Г. А. Бондарев триединый человек т е л а, души и д у Х а (стр. 146 из 164)
Всему, показанному на рис. 127, можно дать еще более конкретизированную развертку, если привлечь на помощь рис. 38. Тогда обе вертикальные плоскости спроецируются на горизонтальную. В эволюции это так и произошло; поэтому мы говорим, что ощущение было первичным, а материя — вторична.
Однако в эволюции индивидуального духа физический принцип приходит в болочке Самодуха из будущего, а не из пространства. Поэтому на рис. 91 и 120 речь, попросту говоря, идет о различных, хотя и взаимосвязанных вещах. Их связь становится особенно очевидной при переходе к душе рассудочной.
В вертикальной плоскости симметрии, как уже говорилось, действует человеческое чувствование. Свое начало оно берет в ощущении и через него образует свою плоскость в направлении снизу вверх. В том же направлении противостоят друг другу два рода вожделений. Сверху вниз эту плоскость образует деятельность суждения, которое становится логическим по мере того, как ощущение оживает в душе в полярности симпатии и антипатии.
В суждении также противостоят один другому люциферический и ариманический принципы. Человек погашает их действие, приходя к умозаключениям, приводя тезис и антитезис к синтезу. Иными словами, в деятельности, направленной снизу вверх, все проистекает из единства: из ощущения. И это единство просто дано человеку. Но оно рождает в душе дуализм чувств: желание и отвращение, симпатию и антипатию. Вверху симпатия и антипатия переходят в свое идеальное иное: в тезис и антитезис. И там приведение их к единству есть всецело задача индивидуального духа. Там единством все кончается.
Таким образом, плоскость симметрии многоаспектна. На глубоко подсознательном уровне она волевой природы, поскольку коренится в жизненных процессах. В душевном теле и в душе ощущающей она чувственной природы и образует зачатки индивидуальных переживаний, т. е. создает основу для мыслящего сознания и потому приходит во вращательное движение и в конце концов становится той плоскостью, в которой действуют эфирно-физические силы, творящие мозг.
О душе ощущающей мы по этой причине говорим двояко: как о носительнице наших чувств и мышления. Если выражаться совсем точно, то следует сказать, что в душе ощущающей создаются предпосылки для чувствования и мышления. В самом деле, ее характерологическая основа рождает побуждения типа: желание — отвращение, нравится — не нравится. Что они в сравнении с чувством как таковым: гордостью, смирением, любовью? — не более, чем смутные побуждения, пробивающиеся из темных глубин подсознания и бросающие душу из одной крайности в другую.
Что выступает в душе ощущающей из понятийной основы, — еще не мысли, а мотивы люциферической природы, эгоизм, как форма замыкания в себе тела душевного. Наконец, что особенно важно, мотивы и побуждения в душе ощущающей рождаются в направлении, скажем, "не вполне перпендикулярном" по отношению к потокам, текущим во времени. Переход из одной плоскости в другую совершается таким образом, что прямой эгоизм, метаморфизируясь в косвенный, все более опирается на индивидуально вырабатываемую понятийную основу, а с помощью такта и нравственного вкуса осознаются и облагораживаются вожделения. В результате перемен в характерологической основе понятийная основа рождает нравственные суждения, побеждающие эгоизм. Они-то и переводят жизнь души из ощущающей в рассудочную.
О душе рассудочной также следует говорить двояко, как о носительнице чувствований и мышления. В ней они благодаря коренной метаморфозе всего многочленного существа человека приобретают индивидуально-осознанный характер. Говоря языком нашего исследования, суть этой метаморфозы мы должны выразить так: душа рассудочная "встает под углом 90° " по отношению к душе ощущающей.
Вспомним, что говорит по этому поводу Рудольф Штайнер. Он показывает соотношение действующих на человека люциферических и ариманических сил, разделенных в своем противостоянии двумя плоскостями. Одна из них проходит в нас сзади, касаясь позвоночника, другая — спереди, вдоль грудной кости. Если слева и справа Люцифер и Ариман ведут между собой войну в нас через наши мысли (в душе рассудочной, уточним мы), так что мысли "со свистом" прилетают слева и справа и сталкиваются на разделительной плоскости (симметрии), то спереди и сзади Люцифер и Ариман ведут войну через наше чувство так, что остается некоторая свободная область в нас, где в чувствах мы можем принадлежать себе (158; стр.123—124).Свободное пространство для наших чувств Иерархии создали благодаря тому, что способствовали развитию в нас индивидуальной душевной жизни. Можно, правда, спросить, а разве жизнь мыслей в нас не индивидуальна? — Нет. В нас индивидуальна деятельность суждения. Мысли же — это тени мыслесуществ интеллигибельного мира. Они "продуманы" творческой деятельностью высших Иерархий, и результатом их продумывания-творения стали древний Сатурн и т. д. Мыследеятельность первых двух эонов живет ныне в нас как отношение и одновременно — как противоположность физического и эфирного тел (см. рис. 91). Благодаря эону древней Луны, между ними встала плоскость астрального тела. В ней в эоне Земли под действием импульсов творения, идущих сверху (Я), и противодействующих им импульсов, идущих снизу, стало слагаться наше повседневное "я".
Некогда эфирное тело станет основанием отношения между физическим и астральным телами — через выработку тройственной души. Но на подсознательном уровне физическое и эфирное тела суть антагонисты в силу противоположности между духом и материей, бытием и инобытием. Этой противоположности мы обязаны тем. что космические мыслеобразования низошли в мир элементарных существ, в царства природы. Элементарные существа, как мы не раз говорили, явлены нам двояко: в восприятии и в мышлении. Они рождают в нас две противоположности: симпатии-антипатии и тезиса-антитезиса. Но в высшем бытии все это восходит к единству. Поэтому и мы, осуществляя синтез противоположностей в нас, обретаем черты высшего бытия.
В высшем смысле отношение между нашим физическим телом и эфирным подобно отношению между состоянием формы и состоянием жизни. Но поскольку они перешли в инобытие, то эфирное тело атакует Ариман со своим импульсом смерти, а астральное тело — Люцифер, порождая на поверхности физического мозга абстрактные мысли. В результате человек в средней плоскости, в плоскости астрального тела и "я", мыслит в понятиях, постоянно умирая в своей нервной системе. По той же причине прямой эгоизм в своем эгоцентризме не знает предела. Если Духочеловек сжимает физическое тело в точку интуитивного бытия, то что-то отдаленно напоминающее это стремятся сделать с астральным телом Ариман и Люцифер, хотя природа астрального тела противоположна физическому, в нем действуют центробежные силы.
Человеку подобает овладеть истинной природой астрального тела, но не ранее, чем он сформирует индивидуальное я; иначе ему грозит опасность раствориться в астральном мире (в чем ему также помогают Люцифер и Ариман). Первой стадией индивидуализации является формирование душевного тела. Благодаря ему в плоскости симметрии образуется, если можно так выразиться, "зазор", в который через ощущение вступает Ангел. Но в верхней части зазор захлопывается — по мере приближения к головной системе принудительное действие космических мыслей возрастает. Их принудительный характер обусловлен полярным противостоянием Люцифера и Аримана. Разрешение противоположности человек обретает через логику, где принудительное действие законов мышления помогает рождать собственные мыслеформы.
Навстречу описанному зазору образуется другой: сужающийся сверху вниз зазор между действием люциферических и ариманических сил в сфере чувств. Наши чувства коренятся в эфирном теле, а оно убережено от люциферического искушения (Древо Жизни) и от ариманических сил смерти. Эфирные силы только метаморфизируются. И в этой не доступной супостатам сфере возникает наша собственная жизнь чувств. Ощущаем мы с помощью астрального тела. Поэтому все чувства двойственны: симпатия и антипатия, любовь и ненависть разделяют их. Из переживания противоположности рождаются индивидуальные чувствования, коренящиеся в эфирном теле, типа гордости, смирения и т. д. Претворенные симпатии и антипатии выступают в душе как тезис и антитезис: из них рождается синтез иного рода (мыслеформы), снова в астральном, но уже души сознательной.
Итак, в эфирном теле коренятся чувствования, но ощущаем мы их в астральном теле благодаря колебаниям удовольствия и страдания. Например, нам доставляет страдание переживание высокомерия, и мы тогда все более укрепляемся в скромности, смирении — сначала благодаря удовольствию, которое нам доставляет отказ от высокомерия. Такое переживание связано с астральным телом. Но постепенно чувство смирения становится чертой нашей характерологической основы, его связь с чувством удовольствия перестает быть доминирующей, оно облекается субстанцией эфирного тела и живет в душе рассудочной. Чистое смирение, в котором искоренены последние остатки эгоцентризма, означает завоевание частицы Жизнедуха. Нечто подобное совершается при переходе от души сознательной к Самодуху, когда от рефлектирующего мышления мы переходим к созерцанию, овладеваем созерцающей силой суждения и воспринимаем моральные интуиции. Пока идею, суждение мы почерпаем через столкновение тезиса с антитезисом, мы живем в астрально-физической субстанции души сознательной. Созерцая ее вне тезиса и антитезиса — в объекте, — мы реализуем в себе частицу Самодуха.
Душа рассудочная возникает в результате разрешения противоречия между душевным телом и душой ощущающей, если представление о ней строить согласно рис. 91. Душевное тело является первым ингредиентом становления индивидуального духа; низшее "я" — его второй ингредиент. Это "я" живет главным образом в душе рассудочной, как индивидуальное состояние формы. Иными словами, через душу ощущающую душевное тело метаморфизируется в форму "я", в тело "я". Такое состояние формы не абстрактно, как в логике, хотя может вмещать в себя и абстрактное.