После совершения жертвоприношения возрожденное во Христе "я" получает свою индивидуальную задачу: нести Христову силу в мир людей и элементарных духов (а, значит, царств природы). Эти духи принесены в жертву ради возвышения человека ("стенает всякая плоть"), и потому он обязан уплатить им свой долг.
Христос, пройдя через Мистерию Голгофы, соединился со всеми царствами Земли и с человеческим родом. Пронизанное Христом "я" становится Христофорусом и вершит на Земле Его дело.
Мантрически на шестой ступени (четверг) это выражается так, что звучат микрокосмические части первых трех отделов и весь четвертый отдел, а затем образуется:
Божественный свет,
Христос-Солнце.
Это слышат элементарные духи
На востоке, западе, севере, юге.
Да услышат это люди.
Таков поистине индивидуальный человек. Он должен быть способен совершенно альтруистически произнести мантрам из себя, ибо лишь силой Христа эти слова могут достичь в нем тех, кому они адресованы. В эгоистической душе они звучат сентиментально и превращаются во фразу. Шестая ступень чрезвычайно ответственна. Кто способен уплатить здесь свой долг, восходит к Самодуху. На этой ступени выступает чистый Я-принцип. Он уже не вспоминает, не размышляет и не созерцает, а служит. Эта его деятельность напоминает иную, которую некогда он совершал в Раю, давая имена творениям Божиим.
Следует еще сказать, что движение по ступеням медитации Камня основы имеет вид лемнискаты, в которой первые три ступени проходят во внутреннем круге, четвертая образует переход, а следующие три ступени переходят во внешний мир.
На седьмой, завершающей, ступени (пятница) звучит то же, что и на третьей ступени: все три отдела без последних двух строк. И нам должна быть понятна причина этого: на седьмой ступени синтез, достигнутый на третьей, восходит к своему последнему завершению — именно не восхождению, а завершению (что подобно значению праздника Михаэля в круге года).
| Ты живешь в конечностях | Ты живешь в биении сердца и легких | Ты живешь в покоящейся голове |
Человек-микрокосм, как творение Божие, восходит на ступень единения с Макрокосмом, предвосхищая далекие ступени своего развития. Он приходит в соприкосновение с индивидуальным Жизнедухом, его пронизывает, как дар, приходящий из будущего, Жизнедух Христа.
В единении с Макрокосмом "я", живущее в человеке конечностей, ритма и головы, возвращается к себе, будучи наделено качеством Я.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Входя в Духовную Науку Рудольфа Штайнера, мы как бы отправляемся в плавание по безбрежному "морю" миро- и человекопознания. Плавание это, проходящее под флагом "Познай себя", становится образом нашей жизни. Оно наполняет нашу жизнь смыслом и содержанием, ставит ей ясную цель. И в нем, как и в любом плавании по морям и океанам физического мира, необходимы "капитан", "штурман" и некоторые "навигационные приборы". В Мистериях древности "капитаном" ученика, отправлявшегося в плавание по морю сверхчувственного, выступал иерофант, учитель посвящения. В его руках были и "навигационные приборы". Ныне человеческое самосознание созрело настолько, что мы стали способны совместить в себе и роль учителя, и роль ученика. Мы теперь сами способны научиться ориентировать курс "корабля" нашей жизни по звездам, первейшая из которых — Христос-Солнце. Духовная наука для нас есть некоего рода самоучитель, по которому нам надлежит приготовить в своем "я" и "капитана", и "штурмана", что в переводе на язык науки означает: овладеть методологией Антропософии. "Навигационными инструментами", после соответствующей упорной и продолжительной подготовки, становятся наши мысли, чувства, волеизъявления, а также ожившие в тройственной душе понимание, способность различения, положительность, добрый прав, человеколюбие, самоотверженность, мужество, способность на жертву и многие другие качества.
Чтобы совершить всю эту работу, недостаточно просто накапливать духовно-научные знания. Духовная наука, Антропософия — это духовная пища. Она, как и всякая пища, должна быть усвоена как средство, — средство питания индивидуального духа. Благодаря ей он растет, набирает силы и делается способным на самостоятельные действия, которые, в первую очередь, выражаются в способности человека ориентироваться в "океане" духопознания, самостоятельно прокладывать в нем курс своей конкретной жизни, а не только жизни вообще. Решению этой задачи и служит наше исследование. Оно представляет собой некоего рода методологическое введение в Духовную науку. Как и всякая наука, Антропософия обладает собственной методологией. Как и в случае любой науки, антропософски ориентированным духопознанием не овладеть, не будучи хорошо знакомым с его методологическими принципами. Методология образует центр науки, кто им владеет, тот способен отдельные познания приводить в систему.
Но и более того можно сказать антропософскому читателю. Мы живем в ожидании второго импульса Антропософии, который из мира Иерархий должен прийти в наш мир, прежде чем Антропософия станет всецело его делом. Первый импульс был дан в ответ на все те вопросы, которые цивилизация накопила к концу XIX столетия — те вопросы жизни и познания, без ответа на которые стало невозможным дальнейшее развитие мира и человека. Теперь, в конце XX столетия, мы говорим: ответ на те вопросы дан. Дальше — дело за человеком. Если мы ничего не сделаем после того, как получили желаемые ответы, то будет бессмысленно в дополнение к первому давать второй антропософский импульс. В таком случае в мир пришли бы ответы на непоставленные вопросы.
Вот почему возникает задача употребить духопознание как духовную пищу, вобрать его в себя и дать ему умереть, чтобы оно затем взросло в нас плодами личности.
Познание Антропософии составляет этап, через который должен пройти каждый. На этом этапе полезно научиться соединять отдельные мысли, высказывания Рудольфа Штайнера в самостоятельные представления. Но если ограничиться только этим, мы породим еще одну форму теологии, которая довольно скоро перестанет что-либо давать и уму, и сердцу. Антропософия, становясь знанием как информацией, попросту забывается. Ну а что в Антропософии говорит прямо к нашему сердцу, не нуждается в посредниках и комментаторах, тут достаточно читать самого Рудольфа Штайнера.
Итак, чтобы второй импульс Антропософии пришел в мир, антропософы должны выйти ему навстречу, и не с жаждой получить новую информацию, а как способные рождать Антропософию из себя.
В будущем мы станем духовную мудрость дарить друг другу, сходясь вместе под знаком духовного братства. Но чтобы нечто дарить, необходимо им обладать, необходимо собственные душу и дух превратить в сосуды, достаточно чистые и совершенные, чтобы в них мог нисходить "голубь" святого познания, живая мудрость. Поэтому Антропософию нужно изучать долго, напряжённо и с живым участием.
Это совершенно ложное настроение, ныне широко распространяющееся среди антропософов, что нечего-де все время держаться за д-ра Штайнера, что, например, вальдорфская педагогика может идти дальше сама и без Антропософии и т. п. Такое настроение образует другую крайность по сравнению с намерением возвести антропософскую теологию. И оно столь же "умно", как намерение лишить дерево корней на том основании, что оно уже выросло. Мы имеем здесь дело с люциферически-ариманическим искушением. Эти духи желают одним толчком перебросить нас в то состояние, когда мы будем рождать мудрость из себя, перебросить нас туда без способности это делать. Отдаваясь такому намерению, мы не только не готовим условия для прихода второго импульса Антропософии, а разрушаем под корень даже первый ее импульс.
Такая опасная тенденция нарастала десятилетиями. В начале 90-х годов создается впечатление, что она приняла необратимый характер. Все меньше появляется книг, являющихся плодом претворенной в индивидуальном духе Антропософии, подобных сочинениям Громана, Клооса, Хаушки, Пеликана, Бенеша, Вульфа и других, подобных им, авторов. Эзотерика, якобы из страха перед ложной мистикой, изгоняется из Общества. Все заполняет плоское теологизирование — и в книгах, и в докладах. Большая доля вины в этом ложится на всех членов Общества и Движения в целом.
Коснеют и принимают все более ариманизированный характер административные структуры антропософских объединений. Все активнее заявляет о себе непретворяемая, необлагораживаемая природа души, склада ума в людях, сходящихся на антропософской ниве для общих дел. Повсюду замечаешь призрачные тени каких-то странных, абсолютно чуждых светлому духу Антропософии кулис. Удивляться этому не стоит, поскольку свято место пусто не бывает.
Проснемся ли? Восстанем ли?
Апокалиптический зов Ангела к Филадельфийской общине — к будущей славяно-германской культуре, обращен также и ко всем антропософам наших дней, поскольку они взяли на себя задачу, оздоравливая современную культуру, сея в ней семена доброго, прекрасного, вечного, готовить приход будущей культуры Самодуха. А потому, друзья, впишем в наши сердца огненными письменами Божественный призыв: "Держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего!"