На Земле, с обретением я-сознания, способность к жертве, богоподобие, надлежит вырабатывать человеку. И только благодаря такой способности человеческое творчество обретает сущностный характер. Поэтому акт бескровной жертвы составляет основу религиозного культа, где совершается пресуществление земных веществ — преходящего — до состояния субстанции — вечного. По этой же причине в центре христианского монотеизма стоит: Бог есть Любовь.
Жертвенным должно стать и понятийное мышление. Тогда от рефлексии оно взойдет к медитации; в медитации же творится субстанция, нечто непреходящее. [* Но никоим образом не минуя ступень рефлексии, ибо, как было сказано, пожертвовать можно лишь то, чем располагаешь вполне. В этом состоит фундаментальное отличие духовно-научного подхода к технике медитации от всякого другого. Повсюду мы встречаем антипатию к логическому мышлению, когда речь заходит об обретении сверхчувственного опыта.] В рефлектирующем мышлении, если даже и возникают сверхчувственные носители идей, мыслесущества, — они элементарной природы, их бытие недолговечно, призрачно; спустя некоторое время они вновь растворяются во всеобщей мировой астральности, превращаются в другое бытие. В них субстанция лишь на время обретает форму и вновь ее теряет, поскольку в ней не содержится жертвы.
Но бытие все же превращается в самобытие, становится сущностью и обретает отношение к сущему. Это происходит благодаря отражению. Категория "отражение", как и всякая другая, имеет большой объем. Мы позволим себе еще раз привести одно высказывание Рудольфа Штайнера, которым однажды уже воспользовались. В "Очерке тайноведения" он пишет: "Ведь всякое развитие основано на том, что сначала из окружающей жизни отделяется самостоятельное существо; потом в отделившемся существе, как бы через отражение, запечатлевается окружающее, а затем это отделившееся существо самостоятельно развивается дальше" (13; стр.172—173). В своем дальнейшем развитии бытие отдельного существа восходит на ступень бытия отдельного рефлектирующего сознания, в которое, по достижении им некой конечной цели, как об этом пишет Яков Беме, Святой Дух низводит блеск величия, откровение Самого Божества.
Первоначальное звено теории отражения, без которого вся она обречена навсегда остаться незавершенной, вне всякого сомнения дано Рудольфом Штайнером в описании становления древнего Сатурна. Благодаря принесению Престолами в жертву своей субстанции, в эоне древнего Сатурна возникло "тонкое легкое эфирное тепловое тело" человека, управляемое физическими законами (13; стр.140), т. е. оно было субстанциональным и подчиненным законам позднейшего материального мира. Из таких тел состоял весь Сатурн, а его "атмосферу" образовывали существа Иерархий, в первую очередь Духи Мудрости. В отличие от человека, высшим членом которого (потенциально) является Духочеловек, эти существа обладают еще одним, более высоким членом — Самим Духом Святым, "Третьим Логосом" (речь об этом у нас уже шла). В Духах Мудрости Он находит Свое непосредственное выражение в творении. Как это осуществляется?
Духи Мудрости погружают члены своего существа (эфирного тела) в физические тепловые тела древнего Сатурна. Эти последние можно уподобить зеркалам, но "отражают" они не образы Духов Мудрости, а их "жизненные состояния". Рудольф Штайнер пишет далее в "Очерке тайноведения", что благодаря деятельности Духов Мудрости "совершенно бескачественная воля постепенно приобретает свойство отражать жизнь в небесное пространство" (13; стр.142). Это сообщение особенно важно для нас по той причине, что у Аристотеля третьей категорией является качество. Ставя на ее место категорию "отражение", мы вскрываем глубинный смысл аристотелевской категории, даем ей выражение, соответствующее современной стадии индивидуального развития человека.
Гегель из категории бытия выводит категории качества, количества, меры. Мы, благодаря экскурсу в "Очерк тайноведения", как бы заглянули "за кулисы" рефлектирующего мышления, в "Зазеркалье", и увидели реальный первоисточник явления категорий для ума. Но тогда вскрывается и иной их состав, иной смысл. В философской рефлексии мы оперируем понятием качества без отношения к вещам, а в категории "отражение" получаем первокачество. Как о субстанции мы говорим: "Вначале было Слово", так о качестве мы вправе сказать: вначале было отражение, и отражение было первым качеством творимого мира, а человек был субстанцией отражения. Так теория познания органично сливается с учением о бытии, а вернее сказать, проистекает из него. Однако не забудем: однажды возникнув, теория познания ведет свое совершенно самостоятельное бытие.
Итак, Ипостась Святого Духа вносит в эволюцию мира особый творческой принцип — отражение. С ним Божественное Триединство выступает в явлении, как его высочайший Субъект. Мир Девяти Иерархий образует первое откровение Триединого Бога. Оно обретает полноту в течение первых трех эонов. Этот факт и находит свое отражение в первых трех категориях Аристотеля, которыми он называет: сущность (субстанцию), количество и качество. Так нужно было выразить это на заре философствующего сознания, обращающегося от созерцания к рефлексии. В нашу эпоху мы имеем задачу вскрыть онтологический смысл категорий, поскольку рефлектирующее мышление созрело для того, чтобы вновь обратиться к созерцанию. Категории на этом пути должны сыграть роль ариадниной нити.
Потребность в раскрытии внутреннего смысла категорий остро переживал Кант, почему и отрицал их отражательный характер, а к концу жизни поставил веру на место знания. Но без обращения к Антропософии проблему эту разрешить нельзя, поскольку решение выходит за рамки философии, остающейся неразрывно связанной лишь с теневым мышлением.
На древнем Сатурне принцип отражения прошел через целый ряд качественных состояний, опосредовании. При его первом явлении "...в самом Сатурне нельзя было бы найти ничего живого, но он (Сатурн) действовал оживляюще на свое окружение, отражая в него, как эхо, посылаемую ему жизнь". Совместным действием "воли" и "жизни" достигается следующая ступень, на которой в эволюцию вступают Духи Движения. Нижний член их существа — астральное тело. Его качествами они пронизывают отраженную жизнь Сатурна, отчего весь он становится одушевленным существом, начинает отражать не только жизнь, но еще симпатии и антипатии, "душевные действия Духов Движения" [* Все эти ступени, уже не раз входившие в наше рассмотрение, в дальнейшем обнаружатся как прафеноменальные в генезисе индивидуального духа, движущегося от психического к духовно-мыслительному. Мы не подчеркиваем каждый раз общую взаимосвязь наших рассмотрений, но ее нельзя терять из виду.]. Далее Духи Формы делят отраженную душевную жизнь "...на отдельные живые существа ... правда, не обладающие собственной жизнью и собственной душой, но отражающие жизнь и душу" иерархических существ. Наконец, с вступлением в развитие Сатурна Духов Личности он начинает отражать "в мировое пространство некое подобие деятельности человеческой личности", ее "отражение"; сама она при этом принадлежит Духам Личности (13; с. 141—144).
Так совместным действием Духов Формы и Духов Личности на древнем Сатурне был сотворен первый зачаток того, чем мы ныне пользуемся как самосознанием, опирающимся на рефлектирующее мышление. В том древнем состоянии мы всем своим существом служили инструментом отражения для ряда иерархических существ, что дало им возможность подняться на более высокие ступени сверхбытия, сверхпсихического и высшего индивидуального [* Так, примерно, можно выразить развитие на древнем Сатурне, которое получили существа второй Иерархии — Духи Мудрости, Духи Движения, Духи Формы.]. Для человека в эоне Земли это обернулось способностью восходить от тела к душе и духу. На древнем же Сатурне следствием служения высшему развитию явилось возникшее отношение между человеческой монадой и Божественными Иерархиями. Итак мы имеем: субстанция, жертва, отражение, отношение. Категория "отношение" по праву занимает четвертое место в Collegium Aristotelicum. В нашем подходе она объемлет собой природу второго откровения Триединого Бога: материальную Вселенную и ее четыре царства природы.
В акте творения мира нам надлежит различать два откровения Бога, поскольку двоякое имеет место в нашем цикле эволюции: возникает новое творение — человек и три царства природы, а над ними определенное развитие проходят существа Иерархий (рис. 4 и 6). Неисповедимыми путями шло их развитие до эона древнего Сатурна. Но чтобы они могли двигаться дальше, стало необходимо, чтобы Триединый Бог открылся "по эту" сторону сокровенного, а затем породил инобытие как новую Вселенную. Откровением стали: субстанция, жертва, отражение. Было ли это чем-то абсолютно новым, впервые выступившем на древнем Сатурне? Что касается субстанции и жертвы, то — нет. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что к началу эона Сатурна способность приносить жертву обретают Престолы. А это значит, что существа, стоящие выше их, были способны на нее и ранее.
Новым был синтез субстанции и жертвы в отражении. По сути говоря, отражение — это тоже жертва, но перенесенная в иное. Высшее вдруг воспроизводит себя в низшем. Таково откровение. В нем существа Иерархий восходят по ступеням единства бытия и сознания, а в мире второго откровения это действует как закон семичленной метаморфозы. Так что закон семеричности второго откровения коренится в законе триединства первого откровения.