Г. А. Бондарев триединый человек т е л а, души и д у Х а (стр. 44 из 164)
Круг двенадцати восприятий чувств, в зависимости от их направленности, разделяется на две группы. В одну из них входят: чувство вкуса, зрения, тепла, слуха, чувство слова, мысли и чувство "я"; органы восприятия этих чувств направлены во внешний мир. Внутрь человека направлены: чувство жизни, движения, равновесия, осязание и обоняние.
Обычная современная психология, которая, по сути, вся материалистична, несмотря на всевозможные ответвления в виде "около (пара)-психологии", считается лишь с пятью восприятиями чувств. Остальных она не различает. Они для нее слишком тонки, неуловимы. В самом деле, если мысль — лишь бессущностная тень, а "я" — только условное обозначение, то о каком чувстве их может идти речь? Ведь это означало бы почувствовать то. чего нет. Однако гетевский Фауст в одном из подобных случаев отвечает Мефистофелю:
В твоем ничто я все найти надеюсь.
То, как Рудольф Штайнер давал сообщения о системе восприятий чувств, представляет собой живую картину становления целого учения. Ему не удалось (на то были разные причины) изложить ее систематически в одном труде, как он это сделал в отношении учения об эволюции мира и о многочленном человеке. Однако такая попытка была им предпринята, в результате возникла книга "Антропософия" (ИПН. 45), которой был дан подзаголовок — "Фрагмент", ибо она осталась незаконченной. Читая эту книгу, получаешь впечатление, что при ее написании Рудольф Штайнер находился в положении, прямо противоположном тому, в котором пребывал в свое время Франц Брентано, — его переполняло обилие знания, бесконечное прорастание вширь и вглубь всевозможных связей, многочисленных ингредиентов душевной жизни. Поэтому в книге он дал лишь их общий набросок, а наравне с этим в течение ряда лет создал как бы мозаичное панно учения о восприятиях чувств в составе духовно-научной психологии, психософии. Элементы этого панно рассыпаны в многочисленных лекциях, где они вкраплены в самые различные связи. Собрать из них единую картину Рудольф Штайнер предлагал своим слушателям, но так, чтобы они обращались с ними, как и в случае "Тайноведения", как с некоего рода партитурой.
Не все встечаемое нами у Рудольфа Штайнера по поводу двенадцатичленной системы восприятий чувств однозначно, даже их состав не везде одинаков. Причина этого кроется в том, что перед нами проходит живая картина становления познания, где перед исследователем стояла задача привести богатый сверхчувственный опыт в связь с данными эмпирической науки, решить терминологическую проблему, по возможности не осложняя задачу традиционному мышлению. Видимо, потому Рудольф Штайнер дает в нескольких лекциях круг восприятий, тогда как в действительности имеет место виток спирали, продолжающийся в обе стороны за пределы чувственного мира.
Мы начнем наше рассмотрение также с круга, и именно с того, который дан в лекции от 8-го августа 1920 года (ИПН. 199) (рис. 26).
Дадим краткую характеристику каждому из приведенных на рисунке, скажем попросту, чувств, памятуя однако об их отличии от приведенных во второй главе чувствований и чувств в общем смысле этого слова, где под чувствами понимаются всевозможные ощущения, переживания, например прекрасного, и т. д.
Чувство жизни, как его описывает Рудольф Штайнер, состоит в переживании некоего рода "приятности", если в нашем организме все обстоит благополучно. Иными словами, речь тут идет о всеобщем внутреннем самочувствии. Оно усиливается, например, по мере приближения обеда и повергает нас в депрессию, когда мы испытываем голод или жажду. Чувство жизни обостряется в нас всякий раз по мере нарастания усталости, и мы тогда ищем возможности отдохнуть, чтобы снова его освежить и вернуть к тому состоянию, в котором мы, привыкнув к нему, просто его не замечаем. Если бы этого чувства не было, то мы вообще не могли бы знать о том, что в нас совершается ход жизни. С него начинается наше самовосприятие. Его имеет уже новорожденный, имеет его тогда, когда все остальные восприятия чувств еще закрыты, неосознанны, инстинктивны. По мере развития чувство жизни дает нам переживание всего нашего внутреннего существа; в нем мы в наибольшей мере пребываем в самих себе. "С его помощью человек ощущает себя как исполненную пространства телесную сущность" (45;с.31).
В какой-то мере чувством жизни обладают и животные; чтобы убедиться в этом, достаточно понаблюдать за выражением их глаз в состоянии сытости, когда они целиком погружаются в его переживание. Правда, оно у них носит, хотя и неосознанно, сверхчувственный характер. Подобным образом человек переживал это чувство на древней Луне; начало же ему было положено уже на древнем Сатурне, где Архангелы переживали его в нас как световую и вкусовую игру, а Ангелы, взаимодействуя своим эфирным телом со вкусовыми переживаниями в монадах, заложили в них (т. е. в нас) зачатки обмена веществ. У современного человека чувство жизни часто пронизывается сознанием. Мы воспринимаем в нем то, "чем в бодрственном состоянии обладаем как своим сознанием того, что мы существуем, что мы себя внутренне чувствуем, что мы — это мы" (199; 8.VIII).
Вот, собственно, почему нельзя во всем объеме принять декартово: я мыслю, следовательно, существую. Ибо это "существую" дано нам несколько раньше, чем мы начинаем мыслить. Мы вправе лишь утверждать, что вне сознания нет мышления, но не наоборот.
Вслед за чувством жизни идет чувство движения. От первого оно отличается тем, что для появления его нами должна быть совершена определенная деятельность, тогда как в первом случае мы можем оставаться в покое — восприятие возникает само, от изменения внутренних структур нашего организма.
Двигаться мы начинаем раньше, чем становимся способны это осознавать. С другой стороны, некоторые формы движения всю нашу жизнь лишь изредка входят в сознание, а то и вовсе остаются бессознательными, ибо в данном случае имеется в виду всякое движение — от моргания глаз и движения гортани во время говорения до ходьбы и работы руками. Когда мы стоим, ходим, танцуем и т. д., совершается сокращение и удлинение наших мышц. И от этого в душу излучается чувство свободы, свободы собственного душевного существа; оно встает в душе подобно вызываемой чувством жизни приятности. Во время движения в наших материальных органах возрастает жизненный процесс. Переживают его люди по-разному, и в движении, фактически, выражается весь душевный склад человека. Стоит лишь понаблюдать волочащуюся походку меланхолика, легкую, с носка, походку холерика и т. п., чтобы убедиться в этом. Но кроме того, движения человека находятся в определенном соответствии со всей его формой: одним образом движется человек с длинными ногами, иным — с короткими.
В движении человека приоткрывается и идет вовне сама его сущность, его "я"; во внутреннем же опыте самосознания весть об этом достигает нас в чувстве движения.
Чувство равновесия в известном смысле противоположно чувству движения и может быть еще названо чувством статичности. Оно позволяет нам ориентироваться в пространстве, осознавать наше положение в нем. Благодаря ему мы начинаем различать верх и низ,
правое и левое. Ему же обязаны мы прямостоянием. Переживание чувства равновесия связано с наличием в ушном лабиринте трех так называемых полукружных каналов, расположенных по отношению друг к другу в точном соответствии с направлением осей декартовой системы координат. Малейшие нарушения в них мы переживаем как головокружение, и тогда нами овладевает бессилие, мы падаем, т. е. теряем чувство равновесия в том же смысле, как мы теряем чувство слуха при разрушении барабанной перепонки.
В отличие от двух предыдущих чувств, где главное заключается в их явлении для внутреннего мира души, в чувстве равновесия мы приходим во взаимоотношение с внешним миром, как пространством, наполненным материей, и если мы не утомлены, то переживаем себя независимыми от тела и времени. Мы тогда переживаем душевный покой, душевное равновесие. Такой покой может быть как пассивным, так и активным. Во втором случае мы говорим о сознательном душевном равновесии, в котором активно присутствует наше "я"; поэтому тогда мы уже чувствуем себя духом. Чтобы обрести активное равновесие, нужно уметь приводить множественность переживаний чувств к единству, а единство — к множественности. В некоем единстве нам дано чувство жизни. Движение несет чувству равновесия множественность переживаний. И чувство равновесия предстает нам как некое, скажем, синтетическое чувство, приводящее к единству два предыдущих и рождающее в душе "приятность" активного покоя, равновесия, а потому и данное в восприятии нашему духу. Это последнее обстоятельство и позволяет нам трактовать чувство равновесия расширительно.
Итак, двигаясь от первого чувства к третьему, мы можем наблюдать, как постепенно просветляется, формируется благодаря им сознание индивидуального "я", стоящего в центре круга всех восприятий чувств. Первые три из них дают ему ощущение собственной телесности как внешнего по отношению к нему мира. Душа с их помощью как бы отворяет свои врата в сторону собственной телесности и ощущает ее как "в первую очередь противостоящий ей физический внешний мир" (45; с.ЗЗ). Для "я" нет принципиальной разницы между этим и всем остальным физическим миром. Различия здесь возникают лишь по степеням восприятия: вначале они смутные, но зато более интимные, а в датьнейшем они все более просветляются для сознания и принимают отстраненный от "я" характер. Общим для них является то, что все они, в большей или меньшей мере, достигают нашего "я" как объекты. В недооценке этого факта коренится основная ошибка субъективного идеализма Беркли, Шопенгауэра и др., в той или иной форме объявляющих мир представлением субъекта. Чувство равновесия ставит нас на границу внутреннего и внешнего физического мира. Если не брать вопрос чисто физиологически, то можно сказать, что чувство жизни и чувство движения не нуждаются во внешнем мире; чувство же равновесия без него существовать не может. Однако непосредственное соприкосновение с внешним миром происходит в чувстве осязания. Имеются основания видеть в этом чувстве совокупное действие четырех других восприятий чувств: обоняния, вкуса, зрения и тепла. Более того, во всей системе восприятий в той или иной форме имеет место "касание" объекта. По этой причине маленький ребенок все хочет потрогать руками, даже Луну. Однако осязание имеет и ряд специфических свойств, выделяющих его в самостоятельный род чувственного восприятия.