Возникает семичленная цепь метаморфоз, ведущая от тела к душе (см. рис. 91). Ее сменяет другая семичленность: справедливость, истина, красота (трехчленная душа), моральность ("я"), вера, любовь, надежда (трехчленный дух). Все ее звенья надприродны, и потому моральность, которую человек по преимуществу вырабатывает в процессе воспитания, т. е. получает извне, может быть очищена от примеси люциферического, от эгоизма и претворена в духовную любовь.
Апостол Павел говорит, что, как строгий последователь ветхозаветного закона, он считался совершенным и, как таковой, преследовал христиан. Лишь встретив на пути в Дамаск Саму Любовь, вынужден был признать, что все его былое совершенство — иллюзорно. Оно стало иллюзией, поскольку наступили времена новой стадии метаморфозы. Перед Павлом встало: умри и будь. И если бы он уже не сделал из себя нечто в древнееврейских Мистериях, то просто умер бы. Поэтому Христос говорит, что пришел не упразднить, а исполнить закон, что значит: метаморфизировать его. И Павел был первым, в ком Христос осуществил исполнение закона, что сделало Павла представителем нового времени, первостепенным провозвестником Христианства, претворившим в себе закон в любовь, претворившим в добро неизбежную часть зла, примешанную к закону, которая так трагически обнаружила себя в акте преследования носителей Христовой любви совершенными представителями закона. Впечатляющим образом обо всем этом говорит сам Павел, чего по сию пору не способны понять многие, называющие себя христианами, но вынужденные вслед за наместником Фестом повторять: "...безумствуешь ты, Павел! Большая ученость доводит тебя до сумасшествия". (Деян, 26; 24).
Прежде чем любовь могла быть напечатлена человеку, она прошла через весь ряд Иерархий. Когда она охватила Духов Формы, они, став существами Любви, жертвенно одарили человека искрой Божественного Я. И это Я. должны мы теперь сказать, с самого начала было Божественной Любовью. Как Христос говорит, что все Отчее принадлежит также и Ему, так с определенной стадии развития существа Иерархий достигают состояния, в котором могуг сказать себе, что все принадлежащее Христу принадлежит также и им. В этом — суть нисхождения Христа к Земле через сферы Иерархий.
Как Иерархии овладевают таким состоянием? Сначала все излучаемое ими вовне, к объекту творения (к субстанции Духов Воли), возвращается к ним обратно. Это означает, что все их развитие, даже будучи обращенным вовне, протекает внутренне. Но в конце
концов они достигают такой степени зрелости, что могут сущностно раскрыться вовне, произвести нечто во внешнем мире, ничего не получая обратно. В таком состоянии Духи Мудрости жертвуют свое эфирное тело древнему Солнцу, Духи Движения — свое астральное тело древней Луне, Духи Формы — свое Я Земле.
Христос, в отличие от существ Иерархий, изначально действует лишь отдавая нечто вовне — откровению. Иерархии, достигая такой способности, отождествляются со Христом, становятся существами Любви. Последними в ряду Иерархий существами Любви стали Элоимы. Один из них — Ягве — перенес сферу своей деятельности на Луну, чтобы оттуда совершать, с одной стороны, древнейшую по своей форме деятельность: нечто отражать, а с другой — делать это по-другому: отражать идущий от Солнца свет Христовой Любви, ничего при этом не получая для себя. Так рождается четвертый принцип — Я — в земном эоне.
В течение дня солнечный свет озаряет четырехчленного (с низшим "я") человека, прошедшего долгий путь эволюции. Стоящие над ним Духи Формы извне излучают духовный свет Христа-Солнца, как Мировую Мудрость. Начало этому процессу было положено на древнем Солнце, где Духи Мудрости пожертвовали своим эфирным телом. Регентом древнего Солнца был Христос. Поэтому истина с тех пор несет в себе Христово начало. Во Христе Мудрость и Любовь пребывают в единстве, поэтому Он может послать людям Духа Утешителя [* Святой Дух исходит и от Сына, поэтому возможна Христология, более того: эзотерическое Христианство.].
Такое единство начинают переживать (пожертвовав своим эфирным телом) и Духи Мудрости. А когда его достигают Духи Движения (на древней Луне), то они становятся Добродетелями. Духи Формы, изжив в себе желание получать Мудрость через отражение их собственного существа, излучавшегося к Земле, отождествляются с нею в ее высшем космическом аспекте. Мудрость начинает притекать к ним из более высоко стоящих Иерархий, поскольку Духи Формы становятся членами вселенского Тела Христова, нисшедшего к Земле вплоть до сферы современного Солнца, а затем Луны. А тогда Духи Формы начинают свою деятельность направлять вовне, в инобытие. Чтобы мировая Мудрость могла вливаться в них, они должны наружу излучать Христову Любовь*.
[* Третья Иерархия отождествится со Христом в ходе земного и двух последующих эонов. Ее высшее развитие тесно связано с развитием человека. Благодаря ему они стали Я-существами. Отсюда следуют их особые задачи в выработке человеческого Я-существа. В особом положении стоит Архангел Михаил: он, имея право взойти в ранг Духа Личности, жертвенно остается Архангелом и потому — Ликом Христовым, Существом Любви.]
Когда очередь доходит до индивидуализации человека, то и он своим душевно-духовным существом вводится в сферу действия высших законов. Прежде, будучи инструментом вне его стоящей деятельности, человек ничего не мог направить внутрь себя, т. е. поступить по принципу действия высших существ, получить нечто в отражении от внешнего. Он оставался идеальным зеркалом высшей деятельности, иными словами, был как бы выше Иерархий, но не он сам, а Творец в нем. Это одновременно высшее состояние и пребывание бессознательным инструментом и выразилось в наделении человеческого существа тройственным духом в ходе трех прошлых эонов развития.
Но когда выступили люциферические существа, которые отстали и потому не могли стать существами Любви, а значит, и мировая Мудрость не могла притекать к ним непосредственно, — то в Мироздании они противопоставили Любви Мудрость, поскольку последняя достигала их хотя бы в отражении; Любовь же превратилась в них в свою противоположность — в желание самозамкнуться, обособиться. Они не смогли принцип отражения претворить в нечто высшее и стать одним с Творцом. Поэтому они попытались стать одним с творением и через него замкнуть в себе все Мироздание. Так они надеются нагнать упущенное. Поэтому решение их судьбы — в человеке, отождествляющемся со Христом.
Духи Формы тоже стали одним с человеком, но при этом ничего не желая для себя. Их отождествление сказывается в неистребимом стремлении человека к высшему. Люциферические духи все желают для себя; они отцы крайнего эгоизма. Под действием тех и других существ человеческая душа разделилась надвое. Одна часть замкнулась в эгоцентризме, и поэтому излучаемое Духами Формы в человека — Любовь и Я — стало в нем себялюбием, образовало в нем эго, обратилось на развитие жизненных процессов, органов чувств, через которые люциферические существа наконец проникли во внешний мир, вышли из своей замкнутости, но внешним для них стал чувственный мир, где сотворившая его Мудрость присутствует опосредованно.
Человек в результате этого получил индивидуальные восприятия чувств и рефлектирующее мышление, которые насквозь люциферичны, поскольку находятся в оппозиции к мировой Мудрости, не отождествляются с нею, а отражают ее. Мудрость создала наше трехчленное тело и отражается от него. Но в своей последней доводке тело, став инструментом отражения, есть результат действия другой части любви Духов Формы, которая не была замкнута внутри человека. Она разделила людей на два пола и ожила между ними как чувственная, кровно-родственная любовь. Люцифер и эту любовь пронизал эгоизмом и желанием. С тех пор человек любит и мыслит потому, что желает, вожделеет.
Однако в чувственной любви продолжает действовать и высшее, чистое начало. Благодаря ему человек жертвенно служит продолжению рода человеческого. И такая любовь изначально благородна. Все, что позже примешалось к ней как эротика, или, как это называют на Западе, сексуальность, пришло с другого конца — из любви к себе, из экзистенциализма вожделений, в котором правит Люцифер. Половое влечение — одной природы с голодом и жаждой. Оно, как и все другое, данное восприятиям чувств, достигает души на волнах вожделения, стучащего во врата души извне. Поэтому современная поп-культура стремится человека повсюду окружить дикими эротическими и античеловеческими объектами восприятия. На следующем этапе основоположники и творцы сексуальной революции пытаются еще на один шаг отдалить чувственную любовь от ее Божественного первоисточника. Они не просто отождествляют ее с сексуальностью, а пропагандируют однополые связи, делая тем положение совершенно безвыходным. Как общий, пусть даже не объявленный вслух, встает принцип: Люцифер есть сексуальность. "Я" под таким водительством начинает отпадать от Бога и гаснуть, а с ним, естественно, и жизнь.
Любовь, становясь вожделением, сохраняет при этом свойства, отличающие ее от всех других вожделений. В своем высшем аспекте она есть сила, творящая весь мир, начиная от древнего Сатурна. Рудольф Штайнер говорит, что сила Любви есть Сам Христос. Мир творится преизбыточной, бьющей через край готовностью отдавать, приносить жертву. В этом суть и основа всякой жизни. Любовь Бога столь велика, что Он приемлет, объемлет Собой даже противопоставление Себе. Противостоит же любви не ненависть, а Мудрость. Пронизывая Любовь, Мудрость дает ей форму. В тварном мире Любовь и Мудрость противостоят друг другу как жизнь и сознание.
В минеральном царстве сознание есть закон, нечто безжизненное, данное абстрактному рассудку человека. Но уже минерал, кристалл многообразием форм и красок начинает являть некое подобие душевного; являть для человека. Растение имеет некое бытие в себе, а его закон — метаморфоза. В животном сознание приобретает характер ощущения.