Смекни!
smekni.com

История Ребольского погоста (XVI век – 1922 год) (стр. 24 из 35)

После этого нападения белофиннские отряды начинают отвод своих войск на всем ребольском направлении. Начинается стихийное бегство целых деревень, до которых красные финны пока не добрались.

В течении нескольких дней после расправы с Кимасозером почти все мирное население покидает Ребольский погост и Поросозерскую волость. Некоторые мирные обозы попадают в руки красных финнов: несчастные люди расстреливаются, их имущество разграбляется. Сами ребольские мужики, как и белые финны, отходят на север и запад.

Сами красные финны, не потерявшие в Кимасозерском котле убитых и раненных, при первом серьезном столкновении ретируются. Под селением Барышнаволок красные финны понесли первые потери – четверо убитых и несколько раненных, после чего отряды красных финнов постепенно уводятся в тыл и начинается военная операция регулярных войск против восставших крестьян.

Противостоящая отрядам повстанцев группировка Красной Армии насчитывала к февралю 1922 года более 30000 человек. В боевых действиях принимали участие учебно-кадровые бригады 56й и 11й дивизий, московская бригада курсантов, 29 и 30 стрелковые дивизионные школы, 379й полк, 2 бронепоезда, артиллерия, авиация [130].

Стан повстанцев образовывали белофиннские части, северокарельские крестьянские отряды, ребольские и поросозерские отряды общей численностью до 10000-12000 человек. Но после отхода белофиннских частей в Карелии оставалось лишь 4000-5000 партизан. И те рядели вследствие постоянного бегства за границу. Наиболее стойко вели себя ребольские партизане. Наносившие фланговые удары советским частям и проводившие диверсии в советских тылах.

Но многократное превосходство в живой силе, как отмечает Ю.Килин. решило исход войсковой операции [131].

Но, по нашему мнению, не второстепенным фактором было и то, что правительство Финляндии предало своих крестьянских союзников, бросив их на произвол судьбы. Этот фактор не вписывается в конформистскую концепцию народного восстания Ю.Килина.

14 января был занят Ребольский погост, где к тому времени не оставалось ни одной живой души. 5 февраля после ожесточенных боев был занят населенный пункт Тихтозеро, 7 февраля была сдана Ухта. В середине февраля теснимые Красной Армией повстанцы отступили на территорию Финляндии. Потери красных в ходе операции, по данным штаба РККА, приводимым Килиным, составили: 152-убитых, 512-раненных, 257- обмороженных, 200- пропавших без вести, 273- эвакуированных (больных). Итоговые потери составили 1394 человека, безвозвратные-352 [132].

Вопрос о потерях среди повстанцев и мирного населения в период Кимасозерского налета остается нерешенным.

Можно лишь предположить, что потери повстанцев сопоставимы по числу убитых с потерями Красной Армии, а потери мирного населения в результате налета красных финнов можно исчислять десятками убитых и тысячами бежавших.

Рейд красных финнов уничтожил некогда процветавший Ребольский погост, чье население, чтобы не быть поголовго вырезанным, покинуло родные места и бежало в ужасном страхе от надвигавшейся и неминуемой смерти. Ребольский погост закончил свое существование и не смотря на то, что значительная часть ребольцев вернулась по политической амнистии на родину.

Значительная часть ребоьцев вернулась по политической амнистии на родину, но недолго жили спокойно вернувшиеся домой.

Они попали в страну, запуганную большевистским террором, незаконными расправами. Социальным геноцидом.

В Финляндии остались лишь те ребольцы, кт о в свое время смог породниться с гражданами этой страны, либо те, у кого были деньги на начало новой жизни на чужбине.

Но большая часть ребольцев чуть ли не насильно была выдворена властями этой страны обратно.

А здесь их ждали.

Здесь их ждали лишения. Издевательства, оголтелый атеизм, оторый для глубоко религиозных ребольцев был хуже всего, и, в конце их крестного пути, плаха красных палачей.

Ребольцам ен простили того, что они участвовали в Карельском восстании против советсткой власти и красных финнов.

Не простили этого ни красные финны, правившие в Карелии. Ни советская власть, ни ЧК, ни «свои» предатели .

В начале тридцатых годов начались внесудебные расправы с ребольцами, как и с другмими участниками восстания.

Ни в чем неповинных людей забирали из дома, бросали в подвалы НКВД, где под ужасной пыткой заставляли оговаривать себя, своих близкихЮ друзей. А после расстреливали или подвергали мучительной смерти.

Такова была судьба и многих ребольцев, посмевших выступить против советсткой власти.

Честных людней обвиняли в шпионаже. Саботаже, антисоветсткой агитации убивали.Все эти факты признаны и осуждены как демократической общественностью в нашей сьране. Так и международным сообществрм.

Но до сих пор некоторыен пытаются оправдать нечеловечески ерепрессии тридцатых годов, что может восприниматься лишь с прискорбием и негодованием.

Например, Эинари Лайдинен в одной из своих работ пытается доказать, что репрессии вовсе не были необоснованны, и 1937 год был чуть ли не годом вражеской агентуры т группы шпионов – карелоэмигрантов.

Пытаясь оправдать красного финна Вяхя и показать его как якобы выдающегося контрразведчика, что «подвиг» Вяхя был рядовым в чреде бексконнечных злоденяний совестского НКВД: миллионы «шпионов», «диверсантов», «саботажников» были убиты и отрпавлены в концлагеря подобными «Вяхя»- «героями», «конрразведчиками», а на деле паалчами и убийцами.

Именно эта краснокоричневая реваншисткая тенденция карельской историографииимеет самое енчеловеческое лицо.Мы искренне уверены, что нет оправдания палачам, вершивишим свои злодеяния в 1937 и многте годы до и после этого.

Несмотря на все это неповторимая историческая атмосфера погоста утратила свое существование в годы племенных войн и кровавой расправы красных финнов.

Глава III. История старинных крестьянских родов Ребольского погоста.

Данная глава ставит своей задачей дать небольшой обзор истории крестьянских фамилий, проживавших в Ребольском погосте и краткую генеалогическую информацию о некоторых из них. Структурно данная глава делится на параграфы, каждый из которых посвящен отдельной деревне и содержит обзор происхождения главных фамилий, проживавших в данном населенном пункте, а по одному из родов каждой деревни будет приводится исчерпывающая информация с предоставлением общего характера сведений.

В данной главе дается обзор тех деревень. которые вызвали у автора данной работ наибольший интерес и не берут во внимание всех населенных пунктов Ребольского погоста.

С одной стороны это может показаться своего рода упущением, но с другой стороны подобный характер структуры третьей главы вызван ограниченностью объема дипломной работы ми невозможностью отразить все стороны и сюжеты жизни Ребольского погоста.

При этом данная информация может иметь как справочный, так и несколько более прикладной характер.

1. Гафостров

В деревне Гафостров проживали представители трех крестьянских семей: Гергины, Поттаевы и Куропаткины.

Происхождение фамилии «Герчин» не представляется особенно ясным и, может быть, связано с карельской формой имени «Герман» - Герча.

Фамилия «Куропаткин» - фамилия от прозвища, связанного со словом «куропатка».

Фамилия «Поттаев» не менее однозначное решение в вопросе о происхождении. Матти Пелля относит происхождение родового имени Поттоев к родовому имени Поута, Поутиа. Носители фамилий Поутиа, Поутиайнен жили в волостях на берегах Ладожского озера в числе тех саволакцев, которые пришли на перешеек после Карельского исхода: Ханнес Poutiainen в 1616 году в Parikkala и Кристер Poutain в 1631 году в Куркийоки. В 1614 году в Rantasalmi проживали трое Poutiaisen. В 1500-ые годы родовой корень Pouta встречается в фамилиях жителей Хямя, Сатакунта и Восточной Похьянмаа. В 1548 году род Poutia встречается в Похьянмаа и Оулу. В 1668 году Лиминти жил Якоб Poutala. Ей родственна фамилия Povtajev, имеющая саволакское происхождение [133].

Вероятно, что фамилия Поттоев может быть связана с карельской формой имени Потап - Potappa, то есть фамилия Поттоев, может восходить к одной из производных форм канонического мужского имени Потапий.

Родоначальник рода Поттоевых - Потап - родился в деревне Тужни, откуда перешел в деревню Вирда.

Его сын Иван родился в 1768 году и около 1787 года берет в жены дочь крестьянина деревни Григориев наволок Мавру Лазареву (177). Они переселяются в деревню Гафостров[134] (Ф,25, оп.25, д.22/216, л.270об.).

У Ивана родилось шестеро детей: Никита (1788), Ефим (1796), Иван (1803), Никон (1806), Терентий (1807), Афимия (1811).

Никита взял в жены Ефимию (1799), от которой имел четверых детей: Егор (1821), ............ (1825), Авдотья (1826), Филипп (1839)[135] (Ф,4, оп.18, д.57/547, л.34об-35).

Ефим взял в жены дочь крестьянина деревни Поброева гора Алексея Пантелеева - Авдотью[136] (Ф,25, оп.25, д.11, л.69). Они сочетались браком 10 февраля 1824 года. Невеста была младше жениха на 11 лет.

У Ефима родилось шестеро детей: Евсей (1832), Татьяна (1832), Давид (1837), Пелагея (1838), Кондратий (1844), Алексей (1847).

У сына Никиты - Егора и его жены Ирины были две дочери - Мария (1835), и Марфа (1836).

7 февраля 1862 года Давид Ефимов обвенчался с Натальей Никифоровой, дочерью крестьянина деревни Колвасозеро Никиты Павлова. У Давида Ефимова родилось, по нашим данным, четверо сыновей.

24 мая 1864 года у Давида родился сын Семен, а 31 мая он был крещен [137](Ф.25, оп.25, д.75).

В 1865 году родился сын Ефим. Несколько позднее родились сыновья Федор и Иван.

27 августа 1890 года Ефим Давидович Поттоев обвенчался законным браком с дочерью крестьянина деревни Лендеры Ивана Федорова Геттаева - Марией Ивановой [138](Ф.25, оп.25, д.119). У них, по нашим данным, родилось пять детей.