Субъективная сторона незаконного вооруженного формирования характеризуется виной в виде прямого умысла. В то же время диспозиция рассматриваемой статьи не содержит указания на цель и мотивы. И хотя такие цели могут быть различными (политическими, религиозными, коммерческими и т.д.), для квалификации преступных действий значения они не имеют. Если же для осуществления террористической деятельности создается вооруженная группа, имеющая целью нападение на граждан и организации (взрывы жилых домов, государственных учреждений, захват заложников и др.), действия виновных не охватываются ст. 208 УК и подлежат квалификации по ст. 209 УК.
Таким образом, из анализа признаков состава преступления, предусмотренного ст. 208 УК, следует вывод: организация незаконного вооруженного формирования (участие в нем) подлежит квалификации по ст. 208, если отсутствует цель совершения нападений на граждан или организации (это - признак ст. 209 УК) либо цель совершения тяжких или особо тяжких преступлений (признак ст. 210 УК).
§3. Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля и иные смежные с терроризмом составы преступлений
В результате изменений и дополнений, внесенных в уголовное законодательство в 2006 г., из диспозиции ст. 277 УК исключено заключенное в скобки название деяния - "террористический акт", в остальной части диспозиция статьи не изменилась.
Статья предусматривает ответственность за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность.
Потерпевшими могут признаваться только государственные или общественные деятели.
Под государственными деятелями следует понимать лиц, замещающих должности, устанавливаемые Конституцией РФ, конституциями, уставами субъектов РФ (Президент РФ, Председатель Правительства РФ, главы администраций субъектов РФ, депутаты Государственной Думы и члены Совета Федерации Федерального Собрания РФ, члены законодательных органов субъектов РФ).
Под общественными деятелями понимают руководителей и лидеров политических партий и общественных объединений, членов их руководящих органов.
Убийство рядового члена партии или государственного служащего, муниципального служащего, совершенное по политическим мотивам, должно квалифицироваться по п. "б" ч. 2 ст. 105 УК как убийство лица в связи с осуществлением им служебной деятельности или выполнением общественного долга.
Не образует состава деяния, предусмотренного ст. 277 УК, убийство или покушение на убийство членов семьи и близких государственного или общественного деятеля. В этих случаях деяние квалифицируется по п. "б" ч. 2 ст. 105 УК.
В диспозиции ст. 277 УК речь идет о государственной или иной политической деятельности. В связи с этим возникает вопрос о правовой оценке посягательства на жизнь религиозного деятеля (руководителя религиозного объединения). Исходя из положений ФЗ от 19.09.1997 N 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях"[25], религиозное объединение не выполняет функций органов государственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления; не участвует в выборах в органы государственной власти и в органы местного самоуправления; не участвует в деятельности политических партий и политических движений, не оказывает им материальную и иную помощь. Все это соответствует принципу отделения религиозных объединений от государства (ст. 14 Конституции РФ). Таким образом, религиозные деятели не должны осуществлять политическую деятельность, вмешиваться в управление государством. Следовательно, посягательство на жизнь религиозного деятеля, на наш взгляд, должно быть квалифицировано по п. "б" ч. 2 ст. 105, а не по ст. 277 УК.
Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля иностранного государства также не охватывается ст. 277 УК и подлежит правовой оценке по п. "б" ч. 2 ст. 105 в случае его убийства, по п. "а" ч. 2 ст. 111 УК - в случае причинения тяжкого вреда здоровью или по ст. 360 УК - в случае причинения легкого или средней тяжести вреда здоровью.
Этот вывод вытекает из объекта состава преступления, предусмотренного ст. 277 УК. Комментируемая статья расположена в главе "Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства", следовательно, все преступления, находящиеся в ней, направлены против безопасности Российской Федерации[26].
Необходимо учитывать, что уголовный закон содержит еще ряд норм, устанавливающих ответственность за посягательства на жизнь отдельных категорий лиц. Так, по ст. 317 УК следует квалифицировать посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, по ст. 295 УК - посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование.
……
Состав преступления, предусмотренный ст. 205.1 УК, сконструирован как формальный. Преступление окончено с момента совершения действий, перечисленных в диспозиции, наступления общественно опасных последствий не требуется. Субъективная сторона преступления характеризуется виной в виде прямого умысла.
Для ответственности за вооружение или подготовку требуется установить, что они осуществлялись в целях совершения хотя бы одного из перечисленных в диспозиции статьи преступлений.
Часть 2 ст. 205.1 УК предусматривает ответственность за те же деяния, совершенные лицом с использованием служебного положения. Подробнее этот признак рассматривался применительно к ст. 209, 210 УК.
Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма (ст. 205.2 УК) - новелла уголовного законодательства.
Вполне вероятно, что при применении названной статьи возникнут определенные трудности в установлении такого признака объективной стороны состава преступления, как призывы.
Полагаем, что при квалификации содеянного по ст. 205.2 УК надлежит исходить из следующих соображений.
Во-первых, призывы - это воздействие на сознание, волю и поведение людей с целью побудить их к совершению соответствующих действий или воздержаться от определенных действий[27].
Во-вторых, такое влияние должно быть выражено в определенных грамматических конструкциях с использованием специальных лексических средств. Прежде всего призывы заключаются в воззваниях и лозунгах[28]. Кроме того, призывы, как правило, выражаются глаголами повелительного наклонения ("делай", "бей", "спасайте" и т.д.).
В то же время во многих текстах информация зачастую выражается глаголами сослагательного наклонения (хотелось бы, было бы желательно), наиболее типичными значениями которых являются условность и желательность действия, а не призыв к его совершению[29]. Полагаем, что публичные высказывания лица о целесообразности или возможности осуществления террористической деятельности, выраженные глаголами в форме сослагательного наклонения, не должны расцениваться как призывы, но (с учетом конкретных обстоятельств) могут рассматриваться как оправдание терроризма.
Содержание понятия "оправдание терроризма" раскрыто в примечании к ст. 205.2 УК. Это публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании.
Ответственность за призывы или оправдание терроризма наступает, если такие деяния совершены публично. Содержание этого признака до недавнего времени не вызывало затруднения на практике. В большинстве случаев ученые понимают под ним открытое, гласное, предназначенное для широкого круга лиц выражение своего мнения в устной (выступление) или письменной форме[30] (в непериодических печатных изданиях: книгах, плакатах, листовках, надписях и т.д.).
Однако можно ли считать публичными призывы к осуществлению террористической деятельности, которые были распространены с использованием компьютерных сетей (Интернета)? Полагаем, что на этот вопрос следует ответить утвердительно. Прежде всего потому, что они становятся доступными практически неограниченному числу пользователей, т.е. любому человеку, имеющему компьютер, подключенный к глобальной сети, и интересующемуся такой проблематикой. Даже в тех случаях, когда подобные материалы размещены на "закрытых" сайтах, т.е. их просмотр возможен только при наличии специального пароля, они все равно являются публичными, поскольку адресованы неопределенному числу посетителей.
В практике встречаются ситуации, когда послания с призывами к осуществлению террористической деятельности либо содержащие оправдание терроризма обнаруживаются пользователями в своих электронных почтовых ящиках. В таких случаях публичность имеет место лишь при условии, что эти письма направлялись большому числу лиц. Если же получателем было одно лицо, то рассматриваемый нами признак отсутствует, а содеянное подлежит квалификации в зависимости от содержания материалов.
………..
Субъективная сторона захвата заложника выражается в прямом умысле и следующей цели: понудить государство, организации или отдельных граждан совершить или воздержаться от совершения того или иного действия в качестве условия освобождения заложника.
Уголовная ответственность за заведомо ложное сообщение об акте терроризма предусмотрена ст. 207 УК. Кстати, принимая Федеральный закон от 27.07.2006 N 153-ФЗ, законодатель не внес изменения в диспозицию указанной статьи и не заменил понятия "акт терроризма" и "иные общественно опасные последствия" понятиями "террористический акт" и "иные тяжкие последствия".
Отличительной особенностью этого деяния является то обстоятельство, что свыше 80% сообщений приходится на учреждения образования - школы, профессиональные училища и вузы. До трети таких деяний совершаются подростками, не достигшими возраста уголовной ответственности.