соответствующих предпосылок, источником определенных возможностей. Армения обретает перспективы стать незаменимым коммуникационным узлом в региональной газово-энергетической политике России благодаря наличию на своей территории единственной в регионе АЭС и крупного подземного газового хранилища, а также развитой энергосистемы. Она могла стать связующим звеном для российских компаний не только с соседними по бывшему Союзу республиками, но и с Ираном и Турцией, и в перспективе – со странами Европейского Союза.
Имеющийся газопровод из Ирана и планы налаживания иных коммуникационных связей позволяют в значительной мере нейтрализовать фактор транспортной изолированности. Возможное участие Китая в строительстве железной дороги из Армении в Иран создает дополнительные возможности для расширения экономических связей Армении, России, Ирана и Китая, создавая необходимые предпосылки и для формирования новых механизмов координации внешнеполитических усилий[39]. Транзитная функция Армении повысила бы стабильность в регионе, существенно снизив риски возникновения крупномасштабных конфликтов.
Российско-турецкое сближение (являющееся серьезным экономическим фактором при сохранении ряда политических разногласий) не может быть полноценным без вовлечения в него всех государств Южного Кавказа, а следовательно, оно повышает экономическую значимость Армении для России. Российско-турецкий диалог мог бы пойти на пользу российско-армянским взаимоотношениям, укрепив их экономическую составляющую. Реабилитация железнодорожной ветки Карс – Гюмри (вкупе с возобновлением нормального функционирования Абхазской железной дороги) закрепило бы за Арменией роль транзитного государства, что отвечало бы интересам как Турции, так и России. С другой стороны, возможное потепление в турецко-армянских отношениях не должно достигаться за счет российско-армянского сотрудничества в военной сфере – российское военное присутствие в Армении вряд ли можно нейтрализовать гипотетическими транспортно-энергетическими проектами, эффективность которых ставится под вопрос многими экономистами и экспертами. Не столь очевиден вопрос и с обсуждаемой перспективой открытия турецко-армянской границы, вреда от которой (экономического, но не только) может отказаться больше, чем пользы.
Внешняя политика Грузии в случае четко сформулированного совместного предложения Еревана и Москвы приобретает более предсказуемый характер. Обеспечение устойчивого транспортного сообщения между Арменией и Россией не только является залогом долгосрочной стабильности, но и создаст предпосылки для уменьшения остроты многих (в том числе латентных) этнополитических конфликтов, будет способствовать смягчению противоречий, порождаемых внешнеполитической «разновекторностью» и используемых в своих интересах заинтересованными силами, постепенно формируя адекватный мирному будущему Кавказа политический ландшафт. На основе совместного политического проекта, ориентированного на мирное будущее и привлекательного для других народов, Москва и Ереван могли бы совместно и равноправно действовать в регионе, формулируя опережающие ответы на вызовы порождаемые действиями внерегиональных сил. Южный Кавказ способен стать регионом мирного сосуществования многих народов, создающего предпосылки для решения вопроса о долговременном обеспечении присутствия России на Кавказе (с выходом на Ближний и Средний Восток), которое отнюдь не противоречит интересам таких ее крупных торгово-экономических партнеров, как, например, Евросоюз. Тесные связи в «треугольнике» Россия – ЕС – СНГ могут способствовать региональной экономической интеграции на Южном Кавказе, вовлекая Армению в некоторые региональные проекты соседних государств. Характер взаимоотношений Москвы и Брюсселя создает определенные возможности для интенсификации их взаимодействия на постсоветском пространстве, и в частности, на Южном Кавказе. Потенциальные противоречия здесь могут нивелироваться за счет согласованной модели политической активности, при которой ЕС создает общий фон для стабильного развития, а Москва задействует традиционные и понятные для региона внешнеполитические средства «замораживания» конфликтов при сохранении необходимого уровня политического диалога.
Позиция армянского руководства по Карабаху была достаточно четко сформулирована в ряде публичных заявлений и документов, принятых органами законодательной и исполнительной власти страны. Не отрицая возможного использования так называемых «Мадридских принципов» в качестве отправной точки на переговорах, нельзя не видеть ряда крайне трудноразрешимых проблем на пути их возможной практической реализации.